— Дирлана! — смеясь, окликнул Рали. — Где мой травяной чай?

— Беда в том, — продолжала Шерлок, — что члены секты разделились на несколько групп и вырвались из города в разных направлениях. Никто не знает, где главарь. Арестовали несколько рядовых членов, но те только головами качают и клянутся, что им ничего не известно. Повезло еще, что у нас есть своего рода свидетельница. Похоже, одна из женщин, Лорин, беременная от гуру, очень рассердилась, узнав, что тот соблазнил еще одну послушницу — вернее, не одну, а трех или четырех. Она ускользнула и все рассказала мэру городка.

— Свидетельница? — переспросил Савич. — И она опознала гуру как человека, заказавшего убийства?

— Пока еще нет. Думает. Боится, что исказит карму младенца, если обличит его отца как убийцу.

— Потрясающе, — вздохнул Савич. — Как сказал Олли, в жизни ничего не дается легко. А как зовут этого типа в миру?

— Уилбур Райт, — доложила Шерлок. — Лорин опасается произнести его имя вслух, но, поскольку он проболтался в округе пару месяцев, все горожане знают его.

— Спасибо и на этом, — буркнул Савич и, схватив жену за руку, вышел из хранилища. — Значит, все улажено. Лили, отдыхай и поправляйся. Саймон, можешь жить у нас. Мне так спокойнее. Мы с Шерлок позвоним попозже. Кстати, не смейте баловать Шона. Габриелла и так уже без ума от него, нечего им потакать. Саймон, если захочешь, чтобы «Макс» нарыл для тебя информацию, только крикни.

— Будет сделано.

— Да, и еще одно, — вспомнила Шерлок, когда вместе с мужем отошла на достаточное расстояние от Лили и Саймона.

Савич молча уставился на жену, отчетливо сознавая, что не хочет ничего слышать. Но все же кивнул.

— Гуру. Он велел вырезать у трупов сердца.

— Так вот почему губернатор Техаса обратился к нам! Этот тип, вероятно, проделывал нечто подобное и в других Штатах. Ах, Шерлок, я так и знал, что все не так просто, как ты представила. Видимо, отдел поведенческих наук тоже участвует?

— Да, но я не хотела, чтобы Лили слышала.

— Ты права. Ладно, любимая. Значит, предстоит охот; за Тамми Таттл и Уилбуром Райтом.

Лили и Саймон долго стояли в опустевшем хранилище Никому не хотелось говорить. Наконец она подошла к oодной из оставшихся картин — «Полуночным теням».

— Интересно, почему ему так нужна моя смерть? Он усуспел продать четыре картины. Почему именно сейчас?

Вчера, после того как бледная, измученная Лили отправилась спать, Савич рассказал Саймону почти все, что произошло в Гемлок-Бей. Все, кроме покушения в Юрике. Трагическая и одновременно гнусная история. Как можно издеваться над человеком, недавно потерявшим ребенка?!

Но картины они, вполне возможно, сумеют вернуть. Саймону очень этого хотелось.

— Хороший вопрос. Не знаю, зачем они перерезали, тормозные шланги. Думаю, что-то их обеспокоило и заставило действовать в спешке.

— Но почему просто не покончить со мной? Теннисону куда легче унаследовать картины, стать их владельцем, чем искать художника, ежеминутно рисковать разоблачением, а потом еще и связываться с коллекционером, который хотел бы купить картины.

— Думаю, в этом ему помог мистер Монк. Бьюсь об заклад, репутация у него отнюдь не кристально чистая. Во всяком случае, это я проверю, и немедленно.

— Да, — продолжала Лили, задумчиво склонив голову набок. — Он мог бы сразу убить меня и заполучить картины. Ну а тогда продать их открыто, и все было бы вполне законно. Никто не сказал бы ни слова. Никто не мог бы изобличить его. Да и на аукционах наверняка дали бы больше денег.

— Но тогда Савич вцепился бы в них, как бульдог в грабителя, и вся сила ФБР обрушилась бы на их головы. Не стоит недооценивать решимость и ярость вашего брата, случись что-то недоброе с вами. Кроме того, собиратели, замешанные в незаконных сделках, платят огромные, немыслимые суммы, потому что хотят получить нечто поистине уникальное, такое, чего нет ни у кого на свете. Чем сильнее одержимость, тем больше они платят. Да, идти таким путем куда более рискованно, но результат стоит того, даже если учесть цену копии. А вот попытка убить вас… это уже переходит все границы. Как я сказал, должно было случиться нечто экстраординарное. Они почувствовали явную угрозу. Не знаю, какую именно, но мы скоро это выясним. А теперь приглашаю вас пообедать, а потом отвезу домой, в постель.

Лили едва держалась на ногах и, казалось, была готова тут же, на месте, лечь и заснуть, но все же немного встряхнулась и с улыбкой ответила;

— Обожаю мексиканскую кухню.

Квонтико

Савич сидел в своем маленьком кабинете, отведенном ему руководством академии ФБР, когда два агента ввели Мэрилин Уорлуски, родившую ребенка от своего двоюродного брата Томми Таттла, ребенка, местонахождение которого в настоящий момент было неизвестно. Ее поймали в тот момент, когда она садилась в автобус линии «Грейхаунд», отходивший из Бар-Харбора, штат Мэн. И поскольку ее считали важным свидетелем, чьи показания имеют решающее значение, и Савич решил держать Уорлуски под стражей, женщину привезли в Квонтико на специальном самолете ФБР.

Они никогда не встречались, но он видел ее фото, знал, что она не получила никакого образования и, вероятно, не слишком умна.

Как ни странно, Мэрилин выглядела моложе, чем на снимке, хотя набрала лишних двадцать фунтов, а ее волосы раньше стриженные ежиком, сейчас отросли и свисали жирными прядями до плеч. Она выглядела скорее усталой, чем испуганной. Нет, не то. У нее был взгляд человека, потерпевшего поражение и лишившегося всех надежд.

— Миссис Уорлуски! — приветливо воскликнул он, показывая ей на стул. Агенты вышли, закрыв за собой дверь. Савич осторожно нажал кнопку на среднем ящике письменного стола, чтобы сидевшие в соседней комнате аналитики могли слышать их беседу. — Меня зовут Диллон Савич. Я сотрудник ФБР.

— Ничего не знаю, — поспешно пробормотала Мэрилин. Савич улыбнулся и сел.

Приступать к допросу он не торопился. Стоит, пожалуй, понаблюдать, как нервно ерзает на месте Мэрилин Уорлуски. Наконец она визгливо выпалила:

— И не думайте, что если вы такой симпатичный, я прямо все и выложу!

Вот это да!

— Эй, моя жена тоже считает меня симпатичным, но, может, вы просто хотите меня умаслить?

— Нет, — покачала головой Мэрилин. — Вы и вправду собой ничего, и я слышала, как одна из леди-копов в самолете сказала, что вы потрясный тип. Они все твердили, что такой сексуальный мужик, как вы, заставит меня разговориться.

— Что ж, — протянул Савич, — может, и так. — И, помедлив секунду, неожиданно добавил: — Вы когда-нибудь видели Вурдалаков, Мэрилин?

На миг ему показалось, что она сейчас грохнется в обморок. Значит, знает о Вурдалаках? Недаром лицо стало каким-то тошнотворно-зеленоватым.