окон в конце, пропускающих немного света.

– Куда мы идем? – Вжимаюсь лицом в его шею, вдыхаю запах туалетной воды и очень надеюсь, что он не заметит.

– К Уайетту. Он наверняка у себя, а я его комнату знаю.

Он возится с дверью, но открывает ее и залетает внутрь, а потом помогает мне слезть.

Уайетт уже ждет нас с фонариками, один из которых бросает Ноксу.

– Не знал, что ты тоже участвуешь, Нокс! – смеется он.

– Пришел подстраховать Аву. Она бы вряд ли оценила такой сюрприз!

– Да, мог бы предупредить. – Я сверлю Уайетта взглядом, а тот ухмыляется и шевелит бровями.

– Но это же скучно!

– Засранец! Вот и какой ты после этого друг? – ворчу я.

Он ржет.

– Да я хотел, просто засиделся с ребятами и забыл!

С ребятами, ага. Это все Джаггер.

Внезапно свет вспыхивает, и из блютуз-колонки Уайетта на полной громкости начинает играть Never Gonna Give You Up Рика Эстли. Та же мелодия грохочет из коридора.

– Даже до техники добрались! – говорит Нокс, ошалело покачав головой. – Расходятся с каждым годом.

– Это что, нас всех зарикроллили?[3] – спрашиваю я. – ГОСПОДИ, Я В АДУ! – Уайетта с Ноксом распирает от смеха, и я сама хохочу, попутно добавляя: – Да ладно, ладно, это прикольно, просто у меня от этой песни крыша едет!

– Ладно, пойдем обратно, – восторженно предлагает Нокс, вооружаясь бомбочками. Ему уж больно весело, и мне тоже – лишь бы он был со мной.

– Раз, два, три! – вопит он, открывает дверь, и мы выскакиваем в коридор.

Но тут снова раздается сирена, и все вокруг замирают, а потом разочарованно стонут.

Я озираюсь:

– Что такое?

– Заканчиваем с розыгрышами, – раздается по громкой связи голос мисс Хендерсон, местной комендантши. – Повторяю: заканчиваем с розыгрышами. Разбираем швабры, веники и кошек, возвращаемся на свои этажи и приводим общежитие в порядок! Если завтра увижу бардак, в следующем году никаких розыгрышей уже не будет, и младшие классы помянут вас недобрым словом. И ради всего святого, выключите уже Рика Эстли, я за музыкой собственных мыслей не слышу!

– Блин! – говорит Уайетт. – Только в раж вошли!

Мы смеемся, прощаемся и возвращаемся ко мне на этаж. Там действительно стоит мисс Хендерсон: волосы, обычно собранные в пучок, превратились в гнездо, и даже она промокла до нитки. Рядом с ней стоит переноска. Она кивает на нее и строго сообщает подтягивающимся ученикам:

– Кошек сажаем сюда. И в будущем, пожалуйста, давайте обойдемся без животных. Они могли пострадать, а я такое не одобряю. Более того, я планирую выяснить, кто в этом замешан. Если вы в курсе, советую сказать сразу. – Подобрав маленькую кошечку, она гладит ее по голове и косится в сторону собравшихся. Девчонки прыскают, и она прожигает их взглядом. – Я насчитала шестерых. Будьте любезны найти и отловить.

– Наверняка это дело рук первогодок. Ничего не умеют! – бормочет Нокс, оглядываясь на хихикающих девчонок. Те окликают его и машут, попутно разглядывая.

– Привет, Нокс! – говорит симпатичная брюнетка, строя глазки. – А мы ждали тебя в нашей команде.

– Не хочешь помочь нам с уборкой, Нокс? – кричит другая.

Они смотрят на меня, шепчутся, прикрывая губы руками, и, хотя почти все пришли в школу позже меня, я подозреваю, что они меня знают.

Я одариваю их убийственным взглядом.

Камилла выступает вперед и встает между нами.

– Я займусь кошками, мисс Хендерсон. Если они бездомные, постараюсь пристроить. Я как раз подрабатываю в приюте.

Какая она хорошая!

Я иду к кладовке, в которой мы прятались, чтобы взять швабру, и когда открываю дверь, к ней шныряет юркая тень, а потом, передумав, забивается в угол.

– О, это же наш друг! – раздается за спиной голос Нокса – он собирает ошметки шариков в мусорный пакет, выданный мисс Хендерсон.

Я подбираю кошечку, но та вырывается и пытается спрыгнуть.

– Ну-ну, тише! – говорит Нокс, забирая ее у меня.

Она утыкается мордочкой в сгиб его мускулистой руки.

– Серьезно? – фыркаю я. – К тебе она пошла, а ко мне нет? – Погладив ее, я понимаю, что под пушистым мехом скрываются кожа да кости. – Такая крошка! Отнесешь ее в переноску?

Кошка к этому времени успевает перевернуться на спину и теперь мнет его коготками. Он опускает на нее взгляд.

– Не знаю. Мне кажется, ему со мной нравится.

– Ей. Это девочка. Смотри, яиц нет.

– Ладно, – ухмыляется он. – Ей со мной нравится.

– Понятно. Ты, значит, кошатник? Внесу это в досье.

– Ты собираешь на меня досье?

– О да, хорошую такую папку! Играет на пианино, любит кошек, не любит целоваться.

От удивления у него открывается рот.

– Эй, с чего это…

К нам подходит Камилла.

– Какие же эти первогодки дуры! Забрать ее у тебя?

Нокс мнется.

– Что с ней будет?

– Судя по всему, они подобрали кошек с помойки. Раз хозяев нет, я передам ее в приют. Она маленькая и славная, ее быстро возьмут в семью.

Он задумывается, поднимает кошку на уровень глаз и осматривает черно-серую полосатую мордочку.

– Подарю ее Дейну, и имя ей будет Эстли.

– Подозреваю, он оставит ее себе, – бормочу я Камилле.

Та довольно кивает.

– Советую заглянуть к ветеринару! Ее нужно привить.

Нокс обещает сходить, а когда мы заканчиваем с кошками и уборкой, возвращается со мной в комнату, пользуясь отсутствием мисс Хендерсон, ушедшей проверять состояние остальных этажей.

– Приятно было развлечься! – бормочу я, когда он занимает единственный стул и мягко поглаживает Эстли по шерстке.

Ах, футболист и котенок! Руки так и чешутся сфотографировать их!

– У меня есть кола. Не хочешь?

Он смотрит на учебники, лежащие на кровати, и явно колеблется.

– Уже поздно. Завтра в школу.

Я закрываю бутылку, которую достала из холодильника.

– Никаких лимонадов в будние дни? Намек понят!

Он пожимает плечами.

– У меня есть тунец. Давай хоть малышку твою накормлю? – кашлянув, предлагаю я.

Нокс закатывает глаза.

– Можешь еще воды принести? Вдруг она хочет пить…

Засмеявшись, я открываю консервы и ставлю на пол у ванной. А пока наливаю воду в кружку со стола, она уже ест, засунув мордочку в банку.

– Какая принцесска! – бормочу я, наблюдая, как она помахивает хвостом.

– Просто чудо!

– Как думаешь, Дейну понравится?

Он поднимает на меня взгляд.

– Да. Ему будет полезно о ней позаботиться.

Плюхнувшись на кровать, я убираю учебники и ноутбук, а потом ставлю подушки к стене и устраиваюсь поудобнее. Нокс молчит, но что-то явно его беспокоит: он то и дело переводит взгляд с Эстли на телефон.

Нервничает, как тигр в клетке. Хочет на волю, но не может сбежать.

Сидеть так неловко. Нет, не так – неловко и странно.

– Чего улыбаешься? – ворчит он, вырвав меня из мыслей.

– Тебе жуть как неудобно. Приятное зрелище!

– Радуешься моим страданиям?

– Еще как! У тебя такой потерянный вид, когда ты не знаешь, что делать. Чистый восторг.

– Как сейчас, например?

– И вообще: ты пришел помогать мне с розыгрышами, а завел питомца. Сдаешь позиции, Форт Нокс!

Вот теперь он усмехается.

– Я всегда такой.

– Какой? Забавный и милый?

Он удивленно моргает. Начинает что-то говорить, а потом передумывает и замолкает.

– Да скажи уже! – прошу я. – Цитируя твои же слова, не держи все в себе.

Глубоко вздохнув, он встает и подходит к кровати. Сердце пропускает удар.

– Правда или действие, Тюльпан? Но выбирать можно только правду.

Ох…

Напряжение между нами растет, и по телу пробегает волна предвкушения.

Я закусываю губу.

– Это месть?

– Она самая.

Черт! Я привыкла не понимать, о чем думает Нокс, но сейчас он смотрит на меня тяжелым, непроницаемым взглядом.

– Ладно, я подыграю. Правда.

– Ты любила Ченса?

– Думала, что люблю. Оказалось, что нет.

Его глаза блестят, будто он пытается понять, верить мне или нет.

– Хм-м.

– Моя очередь…

– Ну уж нет! – говорит он. – Твоя очередь была в актовом зале. Теперь моя. Правда или действие?

Я встаю и смотрю ему прямо в глаза. Собственный пульс оглушает.

– Что выбирать?

– Как хочешь. – Его грудь часто вздымается, а взгляд задерживается на губах.

– Тогда правду.

– В прошлом году тебя тоже тянуло ко мне? Не только я это чувствовал? – хрипло говорит он.

По спине пробегает дрожь.

– Да.

– Блядь… – Он протяжно вздыхает и потирает лицо.

– А ну не трусь, Злой-и-Неприступный! У тебя еще один ход, а потом моя очередь.

Он неразборчиво что-то бормочет, будто сам не уверен, что стоит продолжать эту игру, но потом втягивает воздух и спрашивает: