Джеральд задумался, потом кивнул:

– Да, теперь припоминаю. Было два таких момента. Один раз верховный маг чудом ушел из хорошо подготовленной ловушки и все-таки добрался до светлого, рассказав ему, кто он такой и что должен делать. А второй раз уже сам светлый избежал капкана совершенно непонятным образом.

– Вот видишь.

– А разве возможно снаружи влиять на ход игры? – удивилась Адель.

– Очень трудно, но, имея достаточно энергии, это вполне реально, – ответил ей Астанир. – Ввести какой-нибудь небольшой фактор, который на общем фоне кажется ничтожным, но в итоге влияет на всю картину. Но на это нужно действительно много энергии.

– Тогда это, похоже, Эрнанд, – заявил Тиберн. – У кого еще столько силы?

– Это могут быть истинные, – тихо, но отчетливо ответила ему Лаура.

– Слушайте, я ничего не понимаю! Кто такой Эрнанд и что за истинные?! – взмолился Джеральд.

Я как раз думал, когда же его прорвет. Он продержался дольше, чем я предполагал. Лично я бы взбесился гораздо раньше.

– Долгая история, – ответил Хьюго. – Мы, с разрешения Этьена, тебе все расскажем чуть позже.

Он вопросительно посмотрел на меня, и я, подумав, кивнул. Раз уж парень ввязался во все это, хоть и не по своей воле, то пускай знает, с чем столкнулся. А у Хьюго хватит ума не посвящать его в некоторые вещи, которые Джеральду знать вредно. О Создателе, например. Точнее, о том, кем он был на самом деле.

– Ладно, хватит на сегодня, – неожиданно заявил Тиберн, доставая футляр с лютней. – Наливайте вина и устраивайтесь поудобнее. Для вас будет играть самый знаменитый менестрель Крелота! Между прочим, многие за это большие деньги готовы отдать.

– А ты? Берешь? – улыбнулся Джеральд.

– Я не играю по заказу, – гордо ответил менестрель, настраивая лютню. – Иначе какой же я, к демонам, менестрель? Нет, моя публика – это простые люди на площадях, в деревнях и тавернах. Кинут пару монет – хорошо, накормят – тоже неплохо.

Все рассмеялись. А потом Тиберн начал играть… Он спел несколько эльфийских баллад, пару своих композиций и закончил веселой песенкой, популярной, как я знал, в одном из нейтральных миров. До этого я никогда не слышал, как поет Тиберн, и сейчас откровенно наслаждался его голосом и игрой. Он ничем не уступал великим певцам прошлого – как людским, так и эльфийским, которые считались непревзойденными.

В академии нас учили играть на музыкальных инструментах, однако у меня с этим не сложилось. Со слухом все было в порядке, но вот с талантом дела обстояли – хуже некуда, и меня обычно выгоняли с занятий, чтобы я «не портил тонкую ауру настоящего мастерства». Так говорил наш учитель. Остальные худо-бедно чему-то научились. А Карвен вообще замечательно играл на флейте.

– А теперь, – сказал Тиберн, откладывая лютню, – действительно то, что мало кто слышал.

И он достал гитару. Но какую гитару! Это была работа не просто мастера, а великого мастера!

– Это подарок, – тихо произнес Тиберн с грустью. – Прощальный подарок моего друга, его последняя работа.

– Это же шедевр! – восхищенно выдохнула Лаура.

Тиберн лишь печально улыбнулся. Он легонько тронул струны, на секунду застыл, а затем закрыл глаза и заиграл. Мелодия лилась из-под его пальцев и проникала в самую душу. Тиберн не пел, но, казалось, поет сама гитара…

Это было потрясающе – щемящая грусть плавно переходила в легкую надежду, затем становилась робкой радостью, а под конец мелодия превратилась в безысходное отчаяние, в котором, впрочем, чувствовалась вера, что когда-нибудь наступит время для покоя и тихого счастья.

Когда Тиберн закончил, воцарилась тишина. Было ощущение, что никто даже не дышит, чтобы не спугнуть эту тишину.

Потом Лаура прошептала:

– Что же за великий эльф или человек создал эту красоту?

– Не угадала, – невесело усмехнулся менестрель. – Эту мелодию написал гном.

Мы удивленно уставились на него.

– Да, – продолжил Тиберн, – именно гном. Это его единственное творение. Так случилось, что он отлучился из клана по каким-то своим делам и задержался на несколько недель. А когда вернулся, клана уже не было. Погибли все, в том числе и его семья. Он так и не узнал, что же произошло. Написав эту мелодию, он выбил ее на стене пещеры, которая прежде была его домом, и умер рядом с семьей.

– М-да… – промолвил Хьюго с неподдельной печалью.

Других слов ни у кого не нашлось – мы просто тихо разошлись по своим комнатам.

Я сдержал данное Лауре обещание и всю ночь просидел в кресле у кровати, заботясь о том, чтобы ее не беспокоили. Незаметно для нее я поставил защиту от любых вызовов. Почти никто не знал, что такая защита возможна извне. Если лорд или леди не желали ни с кем разговаривать, они сами блокировали вызов. Но мне удалось случайно обнаружить способ внешней блокировки. Конечно, расстояние было ограниченным – не более нескольких метров, но защита была почти непроницаема и, что самое главное, практически незаметна.

В гостиную мы с Лаурой спустились незадолго до полудня и застали необычную картину. Джеральд под руководством Адель и Ис’лаа возился на кухне. Почуяв вкусные запахи, я непроизвольно сглотнул слюну и поинтересовался:

– Джеральд, и что это, собственно, значит?

– Ну, – ответил он, – должна же быть от меня хоть какая-то польза, раз уж я здесь застрял.

Джеральд улыбнулся и продолжил свое занятие. Адель весело нам подмигнула, подтверждая, что все в порядке. Ис’лаа, напротив, выглядела довольно напряженно.

– Этьен, надо поговорить, – сказала она.

Лаура, поняв, что она будет лишней в разговоре, присоединилась к Джеральду и Адель. Мы же устроились в дальнем углу гостиной, где нам никто не мог помешать.

– Я слушаю, госпожа.

– Мне всю ночь не давала покоя мысль о местонахождении Тратния. Несмотря на то что я помогла тебе с Джеральдом, определить, где расположен этот мир, мне не удается. Словно его вообще не существует.

– Или кто-то его прячет, – задумчиво протянул я.

– Да, – кивнула кар’вааз. – Кто-то или что-то. Нам не удалось распознать природу этой силы. Она может быть и неразумной, а действовать на уровне инстинктов.

– Верно. – Я посмотрел на Ис’лаа. – Вы думаете о том же, о чем и я? Что надо проверить Тратний? Я бы рискнул, но мне нужно, чтобы в случае чего меня подстраховали.

– Я могу держать канал открытым довольно долго, поэтому страховка у тебя будет. Но мне все равно не хочется отпускать тебя одного.

– Лауру я не потащу, а брать с собой Джеральда пока нельзя – парень еще не до конца очухался от первого посещения Тратния. Наверное, мне не стоит переноситься отсюда. Я пойду в свою комнату, подготовлюсь и перейду, чтобы никого не волновать.