– одна из худших привычек Патрокла. А то, что он прав, раздражает меня еще больше.

– Я совершил промах. Может, просто… наорешь на меня? Швырнешь чем-нибудь? Черт, да ударь меня, если тебе от этого станет легче.

– Это насилие.

Скрещиваю руки на груди.

– Тогда поговори со мной. Хватит меня игнорировать.

С прошлой ночи он произнес не больше шести слов. Ненавижу, когда он так делает, сидит передо мной, хотя с тем же успехом мог быть на другой планете, потому что мне до него не достучаться. Такие ссоры между нами случаются редко, но когда все же случаются, показывают, насколько мы разные. Они служат напоминанием, что однажды Патрокл устанет от моих выходок и навсегда вычеркнет из своей жизни.

«Не в этот раз.

Не сейчас.

Боги, пожалуйста, не сейчас».

– Прости. Я уже сказал, что чертовски сожалею об этом. Сказал десять раз. Чего еще ты от меня хочешь?

Это нечестный вопрос, и мы оба это знаем, но я так расстроен, что мне хочется порвать что-нибудь в клочья.

– Ты жалеешь, что переспал с Еленой?

Я готов сказать «да», но он поймет, что я вру, потому что не умею врать. Ненавижу врать. Лучше буду держать рот на замке и не говорить ничего, чем врать. Но ни то, ни другое – не удастся под его напряженным взглядом.

– Нет. – Да помогут мне боги, но я не испытываю к ней такой сильной ненависти, как думал, и не могу винить в этой перемене оргазм. Она не такая, как я ожидал, и вместе с тем всецело соответствует моим ожиданиям. Я сам ничего не понимаю, но заинтригован.

И секс с ней был чертовски хорош. Он был мощным и немного пугающим, но не могу сказать, что не повторил бы все снова. Когда стану Аресом, Елена будет моей женой, в этом я почти уверен.

– А значит, сделаешь это снова. – Патрокл долго смотрит на меня. – А если бы я сказал, что хочу переспать с ней… – Стараюсь не напрягаться, но чувствую, как сковало тело. Патрокл неспешно кивает. – Да, так и думал. Ты чертов лицемер.

– Меня называли и похуже. – И это тоже правда.

– Знаю. – Он снова берет в руки электронную книгу. – Я все еще злюсь на тебя. Не могу забыть об этом по щелчку пальцев, даже если тебя не радует, что я злюсь. Эмоции не так работают.

Опять эта снисходительность. Я резко выдыхаю.

– Знаю, как работают эмоции, Патрокл.

Он не поднимает взгляда. Поправляет очки и прислоняется к спинке дивана.

– Мне нужно время. Я думал, что смирился с твоей предстоящей свадьбой, но мне нужно разобраться в себе, потому что теперь, когда связь с Еленой существует не только в теории, все это становится реальным.

У меня сводит живот. Это происходит? Это что, конец? Все случилось слишком быстро, слишком неожиданно. Я с трудом сглатываю.

– Что это значит?

– Я люблю тебя. – Он постукивает по экрану книги, чтобы перевернуть страницу. – Одна ссора не меняет моих чувств к тебе, не меняет плана. Просто… дай мне время, Ахиллес.

В том и проблема. Если его выдающийся мозг зациклится на этой запутанной ситуации, Патрокл может решить, что с окончанием турнира закончатся и наши отношения. Я понимаю, ужасно эгоистично желать, чтобы он был со мной, когда я буду женат на ком-то еще. Это вдвойне эгоистично после того, как у меня был секс с Еленой, который, вероятно, повторится снова, что бы я там ни говорил. И самое главное, мне невыносима мысль, что они с Еленой могут быть вместе без меня. Речь уже не о браке по расчету. Все запуталось. Это моя вина, и все не так просто исправить.

Проклятье!

– Значит, дам тебе время. – Слова звучат сухо.

Отворачиваюсь и выхожу из комнаты. Я слишком взбудоражен, чтобы попытаться заснуть, поэтому иду дальше по коридору. В детстве любил бродить в темноте. Тогда я мало спал. Это было игрой, способом побороть глубинный страх темноты. Монстры не могут тронуть того, кого не видят, не слышат, не чувствуют. Не могу сказать, что приют был плохим. Не знаю, утруждался ли кто-то из последних Гер заниматься им, но управлявшие приютом люди были заботливыми. Все было не так, как показывают в кино. Никто не пытался прикоснуться ко мне, обижать меня, ставить на мне опыты, чтобы вызвать демона или прочую хрень.

Но все же, как бы мисс Геба ни старалась обеспечить нам лучшее воспитание, порой по ночам было… тяжело. Ночные блуждания в темноте помогали. Движение меня всегда спасало.

Однако я давно не испытывал такого желания. Меня не беспокоит то, чего не могу видеть. Я вижу то, что мне нужно, и я больше не тот напуганный ребенок, которым был. Я воин.

И могу справиться со всем, что подкинет мне жизнь.

Или так я думал.

Патрокл был рядом со мной с тех пор, как мы в восемнадцать лет были зачислены в войска безопасности Ареса. Его матери сочли, что это пойдет ему на пользу, учитывая его характер, физическую форму и все прочее. А я был зол на весь свет и хотел что-то кому-то доказать. Знаю, все считают нас слишком разными, тогда все тоже так думали. Но даже подростками мы просто… поладили.

Не знаю, что бы без него делал. И хотя отчасти всегда думал, что в конце концов Патрокл уйдет от меня к тому, кто будет меньше его напрягать, все же не верил, что это произойдет на самом деле. Теперь такая вероятность слишком велика.

Уже довольно поздно, и в здании пусто, все уже спят в своих постелях, подальше от неприятностей. Беллерофонт или их подчиненные засекут мои перемещения даже при выключенном свете. Они слишком хороши в своей работе, чтобы позволить людям попасть в беду с наступлением темноты. Однако не собираюсь искать себе неприятности. Просто хочу избавиться от отвратительного чувства, скрутившего мое нутро.

Я все испортил. Понял это в тот миг, когда освободился от пелены вожделения, лежа на полу рядом с Еленой. Но даже тогда отчасти убедил себя, что Патрокл отнесется к этому так же, как относился к моим прочим выходкам. Я лишь выдал желаемое за действительное.

Вижу, как он на нее смотрит.

Он никогда не смотрит так ни на кого… кроме меня.

Хотел бы сказать, что переспал с ней лишь потому, что желал этого, а не оттого, что приревновал к ней Патрокла. Хотел бы не быть конченым ублюдком, который совершил этот эгоистичный поступок, только чтобы держать