Варвара. Выходит, либо обитал один, либо переехал в новое место вместе с родителями. Не успев понять, какой вариант был бы для меня предпочтительней, я уже подходила ко второму подъезду кирпичной девятиэтажки. На звонок в домофон никто не отреагировал, и я вдруг подумала, что парень не обязательно живет по месту прописки. Засесть во дворе, дожидаясь его появления? А что, если я зря потрачу время?

Я огляделась. Старушек, которые, как правило, славятся своей словоохотливостью, поблизости не наблюдалось. А вот на детской площадке, отделенной от тротуара густым кустарником, было многолюдно.

На качелях расположились две девчушки лет одиннадцати, о чем-то увлеченно болтая. Недалеко от них на скамейке сидела темноволосая девушка в красном берете и куталась в шарф. «Няня, наверное», – подумала я. В небольшой хоккейной коробке подростки гоняли мяч, скользя на пожухлой листве. Я подошла ближе и громко свистнула. Игра тут же остановилась.

– Чего вам? – спросил долговязый паренек в синих бутсах.

– Здравствуйте, – невозмутимо ответила я. – Пашу Лазарева знаете?

– Нет, – быстро ответил он и крикнул своему товарищу. – Чего стоишь? Пасуй!

– Так это ж Паша из второго подъезда, он Серому с математикой перед ЕГЭ помогал, – ответил тот, к кому он обращался.

Это был плотный веснушчатый паренек лет четырнадцати.

– И что? – вопросил долговязый.

– Ничего, – нерешительно пожал плечами веснушчатый и нехотя побрел за мячом.

– Спасибо и на этом, – сказала я себе под нос.

Развернулась и увидела, как к коробке подошла женщина в длинной черной куртке нараспашку.

– Виталик, домой! – скомандовала она.

– Последний пас, – взмолился веснушчатый.

Женщина вздохнула и обратилась ко мне:

– Пашу так рано вы дома не застанете. Но он работает в кофейне неподалеку. Может быть, найдете его там. Подсказать где?

Конечно же я согласилась. Женщина подробно объяснила мне, как пройти к кофейне дворами.

Уходя с детской площадки, я обратила внимание, что девушка в красном берете не сводила с меня взгляда, все так же пряча замерзший нос в шарф.

Только покинув двор Лазарева, я сообразила, что на площадке вроде бы и не было детей, нуждавшихся в няне. Хотя, кто знает, некоторым родители чуть ли не до совершеннолетия гувернанток выписывают. Впрочем, вряд ли в этом районе обитали особенно состоятельные люди.

Я вспомнила, что Варвара, рассказывая о друзьях Весты, упоминала о том, что Павел работает бариста. Что ж, надеюсь, удастся проверить его профессиональные способности.

Заведение оказалось совсем небольшим. Длинное помещение имело лишь одно окно, оно же служило входом. Вдоль левой стены барная стойка с кофемашинами и выпечкой на небольшой витрине, в самом конце к ней приставлены три высоких стула. На самом дальнем, привалившись к стене, сидела симпатичная женщина лет тридцати с большим бумажным стаканом в руке.

У кассы, улыбаясь во весь рот, стояла девушка лет восемнадцати с кучерявыми волосами угольного цвета. На бледном лице радостно светились почти детские светло-зеленые глаза. Редкая красавица вряд ли осознавала, насколько хороша собой. Иначе вряд ли испортила бы брови вразлет пирсингом, а ключицы не самой качественной татуировкой в виде то ли крыльев, то ли досок для серфинга, то ли вовсе пальмовых листьев. Разглядывать незнакомого человека так долго было не слишком прилично, я улыбнулась в ответ красотке, на бейджике которой значилось «Виктория».

– Американо, пожалуйста, – подала голос я. – Большой.

– Что-нибудь еще? У нас совсем свежие печенья с шоколадной крошкой, еще теплые. Рекомендую.

– Уговорили.

Я расплатилась, а Виктория принялась готовить кофе. Вскоре она поставила передо мной стакан и картонную тарелочку с ароматным печеньем величиной почти с мою ладонь.

Устроившись на свободном стуле, я принялась разглядывать помещение. За барной стойкой имелась дверь в служебное помещение. Там горел свет. Однако вряд ли в таком заведении в одну смену работали сразу два сотрудника.

Женщина, сидевшая в дальнем углу кофейни, поднялась и поблагодарила за кофе. Она вышла на улицу, запустив внутрь поток прохладного воздуха и два невесомых осиновых листа.

– А Павла сегодня не будет? – обратилась я к Виктории, которая как раз приближалась, чтобы убрать пустой стакан покинувшей нас посетительницы.

– Паши? – весело переспросила она. – Он сегодня утром был. Мы недавно сменились, в три. Завтра он выходной, а послезавтра будет в вечернюю смену. Передать ему что-нибудь?

– Нет, спасибо, – улыбнулась я. – Просто кофе сделал мне на днях очень вкусный, – пришлось соврать мне. – Но и ваш тоже замечательный.

– Спасибо, – подмигнула девушка и скрылась за барной стойкой, что-то раскладывая внизу. – У нас только самые лучшие сорта. Заходите!

– Обязательно, – заверила я.

Помолчав с минуту и дождавшись, когда Виктория вновь окажется в поле моего зрения, я произнесла, постаравшись добавить в голос максимум застенчивости.

– Честно говоря, он мне понравился. Попросить номер телефона я не решилась… Может быть, вы можете мне его дать?

– Запросто. – Девушка взяла визитку кофейни, быстро записала маркером номер и протянула мне. – Только не говорите, что это я номером поделилась.

– Не буду, – заверила я. – Надеюсь, его сердце свободно, – добавила со вздохом.

– Врать не стану, – ответила она. – Мы с ним только на пересменках пересекаемся. И обсуждаем в основном кофе.

– Скоро узнаю, – подмигнула я и покинула кофейню, прихватив с собой стакан и пластиковую крышку к нему.

Едва ступив на улицу, я чуть не угодила под машину. Движение тут было оживленным, а тротуар слишком узким. Благо кофе на себя не пролила.

Я набрала номер телефона Лазарева. Он не ответил. Уходить ни с чем не хотелось, а потому я решила вернуться к его дому. Теперь во дворе было куда более людно. Появились и две старушки: одна стояла на тротуаре, поместив рядом с собой клетчатую сумку на колесиках, а вторая сидела на скамейке у первого подъезда. Хоккейная коробка опустела, зато на детской площадке резвились сразу пять малышей. Визжа, они сновали туда-сюда. По периметру распределились их мамы и бабушки. Девочек, которые недавно болтали на качелях, тоже не было, как и брюнетки в красном берете. Однако ее яркий головной убор я тут же заметила в другом месте. Она шла вдоль соседнего дома, направляясь сюда и часто оглядываясь по сторонам. Создавалось впечатление, что она кого-то ждет. У меня мелькнула догадка, и я поспешила к девушке. Но подойти решила так, чтобы она до последнего момента не видела моего приближения. Так и вышло. Лишь оказавшись в метре от нее, я громко позвала:

– Юля!

Девушка обернулась и тут же нахмурилась, увидев меня.

– Вы обознались, – резко ответила она и продолжила идти.

– У тебя на рюкзаке брелок с именем «Юлия».

Брелок и вправду был. Его я смогла разглядеть только сейчас, плотно приблизившись к девушке.

– У сестры рюкзак взяла, – не растерялась она.

Но я точно знала, что попала в цель.

– Я приятельница Весты. Мы как-то пересекались.

Она обернулась и внимательно меня оглядела.

– Не помню, – решительно заявила она и ускорила шаг.

Я шла за ней по пятам.

– Ну и память у тебя! Мы учимся с ней вместе.

– Поздравляю, – процедила Юля.

– Вы что, поссорились?

– Это еще почему? – Она замедлила шаг.

– Не знаю, – пожала я плечами. – Как будто не хочешь о ней говорить.

– Я тебя знать не знаю.

– Короткая у тебя память, – усмехнулась я. – Мы виделись пару месяцев назад. С вами еще были Наташа и Паша.

Юля напряглась, но промолчала. Тогда я продолжила:

– Меня Веста попросила передать ему кое-что…

Девушка наверняка слышала, как я интересовалась его персоной на детской площадке.

– Передала?

– Так его дома нет.

– Ну ты и в кофейню сходить успела, – она кивком указала на пустой стакан, который я так и продолжала держать в руке, не успев бросить в урну.

– Он закончил смену. Ты извини, сама терпеть не могу, когда нарушают личное пространство и все такое. Но, может, подскажешь, где он может быть?

– У Весты спроси, – огрызнулась девушка и пустилась от меня почти бегом.

Да, пожалуй, глупее вопрос сложно было придумать. Знала бы Юля, где искать Лазарева, не ошивалась бы под его окнами. Я оставила ее в покое. Задушевной беседы не вышло, и ладно.

Следовало, пожалуй, переключиться на что-нибудь другое. Например, озаботиться ужином, если Лазарь сдержит обещание, и трапезничать мы будем вместе.

Вскоре я уже сидела у окна в троллейбусе и размышляла. Допустим, наш злодей действительно Павел. Мужчин он убил из ревности, а свою Наташу, просто чтобы не досаждала. Зачем насиловать? Впрочем, не исключено, что все было