Тщательно вымыв руки в тазу с горячей водой, который приготовила Элизабет, старшая дочь Молли, Сент вернулся к кровати. Ему бы сейчас очень помогла женщина, но двенадцатилетнюю Элизабет он впустить не мог, а другой помощницы не было. Что касается Рэнджера Тайсона, то мужчина в этой ситуации так же бесполезен, как рыба на суше. Сент был рад, что Молли не смутилась, когда он ввел в нее свою руку. Он очень часто принимал роды, и женщины больше страдали от смущения, чем от боли.

— Все хорошо, — сказал он через мгновение. — Еще немного, Молли. — Сент снова вернулся к кровати и взял ее за руку. — Немного погодя я дам тебе хлороформ. Не надо, не напрягайся. Кстати, я рассказывал тебе, что при родах седьмого ребенка в прошлом году королеве Виктории давали хлороформ. Если даже королева Англии использовала его, значит, можно и другим.

— Не знаю, Сент, Рэнджер не уверен, а отец О'Баньон сказал, что в Библии предписано рожать дитя в муках и…

— К черту Рэнджера и отца О'Баньона, — перебил ее Сент. — Никто из них ни разу не испытал подобной боли. Я слышал аргументы по поводу родов, и они выводят меня из себя. А теперь подумай лучше о своем ребеночке, Молли, тебе повезло, что ты не из индейского племени — забыл, как называется. Если женщина слишком долго не рожала, индейцы привязывали ее к колу в поле. Да, это правда. — Он улыбнулся, видя, что отвлек ее. — А потом какой-нибудь храбрец поспевал к ней в самый последний момент.

— Господи, это ужасно!

— Да, но страх заставлял женщин рожать быстрее. Дыши, Молли, дыши.

Через десять минут он дал ей хлороформ. Третий ребенок Молли, мальчик, родился очень скоро после этого. Хлороформ не снял боли, а лишь ослабил агонию в последние минуты родов.

— А теперь, Молли, дыши глубже, — улыбнулся Сент, — а я отнесу твоего ребеночка Элизабет.

— Сент, если Рэнджер еще не напился, скажи ему, что родился мальчик — он очень хотел сына.

Примерно через час Сент оседлал своего коня Спартана и поскакал в город. Рэнджер Тайсон был совладельцем конюшни Гобсона в Сан-Франциско. За услуги Сент получал с Рэнджера не деньги, а бесплатный уход и корм для Спартана.

Сент глубоко вдыхал свежий туманный воздух. Светало, багрянец залил небо на горизонте. «Почему, — думал он, зевая, — женщины всегда начинают рожать ночью?» Когда он уезжал, Джул спала, и он надеялся, что еще не проснулась.

Они приехали в Сан-Франциско три дня назад туманным утром. Джул, привыкшая к гавайскому климату, успела продрогнуть до костей, пока они добрались до дома. Лидия Малленс закутала Джул теплым платком и напоила горячим шоколадом. Войдя в кабинет, Сент испытал неповторимое ощущение: казалось, что он вернулся из другого временного измерения. Здесь все было по-прежнему; единственной переменой была его дрожащая сейчас жена. Сент не помнил, чтобы раньше она мерзла; правда, тогда Джул постоянно находилась в доме.

— Черт! — выругался он, потирая лоснящуюся черную шею Спартана.

Лошадь заржала.

— Ну что, старина, — улыбаясь, сказал Сент, — наша жизнь изменилась, да? Вопрос в том, что теперь будет?

На сей раз Спартан не стал ржать.

Сент ужасно устал, но теперь он был рад физической усталости. По крайней мере его не будут преследовать эротические сны. Что же касается Джейн Браниган, то она во время их разговора накануне отнеслась к нему с полным пониманием. Вспоминая теперь ее слова, Сент был уверен, что она ожидала этого.

— Думаю, она уже не ребенок, — говорила она, наливая ему кофе в маленькой кухоньке.

— Ей девятнадцать, — отвечал Сент, — и, конечно же, она не ребенок. — Поняла ли Джейн, что Джул все еще оставалась девственницей?

— Надеюсь, ты будешь заходить к нам?

— Непременно буду. Я очень люблю твоих сыновей, Джейн. Просто…

— Сент, я все прекрасно понимаю, — спокойно прервала его Джейн. — Я понимаю: честь, верность и все такое прочее.

— Да, — кивнул он, вспомнив свой сон на корабле. Мысли его снова были устремлены к молодой жене.

Джул избегала его после последней ссоры на «Орегоне», и обвинять ее он не мог. Как же еще она должна была отреагировать на то, что он чуть не изнасиловал ее, произнося при этом имя другой? Когда он увидел, как Лидия распаковывает вещи новой хозяйки в его комнате, он лишился дара речи. В комнате для гостей он спать не мог кровать была слишком коротка для него.

Но с женой он тоже не мог спать. Это было уже слишком.

С облегчением и удивлением он узнал, что Джул взяла это на себя: пока Сент перевязывал руку пациенту, она сама перенесла свои вещи в комнату для гостей. Он не знал, как ее и благодарить. «Спасибо тебе, жена, что не заставляешь меня спать с тобой». Это прозвучало бы глупо! Никогда еще чувство так не овладевало им — интимные отношения для Сента всегда были чем-то доступным и естественным. «Воздержание помутило мой разум», — решил он.

Пока Лидия была дома, Джул беззаботно разговаривала, смеялась с ней. А с уходом его — нет, теперь их — экономки Джул снова стала чужой и молчаливой.

Сразу по приезде Сент занялся своей привычной работой; чем занималась в это время его жена, он слабо представлял.

— Спартан, а как быть с Джеймсоном Уилксом? — спросил он.

Спартан снова заржал, но не в ответ на вопрос хозяина, а приветствуя город, в который они только что въехали. Люди проснулись и суетились на улицах. Сент направился к Маркет-стрит, к конюшням.

— Этот негодяй, — продолжал он вслух, — обязательно пронюхает, что Джул замужем за мной. И что он станет делать?

«Он будет уверен, что она уже не девственница и вряд ли будет представлять для него ценность».

— Достаточно правдоподобно, — произнес он в ответ на свое же наблюдение.

Оставив Спартана в надежных руках Джона Смита, Сент направился на Клэй-стрит к своему дому, в десяти минутах ходьбы от конюшни.

Он представил вдруг Джул, беременную его ребенком, рожающую ребенка, — и испугался. Он был огромных размеров, но у его матери была широкая кость, так что она могла вынашивать и рожать его без большого риска. Джул же была хрупкой, тонкой. Закрыв глаза, Сент выругался про себя. Тихо войдя в дом, он лег в свою постель и заснул.

* * *

— Джул, к тебе пришли, — сообщила Лидия Малленс своей молодой хозяйке.

Джул быстро встала, выронив из рук книгу.

— Ко мне?

Звонкий женский голос пропел из-за спины Лидии:

— Прости, что мы вот так врываемся, но мы не могли ждать, пока Сент пригласит нас! Женат! Мы с Агатой непременно должны были повидать новую миссис Моррис. — Красивая молодая женщина с густыми каштановыми волосами вошла в гостиную и протянула руку:

— Здравствуй! Меня зовут Чонси Сэкстон, а это, дорогая моя, Агата Ньютон. Боже мой, какая же ты красавица! Но мы и не сомневались: у Сента превосходный вкус.