будут тобой восхищаться. Завидовать, конечно… но… в то же время подражать тебе.

Она строго взглянула на меня:

– Только в том случае, если ты сможешь освоить ту науку, которую я тебе даю.

– Это правда, – подтвердила швея. – Уж я-то знаю. Ко мне часто приходят заказы, чтобы я повторила наряд известной наложницы для жены.

Атали горько усмехнулась.

– Но им это не поможет. Некоторые наложницы опасаются жен. Напрасно. Я, например, всегда пускала их в свою гардеробную комнату. За плату. Эти бедняжки давали неплохой доход. Я тоже была щедра и даже рассказывала о некоторых приемах, способных свести мужчину с ума.

Швея покивала:

– Мудро. Очень мудро.

Это была пышная женщина с тяжелым лицом и с коротко остриженными волосами, которые едва закрывали уши.

Но у нее были невероятно ловкие пальцы. Она тут же принялась закалывать платье булавками.

– Тут ушьем, а лиф сделать пониже.

Она поворачивала меня, как куклу. И я точно не чувствовала себя произведением искусства.

– Для домашнего платья самое то, – вынесла вердикт Атали. – Скромно, но эффектно. Дневной нежный цвет.

– Почему женам не помогут наряды? – спросила я.

– Что она говорит? – живо поинтересовалась швея.

– Хочет знать, почему с женами не работают те же ухищрения, что с наложницами.

Обе женщины довольно рассмеялись. Кажется, их привел в восторг мой вопрос.

Атали вздохнула.

– У нас есть флер. Горе той, кто его потеряет. Без него наложница всего лишь обычная женщина. Он будоражит и сводит с ума. Жене маг может приказывать и будет в своем праве, с наложницей все сложнее. А еще мы обладаем независимостью и в некоторых случаях можем сменить покровителя. Не в твоем случае, конечно… хотя… все возможно.

Я не вполне поняла тролльего слова «флер». Видимо, оно не имело аналогов в человеческом языке. Но это было что-то неуловимое, покров тайны.

Мы продолжали примерку.

Тролльчанки спорили и обсуждали фасоны и последние модные скандалы.

Тисса. Она наверняка стояла так же, среди разложенных нарядов в одной нижней сорочке. Мне вдруг захотелось увидеть ее, удостовериться, что она вырвалась.

Нет. Сейчас нельзя. Но я чувствовала, что вот-вот провалюсь в видение. Оно накатило, как внезапный приступ тошноты.

Тисса бежала, путаясь в тяжелых юбках, ее дыхание сбивалось, она схватилась за деревце, переводя дух. Ее тролль догнал ее:

– Прячься, я их уведу.

Он указал куда-то в сторону и принялся творить заклинание. Но она перехватила его руку.

– Нет! Не оставляй меня.

– Ты должна спастись. Времени мало.

– Нет, – упрямо повторила Тисса. – Я не смогу. Без тебя.

Он поцеловал ее, коснулся горячими губами ее век.

– Спрячься.

– Нет. Только вместе.

Вокруг ног возлюбленных начал собираться туман.

Тролль обнял Тиссу. И они так и стояли, пока туман не окутал все вокруг. Я слышала довольные восклицания преследователей.

– Они здесь!

– Не сопротивляйтесь!

– Мое сердце, – прошептала Тисса.

– Навсегда, – откликнулся тролль.

Их оторвали друг от друга. Тисса в отчаянии закричала, когда замок сплетенных пальцев был разорван.

Почему он ничего не сделал? Почему не сражался?

Я тяжело дышала, осматривая груду блестящих ярких платьев.

– Вот так… – сказала со вздохом Атали.

– А знаешь, дорогая Атали, а что если для выходов сделать ей вуаль, закрывающую половину лица, чтобы видны были только губы? Или нет… я сделаю такую шапочку, с которой будут свисать золотые бусинки. Множество нитей Так ее припадки будут незаметны.

– Это может сработать. Флер.

– Да, флер. Конечно, злые языки будут утверждать, что так скрывается какое-то уродство, но поскольку она уже станет официальной наложницей… то скажут, что ее покровитель скрывает редкую красоту, которая будет вызывать зависть.

Как скоро им удалось поймать Тиссу. На глазах навернулись слезы, я постаралась незаметно их смахнуть. Но Атали со швеей были слишком увлечены своими разговорами, чтобы обратить на это внимание.

У самой наставницы настроение улучшилось. Видимо, наряды – это то, что ее занимает.

– Как я слышала, – сказала швея, – у вас произошла неприятность. Оба предложения отменены.

– Нет, – резко осадила ее Атали. – Ничего подобного. Досужие сплетни. Предложения в силе.

Швея только покачала головой. И взглянула на Атали с жалостью.

– Очень красивая девочка… была. Я помню, как сшила ей первое платье. Что-нибудь о ней известно?

В ее вопросе слышалась жадность до скандальных подробностей, а не сочувствие.

Атали вздохнула.

– Скоро все выяснится.

– Наверняка влюбилась без памяти, – сказала швея.

Наставница досадливо зашипела.

Ее настроение вновь испортилось.

Изнурительная примерка закончилась. Мне разрешено было немного перекусить и отдохнуть.

Невольно я сравнивала Башни Пепла и дом, в котором жили будущие наложницы. Определенное сходство было. Но все-таки я сделала сравнение в пользу Дома.

А еще я воспользовалась уединением, чтобы взглянуть на Ингар.

Магичка металась в постели, лоб блестел от пота, намокшие волосы потемнели. Ее била лихорадка, а иногда Ингар с мучительным стоном выгибалась дугой.

В спальню скользнула мертвячка.

Она заботливо обтерла лоб Ингар мокрой тряпкой.

– Не борись, не надо, – прошептала она, наклонившись.

Ингар открыла глаза. Ее зрачки были до того расширены, что занимали почти всю радужку. Она хотела что-то ответить, но не смогла. Губы только дрогнули.

– Не борись, – повторила мертвячка. – Отпусти эту боль. И больше она никогда не вернется. Ты обретешь власть. Поймешь, что такое магия. Настоящая сила.

Она погладила Ингар по волосам, провела по щеке, смещая руку на горло.

– Мне неприятно видеть твои мучения. Но ты одна в этом виновата. Если бы не твое упорство, все давно было бы кончено.

– Не хочу…

– Тут ничего нельзя поделать. Рождение – мучительный процесс. Но уж когда началось, то все – поздно сомневаться. Придется идти до конца.

– Нет.

Мертвячка вздохнула. Хотя это скорее была страшная игра – подражание живым.

– Упрямица. Но вот увидишь, когда все кончится, мы вместе посмеемся, как глупо было цепляться за это унизительное существование.

– Ух… ходи.

Как ни странно, но мертвячка послушалась. Она поднялась и бесшумно выскользнула из комнаты.

Ингар застонала от нестерпимой боли, думая, что ее мучительница оставила ее.

Но почти сразу мертвячка вернулась со служанкой, которая несла тяжелый поднос с разнообразной едой.

– Катерина принесла тебе поесть. Чтобы скорее поправиться, нужны силы.

– Я не Катерина… – начала служанка.

– Неважно, – сказала мертвячка. – Давай, ты ее будешь кормить, а я подержу голову.

Она забралась в постель, сама оперлась на подушки, а голова Ингар покоилась у нее на плече.

Служанка села на табурет, взяла плошку с бульоном. Она зачерпнула ложку и поднесла ее к губам своей хозяйки. Мертвячка схватила протянутую руку, ложка со звоном упала на пол, суп пролился на простыни.

– Что… – служанка рванулась, но высвободиться не удалось. – Пустите.

Мертвяка провела острым когтем по запястью своей пленницы. На коже тут же выступили рубиновые капли.

– Я же сказала, чтобы поправиться, ей нужны силы. – И она прижала запястье к губам Ингар. – Надо поесть. Давай, хоть сейчас не упрямься. Пей!

Ингар сделала лихорадочный глоток. А потом еще один.

– Славно. Пошло дело, – свободной рукой мертвячка погладила девушку по волосам.

Служанка замерла и больше не вырывалась. Она завороженно смотрела, как Ингар пьет ее кровь.

Я очнулась с ощущением собственной правоты.

У меня есть доказательства. Есть!

Интересно, что теперь на это скажет Йотун? Каково это, знать, что законы магии, в которых ты был уверен, могут поменяться?

Осталось дождаться ночи.

К моему разочарованию, Йотун спал. Он лежал в кровати, повернув голову набок и закинув сильные руки над головой. Лицо его было расслабленным.

Колдун не проснулся, когда я его позвала. Видно, сильно устал.

Мне пришлось убраться обратно в свою комнату. Сон не шел, как я ни ворочалась. То и дело мыслями возвращалась к Тиссе.

Сколько раз я ее видела? Два? Три? Мы с ней даже не разговаривали, но ее судьба тронула меня. Я подумала, что могу попросить Йотуна… не знаю, как-то ей помочь. Вдруг он сможет повлиять… и освободить ее от унизительной участи.

Пока ученицы и наставницы не знали, что ее поймали.

Я