Глава 5

За Матиаса мне не нагорело. Последние новости принесла Мариса, которая стала ко мне чуть лучше относиться, что ли? Нет-нет, подругами мы не стали. И на людях она общаться со мной не рвалась, вот еще не хватало. Но вечером она поскреблась в мою дверь. И так поглядела на турку, что я махнула рукой, да и принялась молоть зерна.

— Матиас сказал, что подрался с Гилом. Им выговор сделали.

— А тебе он правду рассказал? — спрашивала я не просто так. Надо же знать, чего от него ждать?

— Рассказал. По секрету.

— Понятно… мстить будет?

Мариса замялась.

— Не знаю. Каэ… он спрашивал, ты помолвлена — или нет?

— ЧТО⁉ — взревела я, не хуже атакующего носорога.

— Да. Он просил узнать у тебя… как бы мимоходом.

Я выдохнула, вернула турку на огонь, и принялась контролировать процесс. Идиотов много, кофе мало! Упустишь — не поднимешь! И оттирать кому? Мне же и мучиться!

Перебьются!

— Помолвлена. Так и передай.

— А… с кем?

Я скрипнула зубами. Действительно…

— Тогда скажи, что влюблена… только в кого бы?

Мариса задумалась. Побарабанила пальцами по столу и получила чашку кофе, чтобы дятлом тут не работала.

— Эс Эдгардо Молина?

— Это еще кто такой?

— Ты его не знаешь? Кордова, ты на каком свете живешь?

— Будешь задавать глупые вопросы — не получишь варенья, — отругнулась я.

Мариса тут же подняла руки вверх, демонстрируя, что она хорошая и пушистая. Местами. Временами.

— Он такой…

Описание я прослушала не без интереса. И кажется, даже представляла себе этого типа.

Это не тот, который нас с Карсез разнять пытался? Кажется, он. Во всяком случае, похоже. И волосы светлые, и глаза голубые… я что — столько всего заметила? Вот нашла на кого смотреть! Тьфу!

Варенье она получила. Абрикосовое. И полезла в банку ложкой. Я хотела сказать девчонке, чтобы переложила в розетку, а потом… да пусть ее! Небось и так беднягу задрали этикетом! Не чавкает — уже хорошо. Для меня это ерунда, я и рукой залезу. А для нее-то подвиг!

— Допустим, ты скажешь про мою влюбленность. А что потом?

— Потом… — Мариса задумалась. — Каэтана, а чего ты выглядишь, как драконий глист? Я вот смотрю на тебя — у тебя и фигура есть, и личико так себе, ничего, и волосы, когда ты их не стягиваешь. И терпела ты моего братца зачем-то, хотя могла им настучать? Почему?

— Потому что другого люблю, — мрачно озвучила я. — А он обычный раэн, бастард. Если поступит в следующем году в Академию, мы сможем быть вместе.

— Думаешь?

— Лиез, это вы богатые. А у моего отца в кармане — вша на аркане.

Мариса обдумала идею, фыркнула.

— А если не поступит?

— Значит, он меня не любит. И вместе нам не быть, — с приличествующим трагизмом отозвалась я. — а пока я слово дала, сама понимаешь.

Мариса задумалась.

— Ладно. Я Матиасу скажу, что ты влюблена, но в третьекурсника. И намекну, что за девушками ухаживать надо. До конца года ты время получишь. Я постараюсь убедить братца, что надо не давить, и с родителями поработаю. Расскажу им, какая ты страшная и бедная.

В благотворительность я давненько не верила. С института.

— Что взамен?

Мариса опустила глаза.

— Каэтана…. Научи меня драться?

Я глаза, наоборот, выпучила. Не хуже рака.

— Че-го?

— Я… я хочу уметь защитить себя. Вот, как ты! Ты же Эстебана… я его видела! У него нога в лубках, у него позвоночник поврежден, он сейчас лежит, и лежать ему долго.

Хм? Хорошая здесь медицина, у нас бы вообще не откачали. Я постаралась.

— Кстати, он на меня злится?

— Он тобой восхищается. Говорит, что ты — первая такая на его памяти.

— Тьфу ты, зараза!

Мариса уже откровенно издевалась.

— Поклонники множатся, Кордова?

— И на тебя тьфу. Два раза, — отгавкнулась я. Вот чего этим идиотам на месте не сиделось? — Ты думаешь, если мужу морду набьешь, больше любить будет?

Мариса поставила чашку с кофе. И посмотрела на меня так, что аж уши покраснели. Столько всего было в ее глазах.

— Нет. Просто… так страшно быть полностью беззащитной. Каэтана, помоги мне. Пожалуйста.

Я — дура?

Вот в этом я даже и не сомневалась. Что я могла на это ответить?

Чертову прорву всего. А я… я сказала:

— Ладно.

Точно, дура.

Мариса так рассиялась, что мне даже страшно стало. А в дверь душевой постучали изнутри.

— Можно?

Олинда!

Ее тут точно не хватало!

— А тебе чего? — нелюбезно буркнула я.

— Кофе, разумеется. Мне понравилось. И уроки потом под него хорошо учились, — сообщила нахалка. — О, вареньице? Абрикосовое? Ложка есть?

— А совесть есть? — поинтересовалась я, чтобы не треснуть ложкой нахалку. — Подслушивала?

— Осведомлялась. Двери тонкие, а вообще… запах кофе привел. Вот я и услышала. Не специально.

Я только вздохнула. И поставила перед Олиндой еще одну чашечку.

— Пей, и постарайся не разболтать, что здесь услышала. Сама понимаешь, Марисе такое ни к чему. У нее помолвка скоро, потом выпуск…

— Вот. А у меня — не так, чтобы скоро. И про Матиаса я знаю.

— Откуда? — взвыла я.

— Так это ж