– Это волос Ванды, – заявила она, – и остался запах ее любимых притираний. А где Ванда, там и ее любовник.

Шульц резко, всем телом развернулся к Инквизитору. На его лице отразилась искренняя радость.

– Ваши агенты, идальго! Надеюсь, не будете отрицать? – Его раскатистый бас стал бархатистым, слова зазвучали тихо и четко. – Ночью и втайне от Дозоров. Убийство, обыск и бегство. Какие еще могут быть указания на предательство? Уверен, они узнали, где находится «дикий артефакт», и бросились на его поиски. Какой приз, их можно понять!

– Я знаю, как найти их! – в азарте воскликнула цыганка, но, увидев выражение лиц начальников, запнулась и убавила уверенности в своем голосе. – По правде говоря, у меня есть кое-какой опыт поиска Иных по магическим следам. По крайней мере я постараюсь.

Старая ведьма чуть было не проболталась об одном из бережно хранимых секретов цыганской магии – умении точно определять направление к украденным вещам.

В отношении беглых агентов это было просто. Ведь шотландец постоянно, не снимая, носит на руке подаренный любовницей серебряный браслет, бывший амулет Лалы. А сама Ванда наверняка не расстается с другими ценными амулетами, украденными у своей бывшей шувихани.

Пока Лала пыталась, а точнее, делала вид, что пытается найти магические следы беглецов, Сантана и Шульц возобновили свой недавний спор. Темный маг наседал на идальго с теми же аргументами, что и раньше. Но теперь у него появился весьма «увесистый» факт – предательство. И не просто Иных, а опытных агентов Инквизиции. Это ли не повод передать контроль над легендарным артефактом в руки надежного и проверенного Темного мага?!

Сантана вяло отбивался, а здоровяк-вервольф почти в открытую склонял его стать клятвопреступником. Проще говоря, организовать заговор против всех, чтобы захватить могучий источник Силы. И сделать это прямо сейчас, когда Лала вот-вот ухватится за кончик магической ниточки, ведущей к беглецам.

На старой ведьме сошлись два взгляда. Задумчивый – ее начальника и горящий яростной надеждой взгляд главы Дневного Дозора.

Цыганка вдруг испугалась, сообразив, что сама может оказаться ценным призом. Собакой-ищейкой на коротком поводке, за которую стоит побороться. Маги почуяли близость добычи и затеяли спор, который вполне мог привести к смертельному поединку!

Воздух у камина задрожал, и рядом с лежащим покойником материализовалась высокая фигура в мундире капитана городской стражи.

– Меня, кажется, забыли пригласить? – Мягкая улыбка блуждала по лицу Януша Новотного. – Простите, господа, что подслушал ваш разговор.

Лицо главы Ночного Дозора Праги вдруг превратилось в застывшую маску и побелело, словно его присыпали пшеничной мукой. Но голос оставался таким же ровным:

– Светлых осталось так мало, что с ними можно и не считаться, не правда ли? А ведь это единственная группа Иных, которая по-настоящему нуждается в Силе. Боюсь, что мне придется позаботиться об этом самому.

Инквизитор и Темный маг обменялись быстрыми взглядами, и Сантана, увидев выражение лица Шульца, предостерегающе поднял руку.

– О чем бы мы ни спорили, пан Новотный, вам здесь не место, – добродушно сказал вервольф и выхватил из ножен меч устрашающих размеров, под стать могучей фигуре Темного. А потом уточнил: – Ни по рангу, ни по вашим скромным возможностям.

– Вы уверены? – тихо ответил Светлый маг и вытащил свое оружие, гораздо более скромных размеров.

В комнате повеяло такой древностью и мощью, что Сантана и Шульц непроизвольно сделали шаг назад. Обычный меч при взгляде через Сумрак разительно переменился. Не аккуратное современное оружие, а грубый тесак из черного обсидиана. Укороченное и кривоватое лезвие было насажено на простую рукоять, обмотанную шнуром из сыромятной кожи.

– Вы уверены, что научились обращаться с этой штукой? – осторожно спросил Сантана.

– А вы проверьте! – радостно воскликнул Светлый маг, и обсидиан в его руке налился багровым светом.

Цыганке, замершей в испуге у стены, захотелось нырнуть в Сумрак и сбежать. Куда угодно, лишь бы подальше. Лала бросила взгляд на саамского колдуна: выражение ужаса исказило бородатое лицо, а голова вжалась в плечи.

И неожиданно для себя с ноткой отчаяния в голосе она воскликнула:

– Я их потеряла!

Три головы одновременно повернулись в ее сторону. Общее выражение удивления и злости на лицах Иных начальников только укрепили опытную ведьму в своем решении.

А убедительно врать она умела.

– Следы очень слабые, понимаете? – Лала изобразила смущение. – И теряются где-то в центре Пражского Града. А там немало Иных, и слабую магию невозможно проследить, увы…

Степень разочарования магов была столь велика, что цыганке пришлось опустить взгляд – спрятать свое злорадство. Она покосилась в угол, где сидел Алвис.

Саамский колдун был счастлив.

Немедленная погоня за беглецами остановилась, так и не начавшись.

* * *

Месть врагам оставалась одной из немногих радостей, которые все еще грели душу старой колдуньи. Не в ее привычках было прощать. Тем более отступнице Ванде.

Через неделю Лала созвала ковен цыганских ведьм, первый за минувшее столетие. Осторожные женщины встретились подальше от людей, на глухой лесной поляне севернее Праги.

Четыре сестры сидели у костра и боязливо посматривали на свою Верховную мать, не решаясь прервать ее молчание. Лала пристально вглядывалась в дрожащие под ночным ветерком языки пламени, словно они показывали ей огненные письмена, которые нужно обязательно прочесть.

Ведьмам было о чем подумать.

В кострах папской инквизиции сгинуло немало Иных, по большей части богатых и неинициированных. Но смерть с завидным постоянством выкашивала и ведьм, даже самых опытных. Их убивали в самых неожиданных местах, причем чаще простолюдины, а не аристократы. Волну народного страха и гнева подняли монахи, но смертельные-то удары наносили обычные люди.

Достаточно просто быть одинокой и нелюдимой женщиной, чтобы тебя заподозрили в связи с нечистой силой. И не всегда ведьме удавалось предотвратить неожиданный удар со спины: вилами, ножом или просто камнем по голове – и уж тем более полет стрелы или арбалетного болта откуда-то издалека.

Цыган же преследовали по всей Европе почти столетие. Особенно усердствовали правители северных стран, издавая законы против бродячего племени, разрешающие даже массовые казни. Неудивительно, что шабаш именно цыганских ведьм стал почти легендой среди Иных. Сказкой для детей.

– Зачем мы здесь, Верховная мать? – тихо нарушила молчание Вадома, бывшая ученица Лалы.

Старая ведьма встрепенулась и с трудом отвела глаза от завораживающего пламени костра. Ее слегка увядшее лицо осветила широкая улыбка, обнажив два ряда ровных белых зубов. Она хлопнула в ладоши и обвела взглядом сидящих сестер.