говорила, но муж никак не реагировал на её слова. Как будто эти слова были не о его дочери, а о ком-то постороннем.

Да что с ним происходит?!

Горячий поток её речи иссяк. Эдвин ни разу не перебил её. Дождавшись паузы, заговорил.

— Боюсь, не смогу отправиться с тобой, Гертруда.

— Но почему?! Я не понимаю тебя! Что с тобой?

— Не кричи, просто выслушай меня. Проведя в стенах монастыря много дней и бессонных ночей, я осознал одну вещь. Война, битвы, сражения — это не для меня. Я поклялся себе, что больше никогда не возьму в руки даже лука со стрелами. Не буду охотиться, тем более, драться или убивать людей. Молитвы помогли найти мне свой путь. Я стал другим, поверь, это непросто. Но всё изменилось. Если я отправлюсь с тобой, рискую нарушить свои принципы. Вдруг на нас нападут, и нам придётся держать оборону, отбиваясь от врага?

Гертруда смотрела на него и не верила. Неужто это её муж, отец их Адель, защитник и глава семьи, несёт этот бред?! Похоже, он тоже стал невменяем, как Артур. Пребывание в монастыре странно повлияло на молодого мужчину. Ну точно. Он спятил, как и Артур. Не зря же они столько лет оставались друзьями.

Поистине, судьба порой непредсказуема. Очередной удар от неё может прилететь откуда совсем не ждёшь. Эдвин был последним человеком на земле, от кого Гертруда могла ожидать подвоха. Словно весь мир разом обернулся, восстал против неё. Кому же теперь верить, доверять? От кого ждать помощи в эти страшные дни? Выходит, вся надежда лишь на себя саму. Впрочем, как всегда.

Она откинула голову назад и громко захохотала.

Эдвин растерялся. Что смешного он сказал или сделал? Он ей душу свою изливает, а она смеётся над ним.

Отсмеявшись, Гертруда смахнула слезинки с глаз, и снова заговорила с ним, о теперь уже холодно и отчуждённо.

— Я, я, я… слишком много «я» в твоей жалкой речи. Ты хоть слышишь себя со стороны? Эдвин, неужели, прожив с тобой столько лет под одной крышей, я так и не узнала тебя? Какой же слепой я была все эти годы… Адель — твоя дочь. Самое дорогое, что есть у тебя. Ты, как отец, должен её защищать и беречь. А вместо этого предпочитаешь бездействовать, как последний трус, отсиживаясь в стенах монастыря. Прикрывая своё малодушие лицемерным чтением никому не нужных молитв. Неужели всерьёз думаешь, что именно молитвы помогут нашей Адель и вернут нам её?

— Замолчи! Ты не знаешь, о чём говоришь. Не забывай, где находишься, — Эдвин сделал вид, что сердится, но Гертруда видела, что он растерян.

— Надеюсь, когда-нибудь ты осознаешь, какую подлость совершаешь в этот момент. Осознаешь и раскаешься. Но будет поздно. Ничего не сможешь изменить, время не повернуть вспять.

Она больше не смеялась. Повернулась и пошла прочь. Глядя на её опущенные плечи, Эдвин испытал внезапный укол совести и сострадания. Он захотел её окликнуть, сказать, что передумал и поедет вместе с ней спасать их дочь. И тут Гертруда расправила спину, гордо откинула голову назад. Женщина с такой горделивой осанкой не может проиграть, она обязательно справится. С ним или без него.

Она ушла. Навсегда и безвозвратно удалилась из его жизни. Эдвин потерял её. Но что он мог? Ведь он дал себе клятву провести остаток жизни в гармонии и мире с окружающими людьми и природой. И никто не заставит его нарушить данную клятву. Даже горячо любимые супруга и дочь.

Оставшись в полной тишине, он опустился на колени, взял в руки старинные деревянные чётки, подаренные ему одним из монахов, собираясь продолжить свои молитвы. И не смог. Заученные, ставшие привычными, слова молитвы будто вылетели из головы.

Нужно догнать её, извиниться и мчаться за Адель. Но он вспомнил прямую спину жены. Её взгляд, полный сначала недоумения, потом презрения… никогда она не простит его. Он успел сказать всё, что считал нужным. И она сделала свои выводы. Гертруда никогда его не простит и не будет ему доверять. Нужно смириться с этим и как-то жить дальше… или помешать её замыслам и остановить её. Плыть с ней он не может. Но и не допустит, чтобы Гертруда отправилась к Осви. Нехорошо молодой и красивой девушке плыть за тридевять земель во вражескую страну к незнакомому королю.

Отец Иосиф говорил, что Осви — мудрый правитель, рассудительный и благоразумный. Навряд ли он обидит невинного ребёнка. Война скоро закончится, и Адель вернут домой.

С божьей помощью всё разрешится само по себе. Так или иначе, всё случится по повелению божьему и небес. С его дочерью и супругой всё будет хорошо.

Глава 26. Морское путешествие

— Я отправлю с тобой Джека. До того, как стать монахом, он был матросом королевского флота. С ним ты не пропадёшь, — сказал Иосиф Гертруде.

После ужина они и сидели на небольшой террасе, увитой лозами дикого винограда.

— Но вдвоём я вас отпустить не могу. Нужен ещё хотя бы один мужчина.

— Спасибо за заботу, но мы пока не знаем, как примет нас Осви. Мне кажется, что вдвоём с Джеком нам было бы проще. Лишние люди могут вызвать ненужное подозрение. Война в разгаре. Не стоит забывать, Хитрые Лисицы — враждебная сторона. Вот если бы этот Осви пошёл со мной на переговоры, — мечтательно произнесла Гертруда.

— Я бы донесла до него: простой народ против войны. Достаточно свергнуть с власти Артура, чтобы остановить это кровопролитие. Возможно, вместе мы что-нибудь придумали. Договорились, я бы рассказала ему о мятежниках, готовых выступить в любую минуту…

— Мне нравится твой настрой, но будь осторожна с ним! Мы не знаем точно, что на уме у Осви. Его против воли втянули в эту войну. А даже самого спокойного льва можно разозлить, чтобы тот рассвирепел. Осви непрост, иначе не был бы столько лет властным и разумным правителем процветающего королевства. Я говорил ему о том, что мы не хотим новых сражений. Всё дело в Артуре и Эдгаре. Кажется, он поверил мне. Но кто знает, что на самом деле творится в голове у другого?

За вечерними разговорами они не заметили приблизившегося к ним Бруно. Он слышал лишь окончание их беседы, но быстро смекнул, о чём идёт речь.

— Ваше Преосвященство, — с лёгким поклоном обратился он к епископу.

— Гертруда столько всего сделала для меня… позвольте мне отплатить ей добром за добро. Я хочу сопровождать её к Хитрым Лисицам. Если будет нужно, готов рисковать своей