затхлый запах, словно они в склепе, сложно было с чем-то перепутать. Под невысоким потолком этой норы мерцал магический огонь, раскрывающийся едва заметными демоническими рунами, вязью застилавшими песок и глину. Кончики светящихся нитей сходились к Эгрин — это она держала защиту.

— Лаора, слушай, — тряхнул оглушенную девушку Арно. — Тебя встретят на той стороне друзья Сина. Поняла? Риск, на который он пошел ради тебя — оправдай его. Поняла?

Син рискнул своей жизнью. Арно абсолютно прав: упрямиться сейчас было бы не лучшей благодарностью опекуну.

— Поняла, — отозвалась Лаора. Ее собственный голос казался ей чужим.

Взгляд Арно смягчился:

— Не бойся за нас и за него. Это же Син. Карион дружит с Оркайором, так что герцог не станет… ты поняла.

Лаора закивала, давая себя убедить, цепляясь за призрак надежды. Конечно, это же Син. Син умеет выживать в мире демонов! Он умеет выживать!

Задрожали земляные стены, и воздух тут же наполнился пылью и грязью.

— Он здесь, — сказала Эгрин, и впервые за все время, что Лаора ее знала, в голосе демоницы прозвучал страх. — Наверно, ты очень ценная.

Демоница грациозно раскрыла ладонь: повинуясь ее мысли, замелькал волнами портал, и землянка тут же осветилась белым светом с той стороны. Еще один удар, будто какое-то чудище сверху ударилось о землю — и Эгрин вскрикнула. Узоры на потолке частично померкли, а по стенам и полу потянулись разломы.

Демоница же одним кошачьим прыжком оказалась у Арно за спиной.

— Подотри сопли и приготовься! — зло прошептала она. — Сначала я сдеру с тебя маяк.

— Маяк? — не поняла Лаора. Во всем этом хаосе она пыталась удержать внимание лишь на серых глазах Арно.

— Дура, — хмыкнула демоница. — Как, по-твоему, лорд тебя находит? Даже не чувствуешь?

Затем она протянула свою когтистую руку к Лаоре прямо над плечом Арно и, не касаясь ее волос, что-то дернула на себя, и это движение оглушило девушку, как если бы ее махом выдернули из теплой ванны и оставили на ледяном ветру, не давая дышать.

Эгрин охнула, упала на спину, откатилась, точно ее ударили в живот, выругалась. Из уголка красного рта демоницы стекала тоненькая ниточка крови.

— Сейчас же! — прокричала она, пригибаясь, будто кто-то грозил раздавить ее сверху. Грохот следующего удара все-таки обрушил часть свода, и Эгрин засыпало землей. Лаоре показалось, будто что-то мигнуло под перемешанными с корнями влажными комками, крик демоницы затих, остатки рунической вязи померкли, и грот погрузился бы в полную темноту, если бы не вьющийся из портала луч рассеянного света.

Арно не стал убеждать подругу. Просто приподнял над землей, как куклу — и швырнул в рябь, так что Лаора даже вскрикнуть не успела. В последний миг, что она видела испуганное лицо друга посреди разрушающегося убежища, Лаоре удалось соорудить над Арно простенький воздушный купол, вложив в это незамысловатое действие все оставшиеся силы.

.

И уже теряя сознание, она упала лицом в холодный и острый снег.

Глава 19. Оруэн (Ирафзал)

Син Лоани был своим.

Его отец, Волсал, наполовину юе, наполовину демон, не только провел в Оруэне большую часть своей жизни, обучая почти истребленных руэнцев тайному языку для контроля над природной магией, но и встретил здесь конец — защищая отступающих в Глубину людей во время последней демонической войны. Если бы Волсал сделал иной выбор и предпочел другую половину своей крови, весь оркан — семья без кровных уз — к которому принадлежал и сам Ирафзал, и его близкие, был бы уничтожен вместе с системой западных пещер еще тогда, почти сто семьдесят лет назад.

Руэнцы чтили своих героев. Волсал безусловно считался одним из них. Отдать свою жизнь ради того, чтобы жили другие — не было в Глубине подвига достойнее. Тело Волсала с великими почестями захоронили в наземном великом склепе. Жена героя, Гюли, тоже потомок божественного народа юе, прибыла на церемонию и преклонила колени перед стеллой, а затем возложила на могилу настоящие, живые цветы. Ходили легенды, что ее горячие слезы растапливали ледяные глыбы почти до почвы.

Прекрасная богиня из красивой сказки оставалась лишь легендой, пока ее сын не вернулся в Оруэн и не предстал перед князем руэнцев с просьбой посетить захоронения. Син принес великие дары — быстро размножающихся домашних животных и семена плодовых растений, подобные тем, что были утеряны при наступлении великой стужи, — и это позволило пережить второй голод, почти никого не потеряв.

Теперь же, спустя годы, глубинные плантации давали столько урожая, что продержаться можно было не один цикл.

Он ничего не просил взамен.

Старший брат Ирафзала, Инзал, освещенный прикосновением юе и потому почти не старевший, уже более полутора веков был бессменным князем руэнцев этой системы пещер. Он принимал Сина как почетного гостя, но о чем они говорили, оставалось тайной для всех, кроме внутреннего совета, в который Ирафзал пока не входил.

Сам строитель видел Сина Лоани всего раз — и поразился тому, как похож он на древние фрески, изображавшие божественный народ юе. Те же синие, как сапфировые россыпи, глаза, те же белые, как снег, волосы. Легкая кость, высокий рост, острые скулы. Сила, сочащаяся сквозь холодные, родные черты. Пожалуй, никогда Ирафзал не видел никого столь же чистокровного, и даже толике грязной демонической сути не удавалось заглушить этот свет.

И только сегодня брат обратился с просьбой — помочь Сину Лоани!

«Она его приемная дочь, — пояснил Инзал. — И никто не должен знать об этом. Только тебе я могу доверить такую тайну. Выйди на поверхность, забери девушку и приведи в Глубину. Никто не должен знать, что она как-то связана с Сином».

.

Каждый из двенадцати входов в западные пещеры Глубины был надежно укрыт от главного врага всех руэнцев — вездесущего холода. Силовой купол, сохраняющий температуру достаточно высокой, чтобы мороз не распространялся по шахте вглубь, но и достаточно низкой, чтобы лед и снег на нем не