душ не подействует, то ли его магия оказалась сильнее той, что текла в венах самих эринний… Как бы то ни было, когда Харон исчез, их словно сдуло шквальным ветром, разбросало в разные стороны.

Чего Деми не ожидала, так это того, что он бросит их с Кассандрой на произвол судьбы. К горлу подкатила горечь. «Ты действительно думала, глупая, что хоть что-то значишь для Харона? Ты для него — лишь незнакомая чужачка, которая обрекла на страдания сотни тысяч людей».

Но ладно она, а Кассандра?

— Хорош защитник, — язвительно расхохоталась Аллекто. Улыбка стекла с ее лица, словно вода с восковой картины. Глаза сузились. — Уничтожьте ее!

Эринии бросились на Деми, оскалив рты, словно перепутав их со звериной пастью. Одна тварь толкнула ее вполне осязаемыми руками на землю, и теневые щупальца, венчающие голову эринии подобно короне, потянулись к ее лицу. Деми завопила, но крик резко оборвался, когда она утонула в чужой тени. Кто-то огромный возвышался над ней, закрывая собой спрятанное за алой пеленой тусклое солнце.

Деми не знала, что сильнее повергало в ужас: сам рост великана, который мог достать головой до крыши четырехэтажного дома, или десятки рук и голов, растущие на его теле, будто древесные грибы на коре дерева. Казалось, великан поглотил десятки человек, которые со временем отвоевали себе пространство на его могучем туловище.

Тошнотворное, признаться, зрелище.

Еще сложнее сказать, кто ужасал ее больше: эринии, что жаждали разорвать ее на части или жуткий уродливый гигант, который был на ее стороне.

И все же, когда гекатонхейр, наклонившись, поднял в воздух накинувшуюся на Деми эринию и отбросил в сторону, как надоевшую куклу, из груди вырвался облегченный вздох. Харон не бросал их. Он вернулся с подмогой. Да еще какой!

Его выбор был безупречен: даже десятки эриний неспособны охватить и сковать тень гекатонхейра, накрывшую землю гигантским черным пологом. Сам же великан с легкостью отрывал демонических духов мести, присосавшихся к тени Кассандры как пиявки. Мелькали в воздухе его огромные руки. Головы угрожающе ревели сонмом голосов.

В миг, когда стараниями гекантохейра Деми и Кассандра освободились от эриний, настала очередь главной из них.

Аллекто хлестнула плетью, но обездвижить смогла лишь одну из рук гекантохейра. А их у него оставалось еще девяносто девять. Взвизгнув от отвращения, когда вся эта гроздь из могучих конечностей потянулась к ней, Аллекто бросила, глядя на Деми:

— Если не я, так Немезида, крылатая жрица возмездия, все равно тебя настигнет. От себя самой тебе не убежать.

Богиня мщения распалась в воздухе на дымчатые хлопья. Эринии растворились в пустоте вместе с ней.

Гекантохейр стоял, широко расставив ноги, и молча смотрел на Деми. Ей от этого взгляда хотелось исчезнуть вместе с духами мести.

— Я верну его охранять Тартар, — бросил Харон.

— Будь так добр, — выдавила Деми.

Полуживая от пережитого ужаса, она медленно поднялась с земли. В голове до сих пор звучали слова Аллекто. Даже хорошо, что она забудет их с первым же рассветом.

Вернувшись, Харон перенес их в пайдейю. В уже хорошо знакомой Деми комнате находились и Никиас, и Адриана.

— На нас напали, — сухо сообщила Кассандра. — Боюсь, Аллекто теперь охотится за Пандорой. Нам нужно быть начеку.

— Замечательно, — процедил Никиас, облокотившись о стену и сложив руки на груди. — Теперь нам всем придется быть ее няньками.

— Я хочу этого не больше тебя, — выпалила Деми. Вздохнула. — Выходит, эринии — что-то вроде местных наемных убийц? Получают заказ от людей и исполняют его?

Ариадна задумалась на мгновение.

— Не совсем. Они не только убийцы, но и судьи. Скорей, я бы назвала эриний палачами. Чтобы там ни говорили, невиновных они не трогают. — Она тут же осеклась. — Ох, прости. Я не хотела сказать, что ты виновна…

— Абсолютно виновна, по мнению этих людей, — тихо ответила Деми.

— Разве только их? — ледяным тоном осведомился Никиас.

Пропустить его слова мимо ушей, не допустив их к уму и сердцу, было нелегко… но необходимо. Достаточно чувства вины, что терзало всякий раз, стоило только ей вспомнить свое истинное имя. Имя ее души.

Деми еще только предстояло научиться жить с осознанием, что ее ненавидит весь мир.

[1] Эринии — богини мести, рожденные Геей, впитавшей кровь оскопленного Урана. Преследуют преступника, насылая на него безумие.

Глава тринадцатая. Царство Аида

— Объясните еще раз, зачем спускаемся в царство Аида? — ежась, спросила Деми.

Замерев посреди Акрополя, они ждали Харона, который вместе с Кассандрой отлучился по какому-то срочному делу. Ариадна с улыбкой приветствовала знакомых Искр, Никиас по обыкновению был безучастен, а Деми уговаривала себя не поддаваться охватывающей ее нервозности.

Неотвратимо наступал вечер. Время забывать.

Из брошенных ей Кассандрой слов она поняла лишь одно: некая колдунья по просьбе пророчицы готовила сложный ритуал, и в царство мертвых они пришли за одним из его составляющих.

— Нам нужна река памяти, Мнемозина, и ее дух, который может открыть нам тайны твоей памяти.

— Мнемозина — это живое существо? — изумленно спросила Деми.

— Существо — хорошее слово, — рассмеялась Ариадна. — И все же она нечто большее. Если быть точнее, богиня, обладающая так называемой «памятью воды». В мире мертвых течет и другая река, река Лета. Все отправленные в царство Аида, чью нить своими ножницами перерезали мойры…

— Умершие, проще говоря. — Деми ценила тактичность Ариадны, но иногда для нее было неподходящее время.

Та улыбнулась своей мягкой улыбкой.

— Умершие, да. Едва оказавшись в царстве Аида, они должны выпить воды из реки Леты, чтобы навеки оставить прошлое позади. Когда их душа будет готова переродиться, они пьют из Леты снова — на этот раз, чтобы вернуться в мир живых, не храня память о пережитом… и увиденном в мире мертвых. Без Забвения — второго имени Леты — новой жизни для душ не было ни в одном из миров.

— Но ты ведь помнишь о своем родстве с Фоантом…

— Я говорила об обычных смертных, — замявшись, сказала Ариадна. Несмотря на всю ее колдовскую силу, на опыт и мудрость, что она накапливала не годами, не десятилетиями — веками, ей, казалось, неловко подчеркивать собственную исключительность, свое отличие от других. — Есть инкарнаты, отмеченные божественным прикосновением, чьи души проносят в себе дары в следующие жизни. Другое благословение богов — пронести сквозь века опыт, знания и память. После того, как был открыт пифос, а ты… Пандора исчезла, мой дар оказался слишком важен для богов. Тогда сам Зевс благословил меня, словно впечатал искры магии в мою душу. Дионис же наградил меня способностью хранить воспоминания