В первые два года жизни Оливера его мать страдала депрессией и была для него практически недоступна. Отец, добрый и искренний человек, работал за границей и, как впоследствии узнал пациент, увивался за женщинами. После возвращения отец продолжал заводить любовниц, а мать не выходила из состояния депрессии. На более поздних этапах они стали жить в «открытом браке».

В семейном альбоме есть фотография полуторагодовалого Оливера, одетого в платьице с оборками. В девять лет он время от времени надевал одежду своей матери, но в 19 лет женился, завел четверых детей, несколько лет служил во флоте водолазом, а затем работал водолазом на строительстве мостов. Он был надежным отцом и преданным мужем, несмотря на неверность его жены. Носить женскую одежду он начал в 28 лет – после того, как она умерла от лейкемии. Когда второй и третий браки закончились провалом, он все настойчивее стал требовать операции по смене пола, уверяя, что не чувствует свой пенис и сможет самореализоваться только как женщина.

Этот пациент смог поддерживать уровень, характерный для позитивного эдипального варианта, до тех пор, пока не лишился жены, игравшей для него роль матери в ранних симбиотических отношениях. После этого его бисексуальная идентичность начала меняться с нарастающей скоростью, пока не сформировался паттерн, который можно было бы рассматривать как негативную эдипальную констелляцию.

Очевидно также, что произошедший у пациента сдвиг к иной половой идентичности, проявления которой ему прежде удавалось сдерживать, возник как реакция на то, что его покинула интернализованная симбиотическая мать. Она была умиротворена его отказом от гипермужественной деятельности, когда он обратился за компенсаторной материнской заботой к доэдипальному отцу, – то есть стал, таким образом, женственным объектом его сексуальной заботы.

Исследования происхождения трансвестизма пока внесли мало ясности в изучение вопроса. В первый раз переодевание нередко навязывается мальчику женщиной с целью унизить его: таким образом она нападает на его установившуюся мужскую идентичность и стремится сделать его фаллическим продолжением своего тела. В дальнейшем переодевание начинает возбуждать его, приобретает оттенок фетишизма. Фетиш является репрезентацией материнского фаллоса. В переодевании может принимать участие и женщина. Очень распространены истории адекватного мужского и даже чрезмерно мужского развития[115].

Хотя описанные паттерны трансвестизма и гомосексуализма мало напоминают сценарии развития сексуальной симптоматики у большинства пар, обращающихся за помощью, нередко можно наблюдать последствия ранних проблем половой и гендерной идентичности и выбора объекта, отражающие нормальный уровень человеческой бисексуальности. Например, групповой секс может представлять собой скрытую попытку установления связи с гомосексуальным объектом, чтобы уменьшить тревогу, возникающую в гетеросексуальном союзе. Другим примером могут быть пациенты вроде Боба (глава 7), страдающие от угнетающего влияния тайных конфликтов половой идентичности на сексуальные отношения. А у детей типа Джеки и Тома (глава 6) мы можем in statu nascendi наблюдать формирование искаженной половой идентичности в попытке разрешить основной конфликт детско-родительских отношений.

С началом пубертата запускаются изменения, придающие окончательную, нормальную форму инфантильной сексуальной жизни.

Зигмунд Фрейд, «Три очерка по теории сексуальности»[116]

В латентный период ребенок реализует свою способность отделять фантазии от телесных ощущений, трансформируя сексуальные мысли и чувства, возникшие в эдиповом конфликте, в нейтральные игры и познавательную активность. Но по мере того, как начинаются свойственные пубертатному периоду телесные изменения и сопровождающий их процесс созревания Эго, большинство детей уже не могут сохранять такое разделение. В подростковом возрасте сексуальная экспрессия и отношение к миру объектов претерпевают радикальные изменения. В результате усиления сексуального влечения, связанного с гормональным и эмоциональным развитием, пубертат угрожает крушением вытеснения связи между сексуальными фантазиями и семейными объектами. Подросток вновь становится нарциссичным и эгоцентричным, и в то же время энергетически заряженными снова становятся эдипальные проблемы[117].

Подростковый секс и игры

На подростковый возраст, в известном смысле, приходится расцвет игры и веселья, в то время как жизнь впервые становится чрезвычайно серьезной. Переплетение жизни и смерти, детской игры и серьезности подросткового периода, а также сильнейший интерес к миру взрослых прекрасно описаны в «Ромео и Джульетте».

Развитие подростка частично определяется возможностью «играть во взрослых», хотя и на более усложненном уровне и с новыми, не поддающимися контролю, обязательствами. Кроме того, теперь в игру часто включается все тело подростка, которому придается магическое свойство непобедимости. Мир вращается вокруг него, а он как будто заколдован: ничто не может ему повредить.

Ранний подростковый возраст и мастурбация

Мастурбация (или попытки побороть ее) представляет собой форму сексуальной экспрессии, специфичной для подросткового периода, особенно для его ранних стадий. Гормональные и физиологические изменения превращают тело в настоящее поле битвы влечений, обостряя прежде относительно безобидную борьбу самости и объектов. У подростка возникает потребность использовать мастурбацию как средство для включения своего нового развивающегося тела в его преобразующийся нарциссизм и для компенсации внезапного одиночества, надвигающегося на него вследствие потери семьи, которую он начинает отвергать. В латентный период, когда он не испытывает давления сексуальности и телесных изменений, крепкая привязанность к семье продолжает существовать, в то время как индивид развивает новые навыки, в которых часто присутствует эквивалент мастурбации, вроде игр со скакалкой. Когда он вылупляется из кокона латентного периода, его крылья уже отросли, однако летать он пока не может. Ему предстоят мучительные годы пробных полетов и изменений.

Эта борьба практически всегда сопровождается фантазиями, иногда объединяющимися с фактической мастурбацией, – Лауфер называет их «центральными мастурбационными фантазиями»[118]. Мастурбацию можно подавить активными, сознательными обсессиями, основанными на чувстве вины, или посредством бессознательного вытеснения, однако путь, который свяжет центральную мастурбационную фантазию с телом, все равно должен быть найден, – в противном случае обеднение экспрессии и соответствующей интеграции Эго проявится по всем линиям развития.