Юлий захромал за следователем в отдельную комнату, где никого больше не было. За ночь, проведенную в тесноте и неудобстве, у Юлия страшно затекли ноги. И он по-прежнему плохо соображал. Надо бы покурить, а еще хорошо бы чаю.

Юлий посмотрел в жесткий, красноватый, грубо выбритый затылок следователя и не посмел даже заикнуться насчет чая.

Кабинет оказался тесной комнатой, где почти впритык друг к другу стояли два стола. За одним сидел молодой сотрудник и что-то писал. При виде вошедшего он привстал и сказал:

– Здравствуйте, Иван Васильевич.

Следователь, чуть помолчав, сказал в ответ:

– Ладно. Ты ступай. Видишь – поговорить надо.

Молодой сотрудник встал, надел кепку, лежавшую на краю стола, и вышел.

Юлий пробубнил «простите», протиснулся боком в кабинет и неловко встал. Иван Васильевич уселся. Юлий остался стоять.

– Закройте дверь, – сказал ему Иван Васильевич.

Юлий подчинился и опять встал посреди комнаты.

– Вы работаете на Сортировочной?

– Да.

– Кем?

– Ну…

– Без «ну»! – прикрикнул следователь. – Кем?

– Грузчиком…

Иван Васильевич подался вперед, положив обе ладони на стол.

– Вы сами-то верите в то, что говорите, Служка?

– Да… – неуверенно ответил Юлий.

– Хотите меня убедить, будто вы работаете грузчиком?

– Если кухарка может управлять государством… – удачно сумел ввернуть Юлий, после чего опять обессилел.

– Убедили. – Следователь постучал карандашом по столу и убрал карандаш в стаканчик. – В каких отношениях вы были с Валидовой Фаридой Валидовной? – спросил он неожиданно.

– С кем?

Юлий даже проснулся, и в голове у него прояснилось.

– Вы знали Валидову?

– Ну… да, – сказал Юлий. Как он ни напрягался, он не мог понять, какое отношение к его драке с Монаховым имеет старуха Валидовна. Однако послушно ответил: – Жил у нее с Харитиной в полуподвале. Иногда. Не постоянно. Еду туда приносил, деньги, когда были.

– В карты играл, – прибавил следователь, щурясь.

– Мы по маленькой, – разволновался Юлий. – Только на интерес.

– На интерес или по маленькой? – уточнил следователь.

– Когда как…

– Давно ее видели?

Юлий честно задумался. Потом так же честно признался:

– Не помню.

– При каких обстоятельствах?

Юлий опять задумался.

– Она меня по голове шваброй угостила, – признался он.

Следователь даже не улыбнулся, хотя стоило бы.

– При каких обстоятельствах она вас, как вы выражаетесь, угостила?

– Ну, я был… не очень трезв… и глупо себя вел… Послушайте, я не…

Иван Васильевич хлопнул ладонью по столу.

– Что вы делали, когда она вас ударила по голове? Это вы помните?

Юлий быстро сдался:

– Я был пьян. Помню плохо.

– Где спиртное достали?

– Они не представились.

– Купили у спекулянта?

– Виноват.

– Ночью, как говорит дежурный, вы дрались с другими задержанными, – внезапно сменил тему Иван Васильевич. – Почему?

– Дрался? – удивился Юлий и машинально поднес руку к плечу. Точно, болит.

– Да, – терпеливо подтвердил следователь. – Вы дрались. Почему?

– Наверное, меня обокрасть хотели, – догадался Юлий.

– А было что красть?

– Наверное…

– А вы не помните?

– Нет…

– Вас не обыскали, но это не значит, что не обыщут, – предупредил Иван Васильевич. – Так где вы достали спиртное?

– Когда?

– Что, вы не один раз незаконно доставали спиртное? – Иван Васильевич выглядел неприятно удивленным.

Юлий сказал, разом рассекая все мучительные узлы:

– Да.

– Почему Валидова ударила вас по голове?

– Не помню.

– Постарайтесь вспомнить.

И оба замолчали. Иван Васильевич спокойно листал какие-то бумаги, а Юлий стоял перед ним и тупо смотрел на край стола. Там была щербинка, вот ее-то Юлий и изучал с предельной сосредоточенностью идиота.

Внезапно Иван Васильевич спросил:

– Ну как, вспомнили?

– Можно мне… покурить? – шалея от собственной храбрости, спросил Юлий.

Иван Васильевич быстрым, четким жестом сдвинул пачку папирос и спички на край стола, как раз к этой щербинке.

– Курите.

Юлий воскрес.

– Я тогда сильно выпил, – сказал он. – А там подвернулся Макинтош.

– Это что за персонаж?

– Беспризорник один. Его Харитина с Валидовной подкармливают и ночевать пускают. Он иногда неделями не приходит, а то вдруг придет и из подвала не вылезает. Себе на уме. А меня терпеть не может.

Иван Васильевич молчал. И не моргал. Его руки с узловатыми пальцами покойно лежали на столе.

Юлий вздохнул.

– Макинтош мне что-то сказал… не помню. Я, когда выпью, бываю раздражительный.

– Вы его ударили, верно? – уточнил Иван Васильевич.

– Наверное, – не стал отрицать Юлий. – А Валидовна таких дел не одобряет. Она и сама на расправу очень скорая. Если кто при ней буянит, она не разговаривает, сразу по голове бьет чем потяжелее.

– Стало быть, вы по пьяной лавочке избили беспризорника по кличке Макинтош, а Валидова, пресекая ваше рукоприкладство, ударила вас шваброй? – сформулировал Иван Васильевич.

– Точно, – сказал Юлий, избегая кивать. У него опять кружилась голова.

– Чем вы занимались после того, как расстались с Валидовой? – спросил следователь.

– Расстался? – возмутился из последних слабых сил Юлий. – Да я едва унес от нее ноги! Уполз куда-нибудь, наверное…

Следователь молчал, безмолвием своим требуя, чтобы Юлий рассказал главное. Юлий вздохнул, очень осторожно. Этот вздох неожиданно отозвался болью в животе. Туда тоже, наверное, напинали.

– Ну, я пил несколько дней, а потом встретил Монахова.

– Гражданин Монахов задержан, – сказал Иван Васильевич. – Учтите, с него тоже будут сняты показания, поэтому рекомендую говорить правду.

– Монахову нужен был вагон, а я знал, где украсть, – вывалил Юлий. – А в вагоне был труп. Монахов говорит: мол, ты убил, а теперь на меня вешаешь. И мы подрались. Наверное, сторож видел и вызвал милицию.