Вас похвалили? Вы чувствуете удовлетворение от того, что хорошо сделали свою работу? Вы с очень приятным чувством хорошо выполненного долга (смотрите пункт первый) идете домой и прекрасно спите?

Тогда работа в офисе — для вас.

5. К этому пункту мы приходим от предыдущего. Работа в офисе — это самый лучший способ уйти от депрессии, одиночества и ненужных мыслей. Работа в офисе держит вас в постоянном тонусе.

Просто работая и наслаждаясь самим процессом, общаясь с коллегами, уставая, споря, вы тем самым наполняете свою жизнь хоть чем-то. Можно назвать это смыслом. Люди, которые работают в постоянном контакте с другими людьми, забивают на свои проблемы, каких-то там детей, жену-истеричку, мужа-тунеядца и получают результат — в принципе совсем неплохое здоровье и… смотрите пункт четвертый.

Посудите сами — только вы захотели насладиться своими тихими депрессивными мыслями, только откинулись на спинку кресла, как тут же врывается толпа перевозбужденных сотрудников и начинает требовать от вас скобки от степлера и завершения проекта Ну разве это не мило? Какие уж тут мысли о депрессии. Бодрячок! Вот отныне ваше состояние.

Но все же вернемся к нашим баранам, вернее, ко мне и к моей жизни в стиле антикорпоратив. А там наступила осень. Осень 2009 года.

То, что случилось осенью, я называл адом. Но теперь называю просто — жизнь.

О том, что Регина беременна, мы узнали где-то в сентябре. Тест показал положительный результат и это принесло тревогу. Это был уже третий раз, два предыдущих, как назло, были тоже где-то осенью. Как вы сами понимаете, прошлые два раза ничем хорошим не закончились, кроме ужаса 22-й больницы, рыдающей жены и слов, от которых стыла кровь в жилах: «Я звала медсестру очень долго, но никто не подходил. Сильно заболел живот, и в туалете я смыла его в унитаз».

Мы несколько лет не могли зачать ребенка. И лишь в армии, после того, как съездили отдохнуть на юг, это получилось, но получилось, как я уже сказал «мимо». Лапароскопия. И потом их было еще несколько, этих лапароскопий. И вот, с одной стороны, трудно забеременеть, а с другой — еще и трудно выносить.

Мы не радовались, так как знали, что по непонятной причине одна беременность завершилась гибелью ребенка на 5-й неделе. Но всегда чего-то ожидаешь подспудно — а вот… а может быть… а вдруг? В этот раз все воспринималось очень остро, потому что мы оба чувствовали свою готовность стать родителями, потому слишком долго живем просто вдвоем.

Незадолго до этого мы стали наблюдаться в центре «Семья». Дорого, вежливо. Центр был основан семьей из двух врачей — она гинеколог, он хирург. Она нас приняла первый раз, мы обо всем поговорили, нам реально очень понравилось. Мы рассказали о том, что очень хотим иметь ребенка, но вот, мол, такие обстоятельства. Одна внематочная, другая замершая на раннем сроке.

Регину обследовали и нашли пару признаков, по которым она могла быть во время этого обследования… беременной. И на самом деле через некоторое время тесты показали положительный результат. В груди было даже молоко. Желание женщины иногда настолько сильно, что, говорят, даже есть такая штука, как ложная беременность. Но все-таки в этот раз мы надеялись на беременность настоящую.

Через несколько недель мы пришли на прием, и врач огорошила нас — на УЗИ что-то там показывало, что беременность, скорее всего, опять внематочная. Мы были мрачными, Регина подавлена, я тоже. «Какого хуя вообще опять мы пытались что-то сделать, — проносилось у меня в голове. — Чтобы опять увидеть ужасы казарменных больниц, чтобы опять Регина лежала в палате, отвернувшись к стене?»

Мы спустились вниз, там рядом был парк и беседка. Шел дождь, погода была типично осенней, серой и поганой. И тогда что-то во мне порвалось. Невероятно трудно было все время быть напряженным, невероятно трудно верить во что-то. В первый раз я прикладывал к животу жены иконку и молился. В этот раз я тоже молился. Ведь верить хоть во что-то надо же, верно?

Я начал рыдать. Причем так сильно, что внутри какой-то еще один я ужасался этому. Я начал кричать что-то вроде богохульств, посылая Его на три буквы, меня шатало и реально болела душа. Тогда этот еще один я подумал отстраненно: если что-то так болит — значит, это существует.

Регина очень испугалась. Понимаете, не должен мужчина так себя вести. С детства молотом в нас забивают то, что это позорно. Мы раздражительны, усталы, мы ненавидим свою жизнь потому, что никогда и никому не открываем правду о своих чувствах. Потому что все мужчины знают, что правда — это не спасение. Редко какая женщина может эту правду принять, она настолько сильна и глубока по уровню переживания, что даже извлечь ее наружу чревато большими последствиями. А вот в этот момент она выходила. Как гной из поганого чирья, как отчаяние из надежды, которая так и сбывается. Как безмолвный, классический вопрос — почему именно мы?

Потом я успокоился. Мы поехали домой, взяли что-то к чаю. Регина лежала, а я уже не помню, что делал. Поганое время, очень поганое.

Для окончательной проверки результата и если что — направления в больницу (а тот центр просто был консультативным), мы пришли еще через неделю. Врач долго осматривала Регину и в конце концов радостно заявила, что плодное яйцо закрепилось на самом-самом краю. Не спрашивайте меня, на краю чего там оно зацепилось, просто она сказала, что беременность протекает вполне нормально.

И мы снова были в шоке. Опять и очень нехило тряхнуло что-то изнутри, сердце металось между новой надеждой и каким-то усталым вопросом — что, снова ждать, бояться и верить? Моя жена очень «переживательный» человек. А глядя на нее, начинаю переживать и я. Потому что нет для меня более дорогого человека, чем она. Слишком близко к сердцу я воспринимаю все, что происходит с моими близкими.

Та самая главная врач направила нас к врачу рангом поменьше. Я, конечно, думал, что нас так и будет вести та самая главная, но, видимо, клиника на то и клиника, чтобы пациентов перенаправлять потом по специалистам.

О, специалист была дружелюбна. Она просила называть ее чуть ли не «мамой», постоянно улыбалась, и, честно говоря, мне не очень понравилась с самого начала. Вы же понимаете, что профессионалы крайне редко бывают дружелюбны — они самодостаточны, и им не нужно кому-то нравиться. Возможно, вежливы, но не более того. А когда «специалист» пытается всеми силами понравиться, то он просто чувствует свою неуверенность в своей области. Такой специалист не самодостаточен.

Но, впрочем, тогда с женой мы были в некоем полуэйфорическом состоянии. В принципе я почему-то был уверен, что в этот раз уж точно все получится. Главврач сказала волшебную фразу: «Бог любит троицу», — и она мне понравилась.

Интересно, что на тот момент жена принимала курантил (кроворазжижающее) и еще какие-то полезняшки для беременных. Новый врач курантил отменила. Почему? Я так до сих пор и не могу понять. Хотя наверняка она могла понимать, что у Регины плод уже погибал, и это могла быть гипоксия из-за густой крови.