Члены Д-группы устанавливали зажигательные мины в трюмах и на грузовых палубах кораблей, отплывающих из Буэнос-Айреса. Обычно их проносили на борт местные докеры — аргентинцы. Но после нескольких случившихся в море взрывов полиция стала обыскивать всех поднимавшихся на борт, даже грузчиков. И Вержбицкий умудрился наладить производство плоских снарядов, которые смельчаки прикрепляли к ногам бинтами — от колена и выше. И ни разу при обысках никто из Д-группы не попался.

После войны специалисты из внешней разведки получили рецепт изготовления страшной смеси. К их удивлению, химические вещества были подобраны вполне грамотно. Они подтвердили: изобретенное и сделанное кустарным методом в Аргентине «приспособление может служить для зажигания горючих и трудновоспламеняемых материалов». Однако сам процесс производства был рискованным, одно неточное движение могло привести к катастрофе.

Как подсчитал уже после Победы Феликс Вержбицкий, он с товарищами изготовил около двухсот зажигательных снарядов замедленного действия. Приблизительно 170 из них были «отправлены в плавание». Порой докерам удавалось заложить в разных частях судна по несколько бомб — для надежности. Грузчики распарывали мешки, вынимали часть груза и вместо него закладывали смертоносные «консервы».

Всё же то, что ни одна такая бомба не была обнаружена, можно объяснить и везением. Разведчику нельзя без удачи. А Иосиф Ромуальдович Григулевич никогда не был ею обделен.

Пожары и взрывы на судах в открытом море приписывали действиям союзных подводных лодок. Эти слухи всячески раздували и люди Артура. Хотя ему было точно известно: никаких субмарин союзников в этой части света, к сожалению, нет.

Впрочем, Д-группа проводила диверсии и на суше. В 1942 году ей удалось поджечь рядом с портом склад, где хранились десятки тысяч тонн селитры, доставленной из Чили и ждущей отправки в Германию. Первая попытка не удалась, зажигательная бомба почему-то не сработала. И тогда, по предложению украинца Якова, заложили вторую, более мощную: связали две бомбы вместе. И грохнуло так, что пожарные бились с пламенем больше двух суток. Уголовное дело по уничтожению 40 тысяч тонн чилийской натриевой селитры было вскоре закрыто. Несмотря на некоторые подозрения в поджоге, полиция не произвела ни одного ареста.

Что позволило Д-группе совершать столь рискованные операции? Во-первых, тотальная конспирация, к которой успешно приучили и любящих поболтать аргентинцев. Во-вторых, общая вера в справедливость своего дела — она добралась и до Латинской Америки вместе с победами Красной армии под Сталинградом и Курском. В-третьих, умелый подбор людей в диверсионную группу. В-четвертых, идеология. Все участники Д-группы не получали ни песо. Работали только на добровольной основе. По настоянию Грига им было запрещено покупать на свои средства нужные для изготовления бомбы химикаты. Он чуть не насильно всучивал им деньги на посещение врачей: работа с химическими веществами наносила вред здоровью. А зарабатывали подпольщики, вкалывающие в порту, крохи. Иногда Артур приглашал то одного, то другого — всегда отдельно — на хороший ужин.

Григулевичу несколько раз приходилось выезжать в Чили, в Уругвай, да и в некоторые другие соседние страны — по заданию Центра он создавал там агентурные сети и диверсионные группы.

В середине 1943 года работающие в порту соратники Артура заметили, что количество кораблей с натриевой селитрой из Чили резко сократилось, да и рисковых мореплавателей, готовых доставлять ее из Буэнос-Айреса в Европу, осталось немного. Вся морская братия прослышала о пожарах и взрывах на судах, отправлявшихся в Германию.

А корабли взрывались до лета 1944 года. Сколько же их потонуло? Уже после войны в Центре подняли архив и по донесениям попытались установить нанесенный ущерб. Он оказался огромным. 14 судов точно было уничтожено. Но не доплыло до пунктов назначения больше, гораздо больше.

В середине 1944 года диверсионную работу пришлось прекратить. Сигнал об угрожающей в Аргентине Д-группе опасности был получен из Великобритании. Советская агентура (не Кембриджская ли пятерка? — Н. Д.) добыла секретные документы английской и американских спецслужб. Еще в 1941 году британская цензура — вдумайтесь — на Бермудах обратила внимание на показавшееся странным письмо из Нью-Йорка в Буэнос-Айрес. Изучив его, бдительные англичане обнаружили под строками тайнопись и шифр. Затем было перехвачено еще два похожих письма, отправленных из Нью-Йорка в Аргентину. Что дало основания предположить: русская разведка имеет своих агентов в Буэнос-Айресе. И начался поиск советских разведчиков.

Он мог закончиться трагически для всей советской агентурной сети в Латинской Америке. Ведь Артур занимался не только организацией диверсий. Он проводил вербовки, добывал информацию. О работе резидента судят по количеству агентов, находящихся у него на связи. У Григулевича их было в Буэнос-Айресе, Сантьяго и Рио-де-Жанейро около шестидесяти!

И если бы не одна промашка, никогда бы не узнать англичанам, что по наводке надежного друга он в 1943 году попытался привлечь к работе посла Кубы в Сантьяго. В документах этот неизвестный человек значился как нелегальный представитель России в Аргентине. А предлагал он кубинцу отправиться в Турцию, чтобы вступить там в антифашистскую борьбу.

К счастью, Артура быстро предупредили об угрозе. Деятельность Д-группы была законсервирована, как объяснили подпольщикам, в связи с открытием второго фронта. А оставшиеся зажигательные бомбы Вержбицкому приказали демонтировать. Он аккуратно перенес их на конспиративную квартиру, чтобы там с двумя подпольщиками разобрать. И вдруг, перемещая два снаряда, уронил на них металлический инструмент. Грянул взрыв. По непонятной случайности два помощника Вержбицкого не пострадали. Он, тяжелораненый, приказал им бежать. Прибывшая полиция обнаружила истекающего кровью человека на полу. Арестованного Вержбицкого доставили в больницу: ампутировали ему левую руку выше локтя, удалили левый глаз. Правый глаз не видел. В 36 лет он полностью потерял зрение.

Обессиленного Вержбицкого через две недели посадили в тюрьму. Начались допросы. Феликс молчал. Артур сумел найти хорошего юриста, не пожалев на это собственных денег. Выбранная опытным адвокатом тактика была проста. От всего отказываться. Не сломали Феликса и уголовники, в камеру которых бросили слепого. Он сумел найти с ними общий язык, до истязаний не дошло. Его регулярно навещала русская жена. А юрист добился невозможного: уголовное дело не возбудили, и инвалида выпустили на свободу под залог, понятно кем внесенный. Вержбицкий сразу был нелегально переправлен в Уругвай, куда вскоре вывезли стараниями резидента супругу и двух детей.

В 1956 году семья Вержбицких переехала в СССР. Феликс Клементьевич жил и работал штамповщиком в Люберцах на предприятии для слепых. В 1968 году на Лубянке ему торжественно вручили орден Отечественной войны 1-й степени и две медали. Скончался Феликс Вержбицкий в 1986 году.

А Григулевич остался в Аргентине. В ответ на запрос Центра, не рискует ли он, не подвергается ли опасности, ответил: «Я вас прошу лично обо мне никогда не беспокоиться. Сижу здесь прочно. Лишь глубоко сожалею, что в эти тяжелые для нашей священной Родины дни мне не удалось до сих пор принести более существенной пользы».