и наверняка перевернешь своими изобретениями еще один мир. И сделаешь его лучше. Но мне все-таки очень горько, что я больше никогда не увижу тебя за столом в твоей мастерской — с отверткой, лупой и очередным странным артефактом. Будь счастлив там, где ты теперь.

Голос служителя взметнулся ввысь, он вскинул руки — и артефакты по углам каменного возвышения вспыхнули голубоватым магическим светом. В следующий миг над телом Ирмаина поднялся прозрачный купол — а потом под ним вспыхнуло такое ослепительное пламя, что пришлось зажмуриться.

А когда я открыла глаза, ни огня, ни купола уже не было. На камне остался только пепел.

— Пепел — к ветру, душа — к звездам. В ясный путь! — служитель завершил ритуальную фразу, и все присутствующие разом склонили головы.

— В ясный путь! — эхом откликнулись со всех сторон.

Вот и все. Пепел после соберут невольники, чтобы развеять по ветру.

— Прошу теперь проследовать на оглашение завещания! — объявил кто-то из служителей.

Действительно, без лишних церемоний.

*

Завещание определенно интересовало куда больше народа, чем тело старика. Зал оказался набит битком. Люди сидели на всех бесчисленных диванах и кушетках, а кое-кто даже стоял. Для себя я выбрала кушетку у самого выхода — и поймала несколько недоуменных взглядов. Как жены покойного мы могли бы занять более почетные места.

Я огляделась, тут и там отмечая знакомые лица.

На отдельном кресле на возвышении, конечно, присутствует лично халиф. Ожидаемо. Великий визирь стоит за его спиной. Свита халифа — кажется, в полном составе. Несколько ученых мужей-артефакторов — они изредка бывали у нас, консультировались и обменивались опытом с Ирмаином. Глава высшей магической школы — муж регулярно делал туда немалые отчисления. Несколько талантливых стипендиатов из той же школы — старик следил за их успехами, а изредка даже читал им лекции. Хм… а еще отцы жен покойного. И наш с Сафирой, и отец Лейсан, оба вместе со старшими женами.

Впрочем, в этом тоже нет ничего неожиданного. Предполагается, что вдовы вернутся в дома своих отцов, и вопрос лишь в том, оставил ли муж им какое-то приданое.

Еще дома я поговорила с ними обеими. В Лейсан я даже не сомневалась — вернуться в дом отца для нее смерти подобно. Тем не менее, выбор я ей предложила.

А вот с Сафирой было… сложно. Все минувшие два года она изо всех сил сопротивлялась тому укладу, что я установила в нашем доме. Пыталась жаловаться Ирмаину, даже интриговать против меня, сговариваясь с наложницами. Правда, те, кипя возмущением, тут же приходили ко мне же.

В “нормальном” гареме она знала, как себя вести, что делать, знала свое место и как действовать, чтобы это свое положение улучшить… а в нашем маленьком бедламе чувствовала себя лишней и не понимала, как ей жить. Даже после того, как у нее обнаружился пусть невеликий, но все же магический дар, она отчаянно сопротивлялась попыткам заставить ее учиться и развивать этот дар. Женщинам не положено!

Вообще магия в этом мире далеко не всесильна. Каждый человек с магическим даром обычно способен использовать силы только в каком-то одном направлении — например, для лечения, для роста растений и так далее. Правда, зато каждый маг независимо от собственного направления может сливать сырую силу в артефакты. А с их помощью можно и лечить, и разрушать, и делать многое другое. Неудивительно, что именно артефакторика считается самым востребованным видом магии, поскольку она единственная универсальна.

У Сафиры оказался дар к бытовой магии. Она могла одним взглядом собрать пыль из всех углов и выбросить ее за окно, разгладить мятую одежду, убрать пятно без всяких артефактов и так далее. Кстати, это ее отдельно бесило — она не прислуга, чтобы заниматься уборкой! Да и учиться без учителя, по одним книгам, методом проб и ошибок, не так-то просто.

Но на самом деле — далеко не сразу, но в конце концов она не только оценила удобство своих способностей, но и действительно увлеклась магией. Сафира никогда не говорила об этом — но я-то видела, что в последнее время в библиотеку она ходит с удовольствием. А еще в ее покоях теперь всегда было чисто и идеально прибрано. И более того — я нет-нет да замечала, что она по собственной инициативе подзарядила бытовые артефакты или сама навела чистоту в одном из общих залов. Конечно, я не говорила об этом — уверена, она бы только оскорбилась.

А еще сейчас — у нее самое сложное положение из нас всех. Я до сих пор не знаю, за что ее выгнал первый муж, но это и не так важно. Сафира отлично понимает, что когда вернется в гарем отца, будет, в отличие от меня, не просто женщиной, которая уже была замужем. У меня с хорошим приданым были бы все шансы снова найти мужа. А вот у нее… все неизбежно вспомнят, что до брака с Ирмаином она была разведена. А значит — опозорена.

О сути завещания я рассказала ей заранее, хотя поверила сестра не сразу.

— Я предлагаю тебе выбор. Ты можешь действительно вернуться к отцу. Я даже выделю тебе приданое. Хорошее приданое, любая другая с таким стала бы завидной невестой. Но ты сама понимаешь…

— Или? — напряженно перебила Сафира.

— Или ты остаешься с нами. Я постараюсь найти лучший выход для нас всех. Но в этом случае — тебе придется изменить свое поведение. Ты должна слушаться меня — по крайней мере, на людях. Особенно — во дворце халифа. Не подыгрывать отцу в надежде улучшить свое положение. Не пытаться привлечь внимание выгодных, на твой взгляд, женихов — на тебе все равно ни один из них не женится. Не пытаться сватать меня за них — это все равно буду решать я, и я-то вывернусь, а вот твоя судьба в этом случае…

— И что ты сделаешь? — Сафира нервно усмехнулась.

Я пожала плечами.

— Да ничего особенного. Это ведь будет значить, что ты передумала, просто забыла об этом сказать. Я всего лишь отправлю тебя к отцу. Правда, тогда уже без приданого. А дальше — делай со своей жизнью, что хочешь, меня это уже не касается. Хотя твои-то желания вряд ли кого-то будут интересовать. Но это будет твой выбор. Подумай хорошенько. В доме отца у тебя будет не лучшее положение, сама знаешь — но ты наконец снова окажешься в своей стихии, к которой так стремилась. В нормальном гареме, где