обратном пути. С двумя просто потому, что приспособленный под авиационный танкер Пе-8 поднимал всего пять с половиной тонн бензина.

У летчиков машина тоже восторг вызывала, но здесь уже не в силу выдающихся характеристик, а потому, что на самолете был оборудован нормальный туалет и небольшая кухонька, где можно было разогреть еду! А когда полет длится больше двадцати часов, такие мелочи становятся совсем даже не мелочами. Еще одно «новшество» летчики оценить все же не смогли: на самолет были поставлены германские катапультные кресла для членов экипажа. Немцы такие для своих реактивных самолетов разработали и вроде даже несколько раз успели их опробовать — но в ЛИИ благоразумно решили ради испытаний кресел самолет не ломать, а немецкая катапульта гарантированно кабину уродовала. Ну а Лаврентий Павлович в процессе «изучения потенциального носителя» высказался в том плане, что «если что-то пойдет не так, то экипажу катапульта уже не поможет».

Но пока все шло именно «так», и еще до завершения испытаний ВВС сделало заказ на восемьдесят бомбардировщиков. А на вопрос Сталина о дальности машин без дозаправки Лаврентий Павлович ответил просто:

— С Чукотки машины в Калифорнию слетают и вернутся без особых проблем, а из Мурманска и Вашингтон с Филадельфией и Нью-Йорком достанут. Машина, безусловно, отличная, но я не уверен, что из подобного рейса хоть одна машина из сотни вообще сможет вернуться, так что вопрос о дальности становится не особо актуальным. Да и пока у нас изделия нет нам важнее экипажи обучить на таких машинах летать, а товарищ Мясищев практически гарантирует, что года через два-три у нас машины будут куда как более хорошие.

— А… а причем здесь Мясищев?

— А притом, что он с наших мотористов не слезает, контролирует процесс разработки новых моторов, турбовинтовых. Конечно, и мы работаем, и товарищ Шахурин вопрос из поля зрения не выпускает, но вот в Совете Главных конструкторов именно он за параметры моторов отвечает. И именно он новые разработки и заказывает. Совет этот ему поручил параметры новых моторов, которые конструктора выдают, проверять. Во-первых, у него на заводе есть нужные стенды, во-вторых потому, что он откуда-то лучше всех знает что кому нужно и как этого добиться. Сейчас вроде Яковлев начал новый истребитель делать…

— Он их всегда делает. По-моему, он даже на горшке думает, какой бы ему еще истребитель придумать.

— Яковлев начал работы по новому истребителю исходя из параметров двигателя, которые ему дал Мясищев. Вот только двигателя такого у нас пока нет. И, по нашим данным, ни у кого в мире нет. Но Владимир Михайлович с двигателистами плотно пообщался, обсудил возможности и перспективы и уверен, что мотор к самолету Яковлева будет. И к самолету Гуревича.

— Я вроде слышал, что Шахурин хотел Гуревича с Микояном развести…

— Хотел. Но Михаил Иосифович его отговорил.

— Это как?

— Могу в деталях рассказать: я при разговоре этом присутствовал. Как разговор об этом зашел, Михаил Иосифович аж руками замахал: не надо Микояна выгонять! Он после провала проекта МиГ-9 мне вообще мешать перестал и в разработку больше не лезет, а хорошего завхоза где мне искать прикажете? Пусть Микоян остается: он заплату свою честно отрабатывает…

— Как он его назвал? Завхозом? — Сталин аж поперхнулся от смеха. — Ну, если он настаивает… а приличный самолет-то он стране дать сможет?

— Сможет, уже дает. То есть опять самолет под перспективный двигатель разрабатывает, проект уже макетную комиссию прошел.

— Опять двигатель… перспективный.

— Тут с двигателем есть определенные гарантии: товарищ Климов сейчас у себя налаживает производство сильно переработанного варианта британского мотора «Нин». Если не будет в срок готов двигатель Кузнецова, то самолет будет выпускаться с двигателем Климова. Характеристики машины буду похуже, но все еще вполне приемлемыми. Но мы пока не оставляем надежды на то, что и собственный двигатель у нас появится вовремя.

С двигателями вообще все получалось интересно. Например, товарищ Челомей — после демонстрации своих «самолетов-снарядов» руководству флота — очень интересно поговорил с товарищем Кузнецовым:

— Николай Дмитриевич, Алексей Иванович вам уже сообщил о нашем предстоящем заказе?

— Он сказал, по телефону сказал, что вы приедете и все подробно расскажете. Без деталей конечно, но упомянул, что это примерно о том, о чем мы с вами раньше беседовали.

— Ну да, ну да… Тогда слушайте, что мне, собственно, крайне желательно иметь. Мне нужен двигатель с тягой примерно в тонну, можно больше… до двух тонн. Но гораздо важнее не тяга, а цена двигателя: было бы идеально уложиться тысяч в пятьдесят.

— Я, после нашей предыдущей беседы, примерно прикидывал: там одних материалов будет примерно на такую сумму.

— Вот я и приехал, чтобы уточнить по поводу материалов. Для наших целей будет достаточно ресурса в полчаса, даже… в общем, пока нам будет достаточно, чтобы двигатель проработал пятнадцать минут.

— А потом его ремонт…

— Это двигатель одноразового применения, для самолета-снаряда.

— Одноразовый двигатель⁈ Но ведь…

— Противокорабельного самолета-снаряда.

— Да… несколько неожиданное предложение… но, думаю, можно попробовать. Товарищи из ВИАМа присылали материалы по термостойким сталям…

— Я думаю, что особенно термостойкие и не понадобятся, ведь при ресурсе в пятнадцать…

— Как раз стали и понадобятся: в авиадвигатели мы турбины ставим из других сплавов, довольно дорогих, а сталь — причем даже самая термостойкая ­– гораздо дешевле. Правда насчет пятнадцати минут я пока не уверен, это нужно будет на стенде проверять. Но попробовать можно и даже нужно.

— Это уже вдохновляет, тогда сразу еще два требования изложу. Необходимо, чтобы зажигание двигателя происходило буквально за доли секунды — это раз, и два — крайне желательно, чтобы двигатель выдерживал очень значительные перегрузки. Сейчас прорабатываются несколько вариантов пуска, с пороховыми ускорителями и по типу выстрела из миномета. Минометный старт изделия для флота выглядит предпочтительнее, но там перегрузки будут гораздо выше.

— Очень существенное замечание… при том, что турбины вообще-то на большие продольные перегрузки не рассчитаны.

— Именно поэтому я и не оставляю вам постановления Комиссии по вооружению. В принципе, оно уже готово, но просто глупо требовать того, что не может быть осуществлено в принципе. У нас есть и иной вариант применения двигателя, например запуск самолетов-снарядов с самолета. Но вот гарантированный мгновенный запуск практически на полную тягу — это требование остается.

Насчет постановления Владимир Николаевич говорил совершенно всерьез: оно действительно было «в принципе готово». Потому что за день до