— Знаю, но не пререкайся, — сказал Зеленый, не отпуская Рину. И, глупо признать, это было приятно. — Мне надо о нашей беде позаботиться, отнеси-ка в машину, — он нагнулся, чтобы отдать ключи и айпад коту.

Рину тоже нагнуло.Нет. Не станет она. Он вор. И чей-то муж к тому же.

— Хватит надо мной трястись, — заявила она, выдергивая локоть. — Несите сами. Бродяга надорвется. Не убегу я.

И отвернулась к морю. Оно начинало темнеть по-вечернему. Эти плачи по жизни — самое худшее, что может случиться. Прохладный ветер раздул ее волосы назад, заставляя поежиться и обнять себя за плечи. Рина почувствовала: остыла. Какое облегчение. Снова думать головой.

Бродяга неслышно появился рядом и потерся о ногу, мурлыча:

— Лучше?

— А тебе что, — сказала Рина, вглядываясь в горизонт.

— Потому что ты мой человек.

— Потому что я не называю тебя Бро? — усмехнулась Рина.

— Называешь, — возразил Бродяга. — Просто я завел тебя. Вот и все. Ты же не выбросила бы пса на улицу за то, что он погрыз твой кактус?

— Ну и сравнение, — усмехнулась Рина снова.

И ощутила на плечах легкое тепло — Зеленый Перри подошел и накинул свитер на плечи.

— Идем, — взял он ее за руку. — Покажу тебе спуск на пляж.

— А… а внедорожник? — в спокойствии заклятие вернулось.

— Движению не мешает. Ну же, — Зеленый потянул в сторону.

* * *

Они сидели на каменистом пляже и смотрели кто куда. Черный кот тихо мурлыкал, поджав поврежденную толпой лапу, загадочно щуря свои зеленые глаза, и наблюдал за искорками костра, взлетающими в звездное небо. Рыжеволосый Перри, отплясавший по крышам на пьяцце, — на колки многострадальной гитары, струны которой он подтягивал, насвистывая что-то вроде корриды. Рина, натянувшая свитер, подложив ладони под колени, покачивалась в такт мелодий и вглядывалась в горизонт, потерянный между морем и небом.

Волны Средиземноморья плескались о берег, как тихая колыбельная. Треск огня. Гитара. Кот, который мурлычет. Легкий ветерок… Словно реальности никогда и не было.

* * *

Глава 11. Пляж

* * *

— А теперь самое время поделиться откровенностями, — зевнул Бродяга вдруг, лукаво посматривая на Перри и Рину.

В ночи он выглядел, и вправду, каким-то сверхъестественным существом, знающим больше, чем кажется.

— Откровенностями? — охнула Рина. — Еще чего! — и, обхватив колени руками, уставилась в волны так, словно видела их впервые.

Перри ничего не сказал, но загадочно улыбнулся и продолжил перебирать пять струн гитары некой романтичной мелодией.

— А тебе разве не хочется узнать о Зеленом побольше? — настойчиво вытянул шею кошак, чтобы заглянуть Рине в глаза.

— С чего бы, — передернула плечами Рина, понимая, что жутко лукавит.

Ну не к месту, совсем не к месту установилась такая дружественная атмосфера с товарищем вне закона. Она, конечно, теперь тоже вне закона, но…

— И почему это только обо мне? — Перри отложил гитару и развернулся к затухающему костру всем корпусом.

В глазах его заплясали огоньки азарта. Рина чуть не фыркнула от такого преображения — ну, прям мальчишка, а не злостный женатый угонщик внедорожников.

— Коль уж откровенность, то по секрету с каждого!

— Отлично, — обрадовался Бродяга. — Я начну. Первый вопрос.

— Постой, еще и вопросы? — загорелась их энтузиазмом и Рина, подвигаясь поближе и простирая ладони к огню, чтобы чем-нибудь занять задрожавшие в возбуждении нервы.

— Да, каждый задаст один вопрос, — отвечал Перри, похлопывая себя по коленям в детском нетерпении. — Чур, кто тянет с ответом, выполняет фант.

— Принято. — Бродяга заметно воодушевился и аж раздулся от удовольствия. — Начнем, — важно возвестил он, снова уставившись в образующиеся искорки, от чего его глаза казались двумя неизведанными зелеными мирами. — Лучшее место на земле?

— Море, — без раздумий ответил Зеленый.

— Лес, — поторопилась Рина, чтоб не схлопотать фант.

— Альбион, — поднял лапку кот.

— А почему Альбион? — поинтересовалась Рина. Кошак выдумал оригинальнее всех.

— Вопрос засчитан, — констатировал факт Бродяга, дернув пострадавшим в дневной битве ухом. — Потому что это единственное место, где верят, что черные коты приносят счастье.

На лице Рины отразилось удивление.

— Серьезно? Я не знала.

— Чистая правда,