выскользнули щупальца и потянулись к нему.

— А это мои питомцы, — зло ответил я, — Не волнуйся, я уверен, что вы подружитесь.

И отпустил выродка.

Грузное тело стремительно полетело вниз, где его тут же обвили щупальца, утянув к себе. И лишь предсмертный вопль был прощанием с ещё одной жертвой собственного идиотизма.

* * *

Зачинщиков мы нашли быстро. Воспользовавшись «любезно подаренными» воспоминаниями полуживых вторженцев, я выяснил, где могут находиться оставшиеся ублюдки. После чего находил их, хватал за шкирку и отправлял в Улей. Некоторых пришлось казнить на месте — больно прыткие оказались.

А потом мы отправились во дворец, куда постепенно стягивались выжившие и перепуганные горожане.

— Жители Элаэлла! — Миранель вскинула руки, когда на придворцовой площади сгрудилась толпа, — Приветствуйте своих спасителей! Призванный Герой по имени Вал! — указала на меня, я чуть поклонился, — Пришёл, чтобы освободить вас от гнёта тиранов! И отныне…

— Какие тираны⁈ — воскликнул один из толпы, — Ты это о братьях-императорах⁈

— Да! — не унималась эльфийка, правда, при этом прожгла выскочку таким взглядом, что даже мне стало слегка неуютно, — И вы прекрасно знаете, что их путь к величию был выстлан трупами и окроплён реками крови!

— Ага, а ещё ты была подстилкой у одного из них! — вновь чей-то голос, но на этот раз другой.

Тогда-то я не удержался. Шагнул вперёд и тут же выискал эту «сладкую» парочку. Эльфы в подратой одежде и перепачканными лицами взмыли в воздух, дрыгаясь, словно рыба, выброшенная на берег.

— Значит, так, — я подлетел к ним, гордо вскинув голову и заложив руки за спину, — Во-первых, кто вы такие, чтобы дерзить своей императрице? — я говорил спокойно, но при этом мой голос был холодным, словно вечные льды, — Да, её муж погиб, и могу сказать, что это было мучительно. Но он это заслужил. И всё же это не значит, что она перестала быть вашей госпожой. Даже когда Элендил подарил её мне, будто игрушку, Миранель всё ещё оставалась частью вашего народа. Ежедневно думая, во что превратили эти братья её город и империю. Она одна из тех немногих, кто готов был собой пожертвовать, лишь бы спасти ваши никчёмные жизни. Так что не смейте так выражаться о ней.

Я сделал короткую паузу, чтобы все слушающие смогли «переварить» услышанное. А потом продолжил:

— Во-вторых, вы двое, — посмотрел сперва на первого, после на второго, — Где вы были, когда на ваш город напали степные эльфы? Почему я видел среди трупов тела женщин, но вы, пара взрослых парней, явились сюда и смеете что-то говорить о чести? — при этих словах в толпе послышались смешки, — Закрыли бы рот и отрастили яйца, чтобы не прятаться за спинами своих друзей и близких.

После чего я отпустил парочку, которая рухнула на каменную площадь и застонала от боли.

— Ну и в-третьих! — пришлось повысить голос, потому что обращался уже ко всей толпе, — Если вы хотите знать, что произошло в Минетрии, и кем именно являлись ваши императоры, то мне несложно показать. Однако предупреждаю, что зрелище вам может не понравиться, — секундная пауза, я ждал, когда эльфы осознают, что я им предлагаю, — Так что, вы хотите узнать, сколько жизней положили Элендил и Лайрасул, и на что они пошли ради власти?

В первые несколько мгновений над площадью повисла тишина. Но потом раздался робкий голос:

— Да…

А через секунду уже десяток глоток воскликнул:

— Да! Покажи нам!

— Ладушки, — я покосился на свою команду, но больше всего ждал ответа от бывшей императрицы, — Что скажете, Ваше Величество?

— Я хочу, чтобы мне верили, Герой, — хмыкнула она, — Если народ сомневается в моих словах, то пускай всё увидит собственными глазами.

Глава 25

Конечно же, после того как я продемонстрировал желающим то, что творили их императоры с враждующими племенами, да и собственным народом, эльфы пришли в ужас. Одно дело знать об этом (всё же не все дураки и прекрасно видели, что происходит в их империи), и совсем иное, когда это видишь воочию. Ну, пускай и не так, но всё же мыслиобразы тоже довольно внушительные. Тем более что при этом ещё и испытываешь чужие чувства, вперемешку со своими.

В общем, народ на площади быстренько остыл, а некоторые и вовсе начали славить Миранель. Но долго задерживаться на улице мы не собирались. У нас и без того хватало забот.

Я вернулся во дворец вместе со своей командой. К тому моменту вокруг нас уже образовалась небольшая группа доверенных (по словам Миранель) лиц, которым она раздала указания. В основном они заключались в том, что в городе надо навести порядок и успокоить жителей. Пообещала, что уже с завтрашнего дня начнётся восстановление Элаэлла (забавное название, хотя для длинноухих это в порядке вещей). Мы разместились за широким круглым столом, где нам подали ужин. Да, вышло скудно, степные твари успели основательно подчистить кладовые, но всё равно вышло неплохо. По крайней мере, я набил себе пузо. Вот только чувство сытости продлилось недолго. В последнее время начал замечать за собой, что мой метаболизм стал просто бешеным. Возможно, это из-за того, что я теперь подпитываюсь не только обычной едой, но ещё магией и чужой жизненной силой.

— Вал? — тихо позвала меня Миранель, когда мы закончили ужинать, — Можно с тобой переговорить?

— Да, конечно, — добродушно отозвался я, откинувшись на спинке стула.

— Мне бы хотелось обсудить это один на один, — хитро улыбнулась эльфийка.

«Кажется, она хочет тебя, мой Герой», — раздался в голове насмешливый голос Ирды, — «Не расстраивай императрицу».

— Хорошо, — я кивнул и поднялся из-за стола, — Пойдём.

Миранель встала вслед за мной и направилась в коридор. Я последовал за ней, слыша за спиной смех моих напарниц. Все догадались, к чему приведёт наш «разговор» тет-а-тет. Вот только я не понимал, к чему такое уединение, ведь мы частенько занимались сексом все вместе, и вроде бы никто не возражал против этого.

«Так в чём же сейчас дело? Или у Миранель есть настоящие ко мне вопросы? Может, она хочет расспросить об управлении государством? Ну, нет, она-то в этом точно знает гораздо больше меня».

— Вал? — пройдя по слабоосвещённому коридору, она отворила дверь, и мы оказались в той самой комнате, где я впервые попробовал бывшую императрицу, — Я хотела сказать тебе «спасибо», — прошла внутрь, протянув меня за руку, после чего прикрыла дверь, — Но хотела сказать это лично, без лишних глаз и ушей.

С этими словами эльфийка слегка толкнула меня, отчего я отступил и присел на роскошную кровать. Миранель в пару движений сбросила с себя белое платье и медленно опустилась на колени.

— Скажи мне, Герой, — её пальчики скользили по моим бёдрам снизу вверх и остановились на шнуровке штанов. И через мгновение она принялась её развязывать, — Как именно ты хочешь получить свою награду?

— Честно сказать, у меня пока что нет идей, — выдавил я, неотрывно наблюдая за её стремительными движениями.

— Отлично, — Миранель рывком стянула с меня штаны и тут же притянулась к возбуждённому члену, — Тогда я всё сделаю сама.

После чего её горячий язычок пробежался от основания до кончика головки, а потом эльфийка заглотила член на полную длину. В тот же миг из моей груди вырвался стон, и я завалился на спину, прикрыв глаза.

«Вот так так, а это приятно. Раньше она не столь сильно старалась. Что ж, видимо, я правда заслужил это».

Пальчики красотки сместились ниже и теперь гладили мои яички, слегка сжимая их. Миранель работала ротиком довольно активно, при этом причмокивая от удовольствия. Подобные звуки всегда меня заводили. Казалось, что партнёрша сама возбуждается от того, что делает. Но зная своих любовниц, я мог сказать об этом наверняка.

Изредка эльфийка доставала напряжённый ствол из ротика, чтобы сделать лёгкую передышку. Но не забывала про меня, а продолжала облизывать его языком, дразня края головки, отчего я чуть ли не скрипел зубами. Уж слишком это было приятно. А после вновь проглатывала член и продолжала его усиленно сосать.

За это время я успел избавиться от оставшейся одежды и запрокинул руки за голову. Именно этим и воспользовалась Миранель, прыгнув на мою грудь.

— Ага! — возбуждённо выдохнула она, выбив из меня остатки воздуха, — Расслабился, Герой! как неосмотрительно с твоей стороны!

— Ах ты ж… — вырвалось у меня, так как я понимал, что она всего лишь играет,