такие эмоции, которые я даже не в состоянии описать, что он там мог увидеть? Он резко хватает меня за волосы на затылке и грубо заталкивает в машину. Я слышу хлопки, и это не хлопок закрывающейся двери. Руслан рычит и матерится, жестко держит меня согнутой пополам, головой прижав к коленям, и кричит водителю:

— Егор, блять, дави!

Чувствую, как машина трогается с места, но я ничего не вижу. Не успеваю наорать на Руслана, потому что слышу голос Егора:

— Суки, стреляют по колесам! — он перекрикивает рёв мотора нашей машины.

— Гони, блять, не останавливайся! Слева бетономешалка, сейчас ебанет в нас!

Мы в центре города, в районе медицинского учреждения, в нас стреляют и хотят переехать бетономешалкой? Боже, Ковальский кому в этот раз ты перешел дорогу?! Руслан был прав, через секунды уже в наш джип слева врезается монстр на колесах. От удара я отлетаю в правую дверь и ударяюсь правой частью лица, Руслан придавливает меня, но больше защищает, удар пришелся в основном на заднюю часть машины, где багажник.

Егор выруливает из-под этой махины, и наша машина снова оказывается в движении. Все еще слышны выстрелы, и судя по металлическому скрежету, кажется, что эти выстрелы вообще не по колесам. Помню Тимур говорил, что все наши машины бронированные, надеюсь это так. Руслан орёт на водителя, командуя как двигаться через пешеходные тротуары и газон, они оба жутко матерятся.

Кидаю быстрый взгляд на Руслана и вижу расплывающееся красное пятно на левом плече. Он сам не обращает на это вообще никакого внимания и продолжает давать указания Егору, прикладывая телефон к уху, кричит в трубку:

— Охрану на Ермолаевский, со мной жена Ковальского, машину нашу отследи.

Значит он звонил не Тимуру.

— Руслан, ты ранен? — не могу не задать этот вопрос, меня начинает трясти от обстановки и вида его крови. Если он умрет из-за меня — никогда себе этого не прощу.

— Всё в порядке.

Дебил. В порядке у него всё. Не знаю куда мы едем, сам факт того, что мы ещё едем — уже хорошо. Я полностью закрыла свои глаза, если умру, то не хочу видеть перед смертью такие картинки.

Чувствую что-то мокрое стекает мне в ухо, рукой провожу по виску и понимаю, что это кровь. Ощущаю в носоглотке металлический привкус, ненавижу кровь, меня начинает мутить и дальше я ничего не помню.

* * *

Прихожу в себя от резкого запаха нашатыря, едем уже в другой машине, Руслан живой, рядом со мной, с баночкой этого вонючего спирта. У меня в крови лицо, у Руслана вся левая сторона футболки. Наша машина несется по трассе, не узнаю пейзажи, точно где-то недалеко от города. Я не помню, как мы оказались в этой машине.

— Куда мы едем? — единственное, что могу выдавить из себя.

— В безопасное место, уже почти приехали.

Мне тяжело говорить, голова раскалывается так, как будто эта бетономешалка проехалась по мне. Мечтаю быстрее оказаться в кровати и с таблеткой обезболивающего, вскоре я снова вырубаюсь.

Прихожу в себя уже в каком-то помещении, как и хотела — в кровати. Видимо, времени как мы здесь оказались прошло совсем немного, потому что Руслан все так же ужасно выглядит в своей окровавленной футболке, кидает на меня мрачный взгляд и кого-то зовет. Понимаю, что это скорее всего больница, очень скоро рядом со мной оказывается врач и говорит, что сейчас меня прямо в этой кровати отвезут на МРТ, я смогу там ещё поспать в берушах. Не знаю, кто может спать на МРТ в берушах, голова и так раскалывается, а эти звуки пилой проходятся по мозгам.

Когда меня возвращают в мою комнату, там уже стоит Тимур. Он резко оборачивается от окна и подходит к кровати. Рукой он цепляет мой подбородок, слегка поворачивает лицо и оценивает мой правый висок, там у меня сто пудов след от бокового удара. А еще я поняла, что у меня разбита губа и бровь, видимо стекающая с них кровь меня и добила в машине, не выношу запаха крови. Вижу, как челюсти мужа плотно смыкаются и желваки на них начинают играть. За моей кроватью в помещение заходит доктор и оглашает результаты МРТ, ничего не сломано, но есть сотрясение. Твою мать, я им это могла сказать и без часового пиканья мне на мозг!

Когда мы с Тимуром остаемся одни, он присаживается на мою кровать и нежно гладит по голове, потом отодвигает одеяло и ложится прямо в костюме рядом со мной. На самом деле, это все, что мне сейчас нужно, только он.

Тимур переплетает пальцы на наших руках и целует каждый пальчик. Когда он рядом, я ничего не боюсь. Мне жаль, что Руслан пострадал из-за меня, он мог получить пулю не в плечо, а в сердце. Слезы скапливаются в моих глазах, и, замечая это, Тимур проводит большим пальцем по глазам, собирая их.

— Я подверг тебя опасности, — он лежит на боку, и прижимает наши переплетенные пальцы к своей груди, — больше такого никогда не случится. Тшш.

Моя губа болит, мне сложно отвечать, но он целует в уголок губ и предупреждающе шипит.

Я поняла слова Тимура, сказанные мне давно про дилетантов, которые кидали в меня гранату на трёшке. В этот раз нам попались явно профессионалы, и если бы не Руслан, то неизвестно чем это бы все закончилось.

Я засыпаю в объятиях мужа, боль в голове после принятого лекарства начинает стихать.

Когда просыпаюсь, Тимура уже нет, со мной оставили охрану и в больницу приехал Макс.

— Ты знаешь кто мог на нас напасть? — спрашиваю у Макса, он единственный тут может ответить более или менее честно.

— Да.

— И? Ты мне скажешь? — но он молчит, — Это как-то связано с проектом в Сочи?

— Да.

Как много слов…

Почему нельзя просто нормально рассказать!?

Но через минуту тишины Макс выдает порцию информации:

— Твой муж подозревает, что за компанией, которая собиралась купить земли в Сочи, стоит другой собственник, не тот, что указан по документам.