Только теперь Крейг увидел еще одного человека на кухне.

— Кара-лала! — воскликнул он радостно, и слуга улыбнулся и закивал головой. Он работал тяжелым утюгом, заполненным раскаленными углями. Вся одежда Крейга и постельное белье были выстираны и идеально отутюжены. Стены коттеджа были вымыты, полы натерты до блеска. Даже бронзовые краны раковины сверкали, как пуговицы на кителе моряка

— Я составил список самого необходимого на первое время, — сказал Джозеф. — Но тебе не подобает жить в такой лачуге. Твой дедушка нкози Баву был бы очень недоволен. Поэтому я послал сообщение дяде моей старшей жены, который мастерски кроет крыши, и сказал ему привести также его старшего сына — каменщика, и племянника — плотника. Они будут здесь завтра и сразу же начнут исправлять то, что эти собаки сделали с большим домом. Что касается сада… — Он по пальцам перечислил, что именно нужно сделать, чтобы навести порядок. — Таким образом, мы сможем пригласить на Рождество тридцать важных гостей, как в старые дни. А теперь, нкозана, иди и умойся. Обед будет готов через пятнадцать минут.

Когда пастбища были обнесены оградами, а работа по восстановлению главного дома и хозяйственных пристроек закипела, Крейг мог наконец заняться жизненно важной операцией по восстановлению скота. Он вызвал Шадрача и Джозефа и передал «Кинг Линн» их заботе на время своего отсутствия. Они крайне серьезно отнеслись к такой ответственности. Потом Крейг поехал в аэропорт, оставил «лендровер» на стоянке и вылетел первым коммерческим рейсом на юг.

В течение следующих трех недель он объезжал племенные фермы Северного Трансвааля — провинции Южной Африки, по климатическим условиям наиболее похожей на Матабелеленд. При покупке племенного скота нельзя было торопиться. Каждой сделке предшествовало несколько дней переговоров, осмотров самих животных. В течение этих дней Крейг наслаждался традиционным гостеприимством африкандеров. Его хозяевами были люди, предки которых проделали на повозках долгий путь на север от мыса Доброй Надежды и всю жизнь провели рядом с животными. Поэтому при покупке скота Крейг впитывал мудрость и опыт, накопленные ими, и после каждой сделки все лучше знал и понимал скот. Полученные знания только утвердили его желание продолжить успешные эксперименты Баву по скрещиванию местной африканской породы, известной свой выносливостью и стойкостью к болезням и засухе, с породой санта-гертрудис, знаменитой своей плодовитостью.

Он купил молодых стельных, искусственно осемененных коров. Он купил превосходных племенных быков от известных производителей. Он с неимоверным трудом оформлял документы по проверке, вакцинации, карантину и страховке, без которых невозможно было перевезти скот через границу. Одновременно он договорился о транспортировке в «Кинг Линн» с известными подрядчиками, специализирующимися на перевозке ценного племенного скота.

Он истратил почти два миллиона из кредитных денег, прежде чем вернуться в «Кинг Линн», чтобы подготовить все окончательно к доставке первой партии. Поставка всего стада была растянута на несколько месяцев, чтобы обеспечить качественный прием, размещение и адаптацию каждой партии перед прибытием следующей.

Первыми были доставлены четыре молодых быка, как раз готовые приступить к обязанностям производителей. Крейг заплатил за каждого из них пятнадцать тысяч долларов. Питер Фунгабера решил сделать их доставку очень важным событием. Он убедил двух министров присутствовать на церемонии, но ни премьер-министр, ни министр туризма товарищ Тунгата Зебив приехать не смогли.

Крейг взял напрокат большой шатер, а Джозеф, почувствовав свою важность, приготовил один из своих легендарных банкетов на природе. Крейг все еще не отошел от того, что истратил два миллиона, поэтому решил сэкономить на шампанском и заказал имитацию с мыса Доброй Надежды, а не настоящее вино из Франции.

Правительственная команда прикатила на целом парке черных «мерседесов» в сопровождении вооруженных до зубов телохранителей в черных очках. Дамы были одеты в длинные платья самых диких и невероятных расцветок. Дешевое сладкое шампанское лилось так, словно из ванны вытащили пробку, и скоро дамы хихикали и щебетали, как стайка блестящих скворцов. Старшая жена министра образования расстегнула блузку, достала сочную черную грудь и дала своему ребенку ранний обед, одновременно вливая в себя безумные количества шампанского.

— Дозаправка в воздухе, — заметил с улыбкой один из белых соседей Крейга, бывший пилот бомбардировщика, Королевских ВВС.

Последним прибыл Питер Фунгабера в полной форме и в сопровождении молодого капитана, которого Крейгуж» видел несколько раз. На этот раз Питер представил его:

— Капитан Тимон Ндеби. Он был настолько худой, что казался немощным. Его глаза за стеклами очков в стальной оправе были слишком беззащитными для солдата, а рукопожатие — быстрым и нервным. Крейг хотел поговорить с ним, но к этому времени грузовик с быками уже поднимался по склону холма. Он появился в клубах мелкой красноватой пыли и замер у загона, специально построенного Крейгом для приема. Площадка была опущена, но прежде чем был поднят задний борт, Питер Фунгабера поднялся на одну из платформ и обратился к собравшимся:

— Мистер Крейг — это человек, который мог выбрать любую страну в мире, и она с радостью приняла бы его как всемирно известного писателя. Он избрал возвращение в Зимбабве и тем самым объявил, что есть на свете такая страна, в которой человек любого цвета кожи, любого племени, черный или белый, машон или матабел, может жить и работать, не опасаясь быть угнетенным, под охраной справедливых законов.

После политической рекламы Питер Фунгабера позволил себе пошутить:

— А сейчас мы должны поприветствовать и принять в наши ряды других иммигрантов, осознавая, что они станут отцами многих дочерей и сыновей и внесут свой вклад в процветание Зимбабве.

Питер Фунгабера сорвал аплодисменты, а Крейг поднял борт, и первый иммигрант вышел на площадку и прищурился от яркого солнца. Это был огромный зверь, больше тонны напряженных мышц под блестящей красно-коричневой шкурой. Он только что пережил шестнадцать часов в тесной, подпрыгивавшей, шумной машине. Действие транквилизаторов давно кончилось, оставив его в состоянии наркотического похмелья и злости на весь мир. Он посмотрел вниз на рукоплескавшую толпу, на женщин в пестрых национальных одеждах и наконец нашел источник раздражения. Издав оглушительный рев, он потащил за собой двоих пытавшихся удержать его скотников и обрушился лавиной с площадки.

Скотники выпустили из рук веревки, ограждение из жердей разлетелось, как и высокие правительственные гости. Они бросились врассыпную, как сардины от голодной барракуды. Министры с легкостью перегнали жен в гонке до джакаранд, дети на спинах женщин орали даже тише, чем их мамаши.

Бык вбежал в шатер, собрав широкой грудью растяжки, и брезент опустился на землю широкими волнами, накрыв толпу охваченных паникой бражников. Бык вылетел с другой стороны шатра как раз в тот момент, когда мимо, визжа от ужаса, пробежала одна из молодых жен какого-то министра. Он зацепил ее концом длинного загнутого вперед рога за подол платья. Бык мотнул головой, и платье слетело с тела девушки. Девушка непроизвольно сделала пируэт, но равновесия не потеряла и побежала вверх по склону абсолютно голая, быстро перебирая длинными ногами и потрясая крупными упругими грудями.