– Я даже в дверь постучал, – продолжает Лиам. – Он дрыхнет, наверное. Потом придет.

Поджимаю губы. У него даже машины нет! Можно, конечно, попросить Сюзи, и все же…

Не обращая ни на кого внимания, достаю телефон и открываю приложение, отслеживающее местоположение брата. Дейн дома; я вспоминаю, как тряслись вчера его плечи…

Джолин, ахнув, пихает мне под нос телефон.

– Ты что, помогал Аве во время розыгрыша?

На фотографии я держу кошку, а рядом с улыбкой на лице стоит Ава. Черт, какая она красивая!

Лиам заглядывает в экран, и его глаза сверкают.

– О, это еще не видел! Что, решил-таки подкатить? – Он ухмыляется Ченсу. – Уж прости, мужик, желания Нокса – закон.

Джолин хмуро трясет головой.

– В смысле? Я что-то пропустила?

– Не тормози, Джо! Они встречаются, – мрачно говорит Ченс. – Я пошел.

Он уходит в сторону кабинета, и мне бы тоже пора.

– Ну ладно, давай, – говорит Лиам, обнимает Джолин за плечи, и они вместе уходят.

Но я колеблюсь, пытаясь решить, вернуться мне к Аве или съездить за братом.

Затем разворачиваюсь, выхожу из школы и бегу на парковку.

⁂

– Дейн! – кричу я, заходя на кухню, но там пусто.

Проверяю гостиную; телевизор включен, Дейна нет.

Через стеклянные двери выбегаю к бассейну. Сердце колотится – я уже заставал его сидящим в шезлонге в солнцезащитных очках, с отсутствующим выражением глядя на воду. На улице тихо: только журчит водопад, тянущийся вдоль стенки бассейна. Оббежав беседку, домик у бассейна и уличную кухню, я разворачиваюсь и бросаюсь в дом.

– Дейн! – ору я.

Тишина.

Поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая по три ступеньки за раз, и бегу в свою комнату. Там его нет.

Выхожу в коридор и иду к его спальне. Дверь закрыта. Сглотнув, закрываю глаза и стараюсь не думать о маме, вниз лицом лежащей в бассейне.

– Дейн?

Кровать пуста, а в комнате царит беспорядок: одежда скомкана на полу, прикроватный столик завален банками из-под газировки, лекарства рассыпаны.

Из ванной доносится шум воды, и я зову Дейна снова, а потом захожу. Ванная, отделанная белой мраморной плиткой, по размеру едва уступает спальне. Пар витает в воздухе и оседает на зеркалах.

Сердце замирает, когда я замечаю его голым на полу душевой кабины.

Он сидит, забившись в угол и подтянув колени к груди, прямо под водными струями. С подгибающимися от облегчения ногами я распахиваю дверь и опускаюсь на корточки. Тяжело дыша, даже не замечаю, что брызги попадают на лицо и одежду.

– Дейн? Это я, – шепчу я, выключая воду.

Он не отвечает, только раскачивается вперед и назад.

Меня охватывает ужас. Осмотревшись, замечаю упаковку бритвенных лезвий на раковине и застываю, а потом в спешке оглядываю его, но не вижу ни порезов, ни крови.

– Дейн? Ну же, очнись! Это я.

Он стонет, не подняв головы.

Черт, черт, черт! Тру лицо. Я не могу заставить его поступать правильно, и меня захлестывает удушающе темное чувство.

Я не знаю, как ему помочь.

Я бы хотел, очень, но я же… Я же просто подросток, твою-то мать!

Что я знаю об этой жизни?

Раз он молчит, то говорить буду я – мягко, не упоминая пока что лезвия бритвы:

– Я испугался, когда ты не пришел в школу.

Еще через несколько секунд:

– Давай принесу полотенце?

На слабых ногах поднимаюсь, беру из шкафа белое полотенце, а когда поворачиваюсь, брат смотрит на меня пустыми глазами.

Господи, помоги! Если ты есть, если ты слышишь, пожалуйста, помоги! Он же мой брат! Ему плохо, у меня больше никого нет, а я… Я не знаю, как ему помочь, и если я его потеряю…

Захожу в душ, опускаюсь рядом и набрасываю полотенце ему на плечи. Крепко обнимаю, и какое-то время мы просто сидим – а потом он срывается.

Рыдает, судорожно и безутешно. Мне страшно, но я не отпускаю его. Только шепчу:

– Я рядом, я рядом.

– Хочу умереть, – срывающимся голосом говорит он мне в грудь. Бьет по рукам кулаками, но я не реагирую. – Не могу больше так жить! Мне так хреново, и я так устал притворяться, будто все хорошо, потому что это не так, и все всё понимают… И я не могу, не могу! Это ты сильный, а я слабак, я не могу просто взять и жить дальше, будто ничего не было, будто она не умерла и не бросила нас. Она нас бросила, бросила, а я… Блядь, я так сильно по ней скучаю!

Бессилие разъедает. В горле встает ком, и я плачу с ним вместе. Подняв его голову, прижимаюсь ко лбу своим.

– Дейн, брат, пожалуйста, не бросай меня, умоляю! Ее больше нет, но я с тобой, я остался.

Он смотрит на меня измученным взглядом.

– Без меня тебе будет лучше. Я ведь только мешаю, а ты вечно обо мне беспокоишься… – Он содрогается, и срывающийся голос пронзает боль: – Ты меня возненавидишь.

– Ни за что!

Я обнимаю его за мокрые плечи, а он плачет, весь подобравшись, как будто…

Убираю волосы с его лица.

– Поговори со мной, Дейн. Что случилось?

Он выдыхает, откинув голову на стену душевой, и безжизненно отвечает:

– Я вспомнил, что… случилось с Авой.

Дергаюсь, и по коже ползет отвращение.

– Хочешь сказать, это был ты? Нет, я не верю…

– Я виноват не меньше, – горько говорит он. – Это был Лиам. И я это знал.

Дыхание сбивается. Гнев и ярость бурлят во мне, рвутся наружу. Лиам. Лиам. Лиам! Я его убью. Задушу собственными руками, порву на куски, пока от него ничего не останется…

Дейн хватает меня за руку и сжимает до боли.

– Понимаю, ты хочешь его убить, но сначала послушай. Дай мне все рассказать.

– Я тебя не брошу, – надтреснутым голосом говорю я, сгорбив плечи.

Он судорожно вздыхает.

– Лиам… вчера… Мы собрались у него в амбаре, в основном ребята из команды и девчонки из «Хэмптона». Одна ему приглянулась. Мы выпивали, он кивнул на нее и сказал: «Сегодня будет новый трофей».

– И что дальше?

Он закрывает глаза.

– Мне показалось, что где-то я это слышал, но никак не мог понять где. – Он трет лицо. – Все думал и думал… а потом вспомнил. Я ведь все видел! Мы сидели у костра, он поставил стакан на пенек, сказал, что пойдет за трофеем, и ушел в лес за Авой.

Я осознаю, к чему он ведет, и руки сжимаются в кулаки. В голове проносятся картины той ночи…

– Я тоже виноват. Я был там. Я все видел. Десять месяцев я все это знал!

– Ты только вспомнил, – говорю я.

– А вдруг я вспомнил не все? – Он молчит, заламывает руки. – Вчера Лиам предложил ширнуться, но я отказался, а он все допытывался, почему. И когда я сказал, что устал, он так на меня посмотрел… Видимо, догадался, что я что-то вспомнил. Явно пожалел, что заикнулся про трофей. – Он переводит дыхание. – Потом он предложил меня подвезти, а уже в машине спросил, не вспомнил ли я, как подсыпал Аве наркотики. Я сказал, что ничего ей не подсыпал, а он расхохотался. Сказал, что я спалился, что он все видел, но никому не расскажет. – Он поднимает на меня измученные глаза. – Но я же не мог, да? После мамы… я же не мог…

– Не мог, – успокаиваю я, а он просто смотрит.

– Я твой брат. Ты так говоришь, потому что ты меня любишь. Но вдруг…

– Ничего ты не делал! – Блядь, я знаю это, и все! – Посмотри, как тебя от одной только мысли корежит! Ты ничего ей не подсыпал!

Он вздрагивает, а я выдыхаю и помогаю ему подняться.

Усадив на унитаз, сам наклоняюсь над раковиной, включаю воду и плещу в лицо. Потом вытираюсь, подбираю лезвия и подхожу к брату.

– Дейн, не сдавайся, ладно? Я помогу тебе слезть с наркотиков и…

Сглотнув, замолкаю. Что еще ему нужно? Я да отец. Хватит бездействовать! Пора плотно заняться Дейном.

Тот склоняет голову.

– Теперь понятно, почему я никак не мог успокоиться. В глубине души я все помнил. Но я не хотел… Я не хотел навредить Аве. – Он закусывает губу, пытается сдержать слезы, но не может, и они текут по щекам. – Прости меня! Господи, прости! Я знал, что она тебе дорога. И что я наделал?

Я смотрю на него и стараюсь думать не только об Аве. Я должен держаться. Ради него.

– Давай-ка тебя оденем.

Я иду в комнату, нахожу спортивные штаны и футболку и сую их Дейну в руки. Внутри все кипит от злости, но я умудряюсь сдержать ее. Лиам, это все Лиам! Это из-за него Дейну было так плохо… О, я не