Сжимаю челюсть, скрипнув зубами. Тяну за собой ее. Придерживая за локоть, чтобы не навернулась, скользко. Входим в здание. Снимаю номер. Администратор что-то спрашивает про опции дополнительные, только я не сильно понимаю, что. В голове завеса. К трепу я не расположен, поэтому достаточно резко обрубаю все «предложения», забирая ключ-карту.

Направляемся к лифтам. Сигнал. Двери открылись. Нажимаю на кнопку седьмого этажа. Двери закрываются. Все так просто и обыденно, меня же крутит и штормит. Откидываюсь спиной на стену кабины. Ни хера не понимаю, что происходит! Зачем притащил ее сюда? Домой надо было отвезти сразу. С другой стороны, может, и неплохая идея? Для здорового, так скажем, жизненного урока. Пусть немного подумает, что у меня — взрослого и сильного мужика — на уме. Разумеется, я и пальцем ее не трону. Но Данилова-то в мой мозг залезть не может, а видок у меня сейчас самый бешеный. Вон как замолчала сразу. Вся смелость куда-то убежала.

Сигнал, и двери открываются. Юля выходит, я следом за ней. Она сама идет и посматривает на номера на дверях. Вот он наш.

Прикладываю карту к замку. Щелчок. Дверь открываю, дернув за ручку. Девушка проходит внутрь. Я за ней.

— Зачем мы здесь? — оборачивается, голос наконец-то подав.

Включаю свет в коридорчике и оглядываю «апартаменты». Дальше комната с большой кроватью. Открываю дверь, здесь душ.

— А ты как думаешь, куда бы тебя повез один из посетителей, что засматривался на твои ноги, которые ты мастерски раздвигала? — выдаю резко, не глядя на нее.

— Я никуда и ни с кем не поехала бы.

— Но со мной же поехала, — отвечаю резко и оборачиваюсь. — Со мной поехала!

— У меня не было выбора, — опускает глаза в пол.

Сдергиваю с нее пальто. Сжимается вся. А я при виде ее тела цепенею. Твою же мать, что за реакция?

— Думаешь, кто-то другой дал бы тебе выбор? — подхватываю пальцами за подбородок, заставляя посмотреть на себя.

Зеленые глаза наполняются влагой. Одна слезинка за другой скатывается по щекам. Застываю взглядом на губах, родинке.

— Я все поняла, — снова всхлипывает. — Я все поняла. Правда…

Ее слезы режут без ножа. Невозможно так сильно бередить душу! Но она с этим мастерски справляется. Раз за разом. Совершенно не искушенная в вопросах обольщения, эта мелкая девчонка наизнанку вывернула все: что внутри, что снаружи.

Боже, Юля, за что, просто ты мне такая… чистая и светлая?

— Кофе хочу, — вдруг произносит тихо, глядя в мои глаза. — Голова болит, — поджимает губы.

— Сейчас принесу, — отступаю.

Еще раз окидываю ее взглядом, качаю головой и выхожу из номера.

Пока ходил за кофе, мысли крутились с бешеной скоростью. А перед глазами картинка, где она на сцене. Не думал, что меня что-то способно вывести на такие эмоции. А тут как рвануло что-то в груди, в голове. Это здец какой-то!

Когда возвращаюсь в номер с чашкой, на мгновение приходит мысль, что она сбежала. Тишина вокруг.

— Юль? — прохожу в комнату и зависаю.

Девчонка уснула, свернувшись в комочек. Добегались.

Жадно разглядываю ее, прислонившись к углу. Маленькая, хрупкая, а вытворяет дикие вещи. То признание это ее, которое до сих пор не выходит из головы. То танцы в стриптиз клубе. Потом ее слова в машине. Я ей никто. Никто. Это она правильно подметила. Кем я могу быть для двадцатилетней девушки? Точно не друг. И никак не пара.

Ставлю чашку с кофе на прикроватную тумбу и осторожно присаживаюсь на край постели. Дышит ровно, спит крепко, даже не шелохнулась. Ангел. Это нормально, что один только вид ее меня возбуждает? Будоражит. Или это сказываются проведенные ночи в гостиной? Скорее, первое, чем второе. Я еще не настолько «изголодался», чтобы кидаться на всех подряд. Да и Данилова… не все подряд.

После ее признания в чувствах моя жизнь пошла наперекосяк. Стремительно полетела куда-то в пропасть. Она будто раскрыла ящик пандоры этим своим «влюбилась».

Да было бы в кого, девочка! И гроша, блть, ломаного не стою, чтобы в двадцать лет вот так в меня влюбляться!

Она заставила посмотреть на жизнь под другим углом. Оказывается, еще бывает так, когда в самое нутро и до боли. Бывает не по расчету и не по расписанию. Но, блин! Мне не двадцать! Взрослый, разумный мужик почти сорока лет. Какая, сука, романтика? Какие, сука, чувства? Я женюсь почти через неделю. Куда?!

Упираюсь лицом в ладони, растирая. Тупик! Снова оглядываюсь, убираю пальцами упавшие пряди волос с ее лица. Красивая. Пздц, какая же она красивая! Чистая, непорочная и совершенно не испорченная девочка. Я не имею права на нее так смотреть. Не имею права так о ней думать. Она дочь моего друга. Ее трогать запрещено!

Так какого же хера я творю? Почему я ее хочу? Списать стояк на простую физиологию? Да ни хрена не выходит. Уже пытался и не раз. Нет и все тут. Это просто труба!

Поднимаюсь с постели и иду в ванную. Раздеваюсь. Сейчас мне просто хочется немного прийти в себя от произошедшего. Нужно остыть.

Нужно. Остыть. Титов!

Забираюсь в душ. Включаю воду. Откидываю голову назад, закрыв глаза. Подставляюсь под холодные струи. Но легче не становится. Сам понимаю. Сам понимаю, что ни хрена мне это не поможет…

Рукой касаюсь члена, откидываюсь на прохладный кафель стены. Кожу жжет холод. Движение руки вниз по стволу. Вверх, к головке. Глаза закрыты, а перед ними Юля. Мазохист и извращенец. Мечтаю о дочери друга в душе, как какой-то малолетка. Малолетка, который нужен ей. Я же мимо!

Еще пара движений. Стон срывается. Не сразу понимаю, чей. Распахиваю глаза, поворачиваю голову и встречаюсь с Юлькиными.

Юля

Стою и не могу глаз отвести. Сердце колотится о ребра, готовое вот-вот их проломить. Не могу отступить. Не хочу. Мужчина, которого я люблю, хочет себя удовлетворить? О ком он думает? Неужели я его возбудила? Сама не замечаю, как стон срывается с моих губ.

Мысли путаются. Ощущения лезвием режут. Хочу. Его. Не знаю, что у меня получится и даже думать не хочу. Просто делаю робко, совсем несмело шаг в его сторону. Еще один.

Богдан ничего не говорит. Не останавливает. Я же двигаюсь в его сторону, непонятно чем ведомая. Наверное, одним лишь желанием. Желанием любить.

Еще пара шагов, и я делаю шаг в душевую. Тут же промокаю под струями воды. Я ниже его на голову. Приходится задрать подбородок, чтобы заглянуть в его глаза.

Он смотрит