Сэр Маркус стоял перед камином, герцогиня сидела на диване. При появлении Тины она вскрикнула:

— Господи, дитя мое! Я уж и не надеялась увидеть вас живой и здоровой! Мы вообразили, что вас похитили разбойники. Как вы могли покинуть нас? Ведь мы за вас так тревожились и переживали!

В ее голосе слышался не столько упрек, сколько за бота, и Тина, тронутая этой искренней теплотой, тотчас же подбежала к герцогине.

— Ах, мадам, — она склонила голову и поцеловал старые, похожие на пергамент пальцы старой леди, простите меня, умоляю! Я никоим образом не хотел вас расстраивать. Просто я заблудилась, и один добрый джентльмен помог мне добраться до дома.

— Никогда не слышал ничего подобного! — почти громоподобным голосом произнес сэр Маркус. — Довериться незнакомцу, человеку, которого никогда раньше не встречали? Вы, наверное, сошли с ума! Ее светлость была вне себя от тревоги, а я обыскал Воксхолл от начала до конца!

— Пожалуйста, простите меня, — тихо повторила Тина, обращаясь не к сэру Маркусу, а к герцогине.

— Вам не за что извиняться, дитя мое, — отозвалась та. — У вас, безусловно, были причины. — Она повернулась к сэру Маркусу, величественно протягивая ему руку: — Спокойной ночи, сэр Маркус. Вечер прошел очень приятно, и мы благодарны вам за ваше гостеприимство. А теперь мы с Тиной устали и хотим спать.

— Я… я бы желал… — начал сэр Маркус, но герцогиня, подняв руку, заставила его замолчать.

— Больше ни слова, сэр, — приказала она. — Поговорим об этом завтра, когда все немного успокоятся.

Дитя утомилось, это видно по ее лицу, да и я уже не так молода, как раньше.

Сэру Маркусу ничего не оставалось, как только поклониться и выйти из комнаты. Тина не смотрела на него. Прежде чем открыть дверь и выйти в холл, он в последний раз бросил взгляд на белизну ее плеч.

Как только дверь за ним закрылась, герцогиня отбросила свой покровительственный тон и резко спросила:

— Ну, так что же произошло, дитя мое? Тина глубоко вздохнула.

— Сэр Маркус сделал мне предложение, — ответила она.

— И это привело вас в такое раздражение, что вы убежали и заставили всех гостей искать вас? Я так волновалась, что думала, умру от разрыва сердца.

— Ах, пожалуйста, мадам, простите меня, — взмолилась Тина. — Меня расстроило не само предложение, а…

— Так что же? — осведомилась герцогиня.

— Он меня поцеловал, — прошептала Тина. — Я сопротивлялась, он такой большой и… Я не могла убежать, пока не вырвалась от него.

Герцогиня выпрямилась.

— Ну и что что поцеловал?! — воскликнула он к — Разве вас раньше никогда не целовали?

— Нет, мадам, это было впервые.

— И это привело вас в панику, — констатировала герцогиня. — Что ж, вам придется привыкать к подобным вещам, ведь как иначе вы выйдете замуж, если не поцелуете человека, который сделает вам предложение?

Тина почувствовала себя очень маленькой и довольно глупой. Если бы ее поцеловал прокаженный или трубочист, она не испытывала бы такого сильного отвращения. А ведь сэр Маркус красив, богат и хочет на ней жениться.

Она опустила голову и призналась:

— Это было глупо с моей стороны.

— Очень глупо, я бы сказала, — отрезала герцогиня. — Что плохого в сэре Маркусе? Должна заметить, молодые женщины добиваются его с тех пор, как он приехал в Лондон. Многие его не любят, но что это значит? Только то, что к нему ревнуют или что он слишком умен и, конечно, одерживает победы, которые не всем по душе. Уверяю вас, дорогая, если вы ищете богатого мужа, то вам стоит принять предложение сэра Маркуса. Он убеждал меня в своей преданности и желании сделать вас счастливой, смягчить с помощью подарков и дружелюбия. Вряд ли есть хоть одна ваша просьба, которую он с готовностью не выполнит!

Тина глубоко вздохнула и грациозно опустилась на колени рядом с герцогиней.

— Теперь я вижу, как была глупа, — тихо промолвила она.

— Не глупы, а скорее невоспитанны, немного диковаты, — поправила герцогиня. — В деревне девушки убегают, а в Лондоне — учатся управлять мужчинами. Более того, позволяют ровно столько фамильярности, сколько хотят принять. Они кокетничают, но держат мужчину на расстоянии. Вы слишком невинны, дитя мое, и, полагаю, слишком плохо знаете мир, в который так внезапно окунулись.

— Простите, — пробормотала Тина. — Я вижу, как была глупа!

Немного неосмотрительны, — еще раз уточнила герцогиня. — Я была вне себя от волнения, и сэра Маркуса мне никогда не приходилось видеть столь встревоженным. — Помолчав, она добавила со смехом в голосе: — Впрочем, это пойдет ему только на пользу! Смею сказать, слишком многие женщины мечтают о его поцелуях и готовы принять все, что он им предложит. Немного сопротивления ему не повредит! — И, добродушно посмотрев на склоненную голову Тины, добавила: — Но вы не должны быть слишком упрямой, дитя мое. Если, конечно, не намерены отказать ему раз и навсегда. Сэр Маркус не из тех, кто очень долго разгуливает под окнами девушки. Он из тех, кто любит штурмовать крепости и брать их!

— Я должна так быстро принять решение? — спросила Тина, заранее зная ответ.

— О нет, — возразила герцогиня, — времени у вас еще полно. Пусть поухаживает за вами месяц или около этого. Вы же не хотите выйти замуж раньше зимы?

Слова старой леди нанесли смертельный удар по надеждам Тины.

— Вы правы, — тихо произнесла она с отчаянием в голосе. — Я вела себя невероятно глупо. Завтра же напишу сэру Маркусу и извинюсь перед ним. Как вы думаете, он простит меня?

— Думаю, вряд ли! Вы полностью отвергли его! — с сарказмом, но смешливо отозвалась герцогиня. — Но все равно, не отталкивайте его слишком далеко! Немного сопротивления раззадорит его, придаст ему силы, хотя сегодня, по-моему, вы стояли у опасной черты. Ни одному мужчине не нравится, когда его выставляют дураком перед гостями. Когда он вернулся без вас, все сразу поняли, что произошло.

— Вы думаете, все догадались?

— Не догадался бы только очень наивный человек! Ну ладно, дитя мое, давайте-ка ляжем спать. Надеюсь, вы усвоили урок? Завтра я попробую научить вас, как заинтересовать мужчину и кокетничать с ним, не допуская вольностей!

— Мне очень хотелось бы этому научиться! — искренне призналась Тина.

— Разумеется, это приходит с опытом, — огорчила ее герцогиня и стремительно взбежала по лестнице, сверкая бриллиантами на гордо поднятой голове.

Тина униженно поплелась за ней, чувствуя себя провинившейся, хотя герцогиня ничем не дала ей этого понять.

Оставшись одна в своей спальне, она заперла дверь и бросилась на постель лицом вниз. Ловушка захлопывается! И она ничего не может сделать! На нее словно обрушилась приливная волна, захлестнув ее, и спасения нет. Тина не плакала, просто лежала, уткнувшись лицом в подушку, и пыталась понять: почему при виде сэра Маркуса ее кидает в дрожь, почему его поцелуи привели ее в такой безотчетный ужас, что и сейчас ей страшно вспоминать о них?