— Маттео!

И только когда все повернулись и уставились на меня, я поняла, насколько выглядела радостной. Я прочистила горло и сделала еще глоток сакэ. Я могла бы винить в своей вспышке алкоголь — я была восхитительно горячей и подвыпившей — но Анджело был прав, говоря, что я ужасно скрываю свои эмоции. Мои родители сделали все возможное, чтобы из меня вышла хорошая, послушная, роботизированная жена для члена Братвы, которая ничего не выражала. Иногда мне хотелось усвоить хотя бы некоторые из их уроков — это сделало бы меня менее незащищенной в жестоком мире.

— Садись, fratello, — сказал Ромео.

— Возможно, тебе удастся найти пару кусочков суши, которые Сиенна еще не скормила насильно твоей жене.

— Подвинься, — сказал Маттео своему заместителю, который с добродушным раздражением встал с места, которое было рядом со мной.

Я старалась сохранять хладнокровие из-за того факта, что Маттео захотел сесть рядом со мной.

Он кивнул в сторону моей новой инвалидной коляски.

— Как тебе?

— Мне нравится, — сказала я, поворачиваясь к нему.

— Большое спасибо за помощь и доставку в такой быстрый срок.

Маттео занялся поеданием суши, но мне показалось, что я заметила малейший намек на румянец на его щеках, и мне стало интересно, чувствует ли мой муж больше, чем показывает в действительности.

29

МАТТЕО

Тусклый свет в подвале отбрасывал тень на жалкого мужчину, раскачивающегося передо мной.

— Где Арбен берет девушек? — спросил я.

Мужчина рыдал, слезы и кровь текли по его лицу.

Доменико обнаружил, что за моим домом следит албанец.

Моим. Блять. Домом.

Арбен стал слишком смелым. Мы должны были уничтожить его за считанные дни, но был словно призрак. Его отец был жалким, бесхребетным сукиным сыном, но он явно хотел сделать себе имя. Я стиснул челюсти, а мужчина издал еще один пронзительный крик, когда Доменико выворачивал ему плечи.

Шпиона подвесили за запястья, его ноги дергались в отчаянии, пытаясь коснуться пола и смягчить давление.

— Не знаю, клянусь, я ничего не знаю, — выдавил он. — Мне приказали следить за зданием, и все.

Его нижнее белье потемнело от того, что он обмочился.

— Черт побери, — пробормотал Доменико, его лицо исказилось от отвращения.

Я провел длинный разрез по коже албанца, специально проходя через клановую татуировку на его груди. Он испустил пронзительный крик, сопли текли по его лицу и смешивались с кровью на груди.

— У Арбена, должно быть, силовиков не осталось, если он присылает тебя шпионить за мной, — сказал Доменико.

— Пожалуйста, пожалуйста, — умолял шпион. — Я ничего не знаю.

— Тогда какой от тебя толк?

Я нанес еще один порез на его груди, но на этот раз вонзил лезвие глубже, пока кровь и кишки не выплеснулись на пол.

— Удвой наблюдение вокруг здания, — сказал я Доменико.

— Камеры, люди, все. Если Арбен следит за передвижениями, я хочу знать и хочу, чтобы это прекратилось.

— Да, босс, — ответил Доменико.

— Хорошая работа, спасибо, что нашел его, — сказал я, прежде чем выйти из подвала. Доменико и его люди приберутся.

Я поднимался на лифте в свой пентхаус, чувствуя запах крови в носу. Анджело написал мне, сообщив, что они ужинают с Сиенной, поэтому я знал, что квартира будет пуста.

Ярость пульсировала во мне, пока я стоял под душем, холодная вода стекала по моему телу. Обычно я ходил в спортзал, чтобы выплеснуть гнев, или находил кого-нибудь, кого можно трахнуть, но в глубине души я знал, что ни один из этих вариантов не успокоит меня сегодня. Я оделся, снял пиджак и засучил рукава, а затем направился на этаж к Сиенне.

— Маттео!

Радостное приветствие Софии скрутило меня изнутри. Когда в последний раз кто-то так радовался, увидев меня? Ни моя сестра, которую я отталкивал годами, или мои люди, которые относились ко мне с уважением и некоторой долей страха, и уж точно не мои враги, называвшие меня Ангелом Смерти.

Я сел рядом с женой, врываясь, как планета, на ее орбиту. Ее щеки покраснели, глаза сверкнули, и я понял, что она выпила. Я приподнял бровь, глядя на Ромео, который наполнял ее стакан сакэ, и он только ухмыльнулся.

— Ты уверена, что не хочешь еще чего-нибудь поесть? — спросила Сиенна Софию, которая покачала головой.

— Поверь мне, я сыта.

— Прости, что заставила тебя так много есть. Я была уверена, что хотя бы один вид тебе понравится, — надулась Сиенна.

София пожала плечами.

— Все нормально. Теперь это можно вычеркнуть из моего списка желаний, так что оно того стоило.

Анджело вскинул брови.

— Списка желаний?

— Около года назад мы с Милой составили список того, что хотим сделать перед смертью. Мы проводили большинство дней взаперти, поэтому у нас было много времени для размышлений. Одно из мои желаний в списке — пробовать что-то новое каждую неделю в течение года. Так что на этой неделе я попробовала суши.

В ней была легкость, которой я раньше не замечал. Я поймал себя на мысли, что хочу провести пальцами по ее коже, заправить прядь светлых волос ей за ухо и узнать каждый пункт в ее списке.

— Что еще нового ты попробовала? — спросил Ромео.

— Вышла замуж, — сказала она, бросив на меня взгляд с румянцем на щеках.

— Такая забавная идея. Хочу составить такой же список. Что еще у тебя есть? — спросила Сиенна.

— Ммм, куча всего, — София вдруг стала застенчивой. — Например, завести собаку, поехать в Диснейленд, увидеть океан, что-то вроде этого.

Пункты в ее списке были такими невинными. Как могло что-то столь сладкое и чистое появиться у Рустика?

Я схватил набор палочек для еды и съел ролл «Калифорния», пока остальные говорили о том, что они хотели бы внести в свой список. София разложила оставшиеся кусочки суши на тарелке и поставила ее передо мной. Я почувствовал трепет в груди. Она заботилась обо мне так, как будто это была самая естественная вещь на свете.

Я закончил есть, и мы прошли в гостиную. Я сидел рядом с Софией на диване. Она свернулась калачиком под одеялом, и моя кожа зудела от желания притянуть ее к себе. Меня поразило ощущение, что я оскверню ее, если прикоснусь. В моем мире мои руки были по локоть в крови. В ее мире она мечтала завести собаку и прикоснуться к океану.

Ромео снял с кожаного кресла подушку с цветочным рисунком и сел.

— Итак, как тебе итальянская мафия, София?

— Пока все хорошо, —