Вообще, отношения Саудовской Аравии и США были сложными и имели свою подоплеку. Например, в две тысячи тринадцатом году Саудовская Аравия объявила о намерении купить у США вооружений на семьдесят миллиардов долларов, притом что точно такой же пакет российского вооружения обошелся бы ей максимум в тридцать. Почему? Причины тут разные. Например, Саудовская Аравия имела от США гарантии безопасности, а так как международное право не обладает инструментами, позволяющими формально покупать и оплачивать такие гарантии, Саудовская Аравия расплачивалась покупками вооружений втридорога. Плюс к этому Саудовская Аравия продавала нефть, а США ее покупали, и чтобы США могли ее покупать, у них должны были быть деньги на это. Как говорится, чтобы купить что-то ненужное, надо сначала продать что-то ненужное. Современная торговля оружием состоит из двух частей: первый – это просто купля-продажа железяк, а вторая – это предоставление политической и военной крыши. В этом случае цена железяк возрастает кратно, а качество их не так уж и важно[64].

В свою очередь Катар ориентировался в своих оружейных покупках на британские и европейские компании, потому что с Саудовской Аравией отношения у них были очень напряженные. Но дело не в этом.

Так как американское вооружение все равно физически передавалось покупателю, база «Кинг Халид» ко времени описываемых событий была просто забита техникой. Тут были и «F35», причем в самой дорогой модификации с вертикальным взлетом – они предназначались для взлета с автострад, если аэродромы будут разбомблены. Тут и старые «F15», модернизированные до стандарта «Silent eagle». Тут даже были истребители «F35» пятого поколения.

Тут же были и ударные беспилотники второго и третьего поколений, которые были интегрированы в систему защиты месторождений и Абкейка.

И тут же…

В общем, тут были и молодые парни из лояльных племен, которые охраняли всю эту технику. Парни эти – нельзя сказать, что они были совсем уж дикими – они футбол, например, любили. Но и цивилизованными их назвать было нельзя.

Примерно в два часа ночи во вставленном в ухе наушнике молодого солдата по имени Абдул прозвучал звонок – он поставил будильник на два часа ночи. Он проснулся, сторожко посмотрел по сторонам. Ничего. Никто не проснулся. Одевшись, он прокрался мимо тихо похрапывающего дежурного, тихонько спустился вниз и покинул кондиционированную гостиницу для размещения летного состава.

Ночь радовала прохладой, особенно отчетливо ощущаемой после дневной жары. Было оглушительно тихо, как и бывает тихо в ночной пустыне. Раньше здесь летали ночные роботы-охранники, но сейчас не осталось никого, кто бы мог поддерживать их в боеготовном состоянии, и роботы больше не летали. Вся охрана огромной базы с летной техникой на несколько миллиардов долларов базировалась на нескольких постах на периметре, на большинстве из которых охрана спала. Такова была Саудовская Аравия после революции.

Солдат быстро, стараясь не шуметь, побежал к ангарам, где находилась техника. В отличие от советских стандартов, требующих хранить летную технику в убежищах, устойчивых к бомбежке, или хотя бы в закрытых ангарах, здесь строили американцы, и самолеты, стоимость некоторых из которых доходила до полумиллиарда долларов, стояли в легких, открытых с одной стороны ангарах, напоминающих сооружения, которые строили колхозы в СССР, чтобы хранить технику, – назывались «навес для техники». В этих ангарах стояли самолеты на миллиарды и миллиарды долларов.

Достигнув второго ангара, он крадучись, на цыпочках пошел вперед. И едва достиг края ангара, как высунулась рука и дернула его внутрь.

Но он и не думал сопротивляться.

– То, что мы делаем, противно Аллаху…

Абдул вздрогнул. Они лежали в углу одного из ангаров на большом, толстом одеяле, который принес Самед.

– Не говори так…

– Но это так. В шариате сказано: «а если вы застигнете двоих, совершающих грех Содома, то убейте того, кто это делает, и убейте того, с кем это делают».

– Брат, мы на джихаде, и этим смываются все наши грехи…

– Этот грех не смыть ничем.

– Сам амир делает это с Асимом каждую ночь. Он говорил, что если нет женщин, то вышедшие на пути Аллаха могут совокупиться друг с другом, и в этом нет греха.

– Наш амир такой же грешник, как и мы, – вот и все. Когда мы предстанем перед Аллахом, мы не сможем произнести даже собственное имя без стыда.

– Брат, не говори так! У меня никогда не было женщины, и мне кажется… что я люблю тебя… по-настоящему.

– Не говори так. – С этими словами один из солдат, по имени Самед, охранявший базу, встал и начал натягивать штаны.

Все мысли Абдула смешались. Он не сказал своему… другу, что когда ему было десять лет, с ним это сделал его старший брат. С тех пор он не представлял своей жизни без этого. И не видел в этом ничего плохо, ведь многие другие делали то же самое. И сам амир тоже делал это – все это делали…

Вздохнув, он поднялся, натянул штаны и начал сворачивать старое одеяло, которое использовали техники, когда надо было работать лежа под самолетом. И вдруг наткнулся на что-то холодное, увесистое.

Пистолет. У Самеда выпал пистолет!

Схватив пистолет одной рукой и поддерживая штаны другой, он выскочил из ангара, надеясь догнать Самеда до того, как он дойдет до своего поста. Только в те дни, когда Самед дежурил, им удавалось побыть немного вместе.

Но Самеда он не нашел – вместо этого он напоролся на кого-то, кто был крепок как скала, и этот кто-то толкнул его назад, и он упал, выпустив штаны, но не выпустив из рук пистолет. Штаны спали, и он сидел на бетоне без штанов и ошалело смотрел на темную тень напротив себя и на красную точку лазерного прицела, пульсирующую и указывающую на его грудь. Потом его с силой ударило в грудь, и больше он ничего не чувствовал.

– Сокол-три, я Молния, что там у тебя…

Боец разведывательной роты спецназа Аль-Кодс[65] по имени Керуш дважды щелкнул по микрофону на горле, подтверждая, что все в порядке.