Попал под кампанию

Возможно, думаю я, путь от разведчика-нелегала до члена-корреспондента Академии наук был пройден с виду легко благодаря навыкам, полученным в той же разведке. А может, был у Иосифа Григулевича дар Божий?

Если с жизнью «после разведки» всё понятно, то вот с «до» и «во время»… Например, главный для меня вопрос: почему успешного разведчика отозвали?

В пятом томе «Истории очерков советской и российской внешней разведки» дается такая трактовка отзыва. Хотя в 1953 году на президентских выборах в Коста-Рике и победил хорошо знакомый ему человек, ожидаемого и обещанного продвижения по службе Григулевич не получил. Больше того, на пост посла в Италии был назначен другой дипломат. И, как пишется в официальной истории, «таким образом, дальнейшие перспективы Макса (оперативный псевдоним разведчика. — Н.Д.) стали весьма туманными. Учитывая складывающуюся обстановку и состояние здоровья Луизы (псевдоним Лауры. — Н.Д.), Центр решил, что командировка нелегалов должна быть завершена».

Что случилось с его боевой помощницей и женой? В «Очерках» пишется, что «состояние здоровья Луизы требовало длительного лечения (что было недалеко от истины)». Несколько туманно. Впрочем, тумана в биографиях таких легендарных личностей, как Григулевич, всегда хватало. А здоровья у Луизы-Лауры, родившейся в 1915 году, хватило для того, чтобы надолго пережить мужа: она скончалась в 1997-м, он — в 1988-м.

Наша встреча с дочерью академика, Надеждой Иосифовной Григулевич, помогла мне найти ответы на многие вопросы в биографии Григулевича.

— Умер Сталин, и отозвали если не всех, то очень многих. В том числе и отца. Понимаете? Попал под кампанию. Другая причина неизвестна.

— Это было бегство?

— Никакого бегства. Из Рима — в Австрию, где маму какая-то женщина повела по магазинам: купили таз, чтобы меня купать, две кастрюли и еще что-то. Вот и приехали с этим из заграницы.

— Семья посла Теодора Кастро жила в Италии. И как вас перевезли в СССР?

— Отец добился ранга посла. Да, его клеймил Вышинский. Но это же взялось не с неба. Мало кому из дипломатов такое удается. Успевал работать в библиотеке Ватикана. Иначе откуда бы родиться книге «Ватикан — финансы, религия и политика»? Написал ее уже здесь, и она стала кандидатской. Сейчас к ней начали постепенно возвращаться, там есть все о Ватикане. Представьте, разведчик-нелегал, дающий стране множество секретнейших сведений, еще и работает в библиотеке. Он стал чуть не дуайеном латиноамериканского дипломатического корпуса. Григулевич, между прочим, приложил руку к тому, что наши органы завладели секретом атомной бомбы. Согласитесь, что такой человек мог многого достичь.

Я постарался выяснить, каким образом Григулевич был связан с «атомной» разведкой. Действительно, есть неподтвержденная информация, что прикрытием для агентов Григулевича была работа в аптеках. Одна из них находилась в американском штате Нью-Мехико в городке Санта-Фе. Предполагается, всего лишь предполагается, что работавшие там агенты-фармацевты получали сведения от агентов-сотрудников атомной лаборатории Лос-Аламоса и передавали их наезжавшим в Санта-Фе курьерам.

И был еще один «атомный» эпизод. Посол Коста-Рики в Италии Кастро однажды сообщил в Центр, что американцы размещают усовершенствованное атомное вооружение на своих зарубежных военных базах. От кого получил эту информацию посол, неизвестно. Но она подтвердилась.

Однако вернемся к беседе с Надеждой Иосифовной Григулевич.

— Отца не признали участником войны. И воинского звания у него не было. Но Григулевич этим не был никогда озабочен. Помог Павел Георгиевич Громушкин. Он ходил, добивался, его выгоняли из кабинетов, а он возвращался. И в конце концов официально признали и отца, и маму, потому что она во всём этом участвовала. А у отца не было орденских планок, он никогда ничего не носил.

— Носить было что?

— Было. Начиная с Мальтийского креста. Он сейчас хранится в музее недалеко от Москвы.

— Корзинка, в которой вас привезли, тоже там?

— Далась всем эта корзинка. Не было ее. Меня привезли в коляске, тогда в СССР невиданной, с отстегивающейся частью, где и лежал младенец. Но если нужна байка, пожалуйста. В аэропорту, рассказывала мама, нас встречали. И так все были возбуждены, так заболтались, что сели в авто без меня. Опомнились — с собой только два чемодана. Оказалось, меня с отстегнутой частью коляски случайно бросили в багажник. Хорошо, сверху ничего тяжелого не положили. Я, говорят, спокойно себе спала.

— Как вас все-таки звали?

— Родилась я в Риме, поэтому отец назвал меня Романелла. Когда приехали в Союз, народ быстренько окрестил меня Ромашкой. Отец понял, что Романелла Иосифовна для здешних мест — это круто, и назвал меня в честь мамы — Надеждой.

— А что с покушением на Тито?

— Отец был послом, он мог находиться рядом. Но это всё из той же серии — это было не его. Знаю, что Судоплатов и Эйтингон были категорически против, чтобы этим занимался Григулевич. Не тот это человек. К счастью, не состоялось. Но я хотела бы сказать об ином.

В разведке тогда работало удивительное поколение. Это были люди идеи, сформировавшей моего отца, его соратников. Можно говорить, что идея — коммунистическая, но мне кажется, это не совсем правильно. Скорее, это была идея справедливости, справедливого миропорядка. Мальчик Иосиф Григулевич в десять лет познакомился со всей мировой классикой. Это, понятно, от Господа Бога. Папа учился в русском реальном училище в Паневежисе, где была великолепная библиотека. Он сидел и читал всё подряд сутками напролет, в том числе и произведения Маркса. Учитель попросил Иосифа привести библиотеку в порядок, но порядок — немножко не по его части.

А дальше вся молодежь ушла в революцию. Иосиф Григулевич был одним из комсомольских руководителей Белоруссии и Литвы. Они с семьей переехали в Вильнюс, и кто-то на него настучал, когда они с друзьями расклеивали прокламации. Его посадили в тюрьму. Оттуда всё и пошло. Мать, горячо им любимая, сильно за него переживала. Она умерла, не дожив и до пятидесяти лет, и папа подписывал все свои книги «Лаврецкий» — ее девичьей фамилией.

Потом он уехал в Аргентину к отцу — аптекарю, там осевшему. А потом была война в Испании. Некоторые серьезные исследователи считают, что Вторая мировая война началась не в сентябре 1939 года, а еще в 1936-м, с гражданской войны в Испании. Может быть, это звучит несколько вычурно, но действительно вся прогрессивная молодежь мира, все лучшие люди уехали туда сражаться против Франко. И Григулевич тоже поехал в Испанию: из Аргентины, через Париж. Поверьте, вопреки тому, что вы, возможно, читали, никто его в Испанию не посылал. Там формировались добровольческие отряды, они сражались за Республику. Отсюда и многие знакомства отца. Прежде всего с интеллигенцией. Он работал переводчиком.

— Говорил на многих языках?

— Тогда еще нет. Хотя, как и многие уроженцы Литвы, на разных — естественно. Помимо литовского, знал русский, польский и, понятно, родной — караимский.