Немцы приближались к Москве, и поступила команда перейти на ускоренный курс обучения. Благодаря своему наставнику Гейне стал не только хорошим радистом, но и шифровальщиком.

А в декабре 1941 года они вместе отправились в сторону фронта. Увы, ехать далеко тогда не пришлось. Демьянов переходил линию фронта близ Гжатска. И там наши, сами того не зная, добавили этому переходу смертельного правдоподобия. Пустили Сашу прямо по своими же заминированному полю. Не было оно обозначено на картах, как минное. И Демьянова, считал Абель, спасло только чудо.

Наставник подготовил Демьянова и к жесточайшей проверке, которую ему предстояло пройти в абвере. Немцы его допрашивали, грозились расстрелять, имитировали сцену казни. Гейне, не дрогнув, упорно повторял свою легенду. В результате немцы поместили его в разведшколу и в феврале 1942 года (по некоторым другим данным, в середине марта 1942-го) забросили в Москву.

Задание немецкий разведчик Макс получил очень серьезное — попасть в Генеральный штаб Красной армии. И он его выполнил. По легенде, в разработке которой принимал участие и Абель, взяли Макса к маршалу Шапошникову офицером связи. Оттуда, из Генштаба, и передавал Демьянов в центр абвера «разведывательные» сведения, а фактически — подготовленную чекистами дезинформацию.

Было у Макса и другое задание — создать организацию из надежных людей и принимать курьеров с той стороны на конспиративной квартире. С этим заданием он тоже блестяще справился. Правда, не без помощи жены Татьяны и тестя — профессора Березанцева, знаменитого московского врача. Квартиру медицинского светила советская разведка тоже использовала в своих целях.

С немецкими курьерами «работали» методами старинными, апробированными. Вооруженных и наиболее опасных жена Демьянова Таня усыпляла специальными таблетками — растворяла их в чае или водке. Пока те спали, специалисты из нашей разведки успевали обезвредить их ручные гранаты, боеприпасы и яды. Но бывало, «гости», как правило, отличавшиеся отменным здоровьем, несмотря на сильное снотворное, неожиданно просыпались. Но обходилось без провалов. Агентов абвера потом либо изолировали, либо перевербовывали. Некоторым позволяли вернуться в свою штаб-квартиру при условии, что те доложат об успешной деятельности в Москве немецкой агентурной сети. Таким образом было обезврежено более полусотни немецких лазутчиков.

Радиоигра с абвером становилась всё интереснее. О ней регулярно докладывали Сталину. И в середине 1942 года техническое обеспечение радиоигры снова было поручено Рудольфу Ивановичу.

Коренной перелом в Великой Отечественной войне произошел в ходе Сталинградской битвы. Теперь, когда материалы разведки рассекречены, известно: в победе советских войск под Сталинградом большую роль сыграли спецслужбы. Немецкое командование было обмануто. Поверило дезинформации. 4 ноября 1942 года Демьянов, работая под руководством Абеля, передал: советский Генштаб готовит крупное наступление под Ржевом, а под Сталинградом активных действий не планируется. Немцы клюнули на наживку и направили резервы, раньше предназначавшиеся для армий, воевавших на Сталинградском фронте, к Ржеву. Около Ржева они советское наступление сдержали, а на Волге сражение проиграли вчистую.

Но руководитель абвера адмирал Канарис по-прежнему полностью доверял Максу. Так, незадолго до начала сражения под Курском тот получил указание Канариса: передавать шифром информацию о планах советского Генштаба каждую неделю. И по-прежнему рядом с Гейне находился Абель. Искусство разведчиков заключалось в том, чтобы подготовить Демьянову такие дезинформационные сведения, в которые бы немецкое командование поверило на все 100 процентов.

Летом 1943 года донесения Макса не раз вынуждали немцев переносить сроки наступления на Курской дуге. Это, конечно, было на руку советскому Верховному командованию. Два крупнейших военных сражения Второй мировой войны были выиграны и благодаря усилиям разведки. Операции, задуманные как контрразведывательные, обрели масштаб стратегических.

Демьянов успешно продолжал водить немцев за нос и после Курской битвы. Отсюда и кочующий из одной иностранной книги в другую миф, будто у абвера в нашем Генштабе действовал ценный агент. Действительно, впервые сигнал об этом подал из Германии советский разведчик полковник Шмидт, служивший в шифровальной службе абвера. Англичане, занимавшиеся расшифровкой телеграмм из Берлина, сообщили эту информацию русским коллегам. Член Кембриджской пятерки (о которой я еще расскажу в этой книге) Энтони Блант, работавший в британской разведке, встретился с советским резидентом в Лондоне Горским, чтобы сообщить: «у немцев в Москве есть важный источник информации в военных кругах».

После войны на читателей обрушились целые горы книг об успешном внедрении агента в советский Генштаб. Генерал Вальтер Шелленберг, начальник немецкой службы внешней разведки, в своих неоднократно переизданных и у нас мемуарах хвастался: ценная информация поступала от источника, близкого к самому Рокоссовскому. И правда, Демьянов-Гейне на некоторое время по просьбе разведчиков был пристроен к легендарному маршалу офицером связи и передавал дезинформацию оттуда.

Был введен в заблуждение и другой немецкий генерал — Гелен. В своих воспоминаниях он тоже нахваливал агента Макса, называя его главным источником стратегической военной информации на протяжении самых трудных лет противостояния. По мнению Гелена, «работа Макса являлась одним из наиболее впечатляющих примеров успешной деятельности Абвера в годы войны». Может ли разведчик мечтать об оценке более высокой?

Когда Гелен заменил Канариса на посту руководителя военной разведки, он предложил американцам использовать «очень надежного агента» в разведывательных целях против СССР. Но те замешкались, и принять Макса на связь не успели.

Тема предательства одного из офицеров Генштаба периодически муссируется в некоторых публикациях. Но нет никаких доказательств того, что она имеет под собой хоть какую-то почву. Обычная игра разведок. В случае с Демьяновым — блестяще разыгранная.

У меня оставалось еще немало вопросов о Демьянове, но Мутовин перешел ко второй неизвестной мне истории, и я решил задать их ему позже. Он пообещал познакомить меня со своим жившим неподалеку товарищем Александром Козловым — легендарным разведчиком из фашистского «Сатурна», о котором сняты многосерийные фильмы. Но как-то все закрутилось, завертелось… В Краснодар выбраться я больше не сумел. Звонил Мутовину, однако телефон молчал. А когда однажды дозвонился, узнал, что Иван Иосифович скончался.

Всё же я позволю себе сделать два-три дополнения к рассказу полковника.

Сыну дворянина Александру Петровичу Демьянову пришлось испытать немало. В Ленинграде, куда они с матерью вернулись в середине 1920-х годов, Саша работал электромонтажником и учился в Политехническом институте. Но вдруг его из института отчислили — с обычной тогда для детей лишенцев формулировкой: «как социально чуждого элемента».

А в 1929-м последовал арест: его взяли по доносу за «хранение оружия и антисоветскую пропаганду». В «Энциклопедии разведки и контрразведки» сообщается, что пистолет был Демьянову подброшен. Не надо долго гадать, с какой целью. В том же году он был завербован ОГПУ. В 1930 году Демьянова перевели в Москву. Далее последовали контакты с московской богемой, интерес к нему со стороны немецкой разведки. Не правда ли, напрашивается определенная аналогия с судьбой другого разведчика, Николая Кузнецова, ставшего во внешней разведке Героем Советского Союза № 1? К сожалению, посмертно. Подвиг Демьянова оценен гораздо скромнее — Красной Звездой, а немцы наградили его Железным крестом.