Джеймс говорил тихо и внешне спокойно, но Энн отлично знала, что он крепится из последних сил.

— Вполне, — прошептала она. — Пожалуйста, не выходи провожать меня.

— Как скажешь, детка. Сделаю, как лучше для тебя!

— Спасибо.

Грэнт улыбнулся ей в лицо.

— Прощай, Энн. Сначала ты выступила для меня в роли ночного грабителя, потом заинтересовала как личность, затем оказалась страстной любовницей — и вот чем все кончилось! Допускаю, что ты просто развлекалась все это время. — Она ничего не ответила. Джеймс несколько секунд вглядывался в ее лицо, потом провел пальцами по щеке и на миг сжал подбородок. — Береги себя, малыш. — С этими словами он повернулся и вышел из комнаты.

Энн поддерживала в себе гнев всю обратную дорогу, но дома сразу расклеилась. Получалось так, что, пока она находила в Грэнте личность, которой нужно противостоять, в ее жизни был какой-то смысл. А без Грэнта оставалось лишь коротать дни в одиночестве да беседовать с черепахами.

Ну почему Джеймс не может понять, что мне необходимо подумать? — в тоске размышляла она. Небось, сам увернулся от практически слаженной свадьбы! И новых попыток вступить в брак не предпринимал до тех пор, пока не затерялся мой отец. А тут вдруг как гром среди ясного неба: пожалуйте замуж, мисс Леммонс!

Энн поставила дорожную сумку к стене и направилась на кухню приготовить себе кофе. Пасмурный день за окнами как нельзя лучше соответствовал ее хмурому настроению. Хуже всего было подспудное ощущение, что она совершила какую-то ошибку. В мозгу вертелось слово «страсть», дважды с иронией произнесенное Грэнтом. Положа руку на сердце, Энн и сама понимала, что выбрала неверное определение тому, что происходило между нею и Джеймсом Грэнтом…

Их общение, если можно так выразиться, было слишком чудесным, чтобы применять к нему подобный термин. Энн попробовала и тут же поплатилась за опрометчивость. Впрочем, какая сейчас разница? Все уже в прошлом. И потом, если даже и была между ней и Джеймсом любовь, долго ли она продлилась бы?

Выпив кофе, Энн вспомнила, что у нее осталось еще три дня из предоставленного Тимом отпуска. И вдруг ей стало так тоскливо, когда она представила себе предстоящее трехсуточное одиночество и все невеселые мысли, которые не оставят измученное сознание ни на минуту. Ночью придется спать в постели, которую Энн последний раз делила с Грэнтом. Ей была ненавистна мысль о том, что сегодня нужно будет лечь без него.

Вообще-то, странно получается, размышляла она. Сначала Джеймс показался мне высокомерным капризным баловнем судьбы, потом его образ вдруг превратился в свою противоположность и я начала им восхищаться. А сейчас в характере Грэнта как будто вновь проступили неприглядные черты…

Утерев слезы, Энн сполоснула чашку и приняла решение. Спустя несколько минут она зашла к соседке, которая в ее отсутствие обычно кормила черепах, чтобы снова попросить ее об этой услуге, после чего захватила ту самую сумку, с которой только что приехала, села в «хонду» и отправилась в небольшой приморский поселок. Там жила самая близкая университетская подруга Энн, давно звавшая ее погостить.

— С возвращением! Отлично выглядишь! — приветствовал ее Тим в понедельник утром. — Ну как, повидалась с отцом?

— Благодарю. Мы с папой встретились, однако мне не удалось уговорить его вернуться домой.

Тим сочувственно покачал головой.

— Будем надеяться, что все плохое уже позади. Между прочим, слушатели соскучились по тебе. Звонят, справляются, почему перестал звучать прелестный голос мисс Леммонс.

— Я польщена!

— Сегодня также поступила новость, которая наверняка покажется тебе интересной, — сообщил Тим, окинув Энн пристальным взглядом. — Состоялась помолвка Коры Беллфорд. Когда она начала появляться в компании другого мужчины, мы все решили, что ей просто хочется позлить Джеймса. Однако Лайза уверена, что Кора действительно воспылала чувствами к этому парню.

— Очень хорошо, — медленно произнесла Энн.

— Как-то неуверенно ты это говоришь, — заметил Тим.

Энн минутку подумала, затем пожала плечами.

— Дела Коры меня не касаются.

Тим нахмурился, но не стал развивать тему. Вместо этого он переключился на текущие дела и попросил Энн рассказать, кого она собирается пригласить в студию на следующей неделе.

Дней через десять, по дороге домой, Энн заметила впереди красный «порше». Он свернул на улицу, которая вела к ее бывшему дому.

Вероятно, Джеймсу понадобилось заехать на виллу до того, как она будет продана, сказала себе Энн. Хотя не исключено, что этот автомобиль не имеет к Грэнту никакого отношения…

Вечером ей позвонила Глисси, которой не терпелось сообщить очередную новость: она вновь приглашена на прежнее рабочее место!

— Этот дракон в юбке, мисс Клачер, позвонила мне и попросила вернуться обратно. Хорошо, что я еще не успела найти себе другую работу.

— Все это здорово, Глисси, — медленно произнесла Энн, — но ведь бунгало продается?

— Так оно и было, но писатель вдруг передумал. Сейчас он часто бывает дома. Знаешь, а мистер Грэнт оказался неплохим парнем. Поначалу я его совсем не таким представляла. Впрочем, до недавних пор мы с ним и не сталкивались.

— Но твой хозяин вроде бы собирался на время поселиться в родительском доме?..

— Мисс Клачер уверена, что у него переменились планы. Но что это мы все о писателе? Как ты-то поживаешь?..

Распрощавшись с Глисси, Энн сложила руки на груди, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Что бы это все значило? И почему происходящее столь сильно взволновало ее? Не оттого ли, что она еще не потеряла надежды?

Ночь Энн провела без сна и следующие два дня не находила себе места. За это время ничего примечательного не случилось. Красный «порше» не появлялся, телефон не звонил, и вообще ничего не происходило.

Вдобавок ко всему Энн простудилась, напившись в жару ледяной минеральной воды. У нее сел голос, и несколько дней она не могла выходить в эфир, компенсируя это составлением музыкальных программ.

В пятницу ей доставили домой корзину фруктов и цветов.

— Миссис Шекспир? — уточнил весельчак-посыльный, когда в ответ на звонок Энн вышла на порог.

— Вы ошиблись адресом. Я не миссис Ш… — Она внезапно осеклась.

Посыльный заглянул в блокнот.

— Ничего подобного, велено доставить именно сюда!

— Там есть записка?

Они вместе исследовали содержимое корзины, но никакого сообщения не обнаружили. Тогда посыльный попросил позволения войти в дом и позвонить в контору. Спустя пять минут он доложил Энн, что все верно, что человек, сделавший заказ, расплатился наличными и назвал этот адрес. Записку клиент писать не стал, сказав, что получательница в курсе дела, зато назвал свое имя — Вильям Шекспир.