— Эй, Эшвилл, я сказал, покажи Брэнди свое гребаное лицо! — Кричит Чед, когда миссис Джонс входит в класс с широко раскрытыми от смущения глазами, но уже слишком поздно.

Какому-то ублюдку прямо сейчас нужно почувствовать мою ярость, а этот мудак только что подписался.

Опираясь руками о стол перед собой, я поднимаюсь на ноги, но чувствую прикосновение маленькой, нежной руки к своему левому запястью. Я замолкаю, мое тело покалывает от ее прикосновения.

Глядя вниз, я вижу, как Бетани качает головой, глядя на меня широко раскрытыми голубыми глазами, но даже ее ангельские прикосновения не могут приглушить мою потребность ударить что-нибудь или кого-нибудь. Мое тело немеет, как будто мой разум и мышцы работают на автопилоте. Я качаю головой в ответ и оборачиваюсь, чтобы увидеть Чеда.

Он не обращает внимания, слишком занят смехом и шутками со своими друзьями на счет Бетани, чтобы даже видеть, как я встаю, и от этого становится еще хуже. Я не хочу застать этого ублюдка врасплох. Я хочу, чтобы он увидел, что я приближаюсь. Я хочу, чтобы он знал, кто, блядь, выбил из него все дерьмо.

Все, что я вижу, — красный цвет, мой мозг переключается в режим полного охотника, а дыхание становится медленным. Вытянув руки по швам, я направляюсь в его сторону и замечаю, что рядом с ним за столом сидит один из его друзей-футболистов. Слава Богу, потому что я протягиваю руку и хватаюсь за край стола, и когда он, наконец, поворачивается, чтобы посмотреть на меня, я толкаю массивное дерево в его сторону.

Она со скрежетом катится по полу, и я смотрю, как она соприкасается с его животом. Сила моего движения и сама по себе сила выбивают их обоих из равновесия и отбрасывают назад.

— Что за хуйня? — кричит кто-то, пока я смотрю, как они падают спиной на пол. Я не испытываю ни капли сочувствия, ни грамма. Эти ублюдки заслужили это. Я не знаю, как им обоим удается не удариться головой об пол, но я очень разочарован. По крайней мере, они совершенно запыхались. Ублюдки.

— Райан, прекрати, — слышу я, как миссис Джонс кричит, когда класс взрывается от моей ярости, но меня уже не остановить.

Все еще держась за стол, я грубо отодвигаю его в сторону, освобождая доступ к Чеду, распростертому на полу, и ухмыляюсь.

Он смотрит на меня с удивлением в глазах, и я наблюдаю, как в нем просачивается гнев, когда он понимает, кто сбил их с ног и смутил его, но я быстро двигаюсь, садясь на него верхом. Упершись коленями в его руки, когда я сажусь ему на грудь, я отступаю назад и бью этого ублюдка прямо в лицо. Кто-то кричит, но это не заставляет меня остановиться, поскольку я продолжаю бить кулаками по его лицу снова и снова, кровь забрызгивает костяшки моих пальцев и лицо Чеда.

Облако гнева в моем сознании рассеивается, когда кто-то ударяет меня сбоку по голове и сбивает инерцию, отбрасывая меня в сторону и давая кому-то другому шанс оттащить меня от Чеда, который кашляет и отплевывается на полу.

Сейчас он не выглядит таким большим и крепким. Повреждений все еще недостаточно, но он выглядит достаточно сломленным.

Кто-то заломил мне руки за спину, затрудняя движение, но я не вижу, кто это, поэтому воздерживаюсь от каких-либо продвинутых движений, которым меня обучали.

Черт.

Звон в ушах ослабевает, когда я смотрю на парня, стоящего над Чедом и пожимающего ему руку. Очевидно, это тот ублюдок, который меня ударил. Я запечатлеваю его лицо в памяти, не обращая внимания на то, что все остальные наблюдают за мной.

Оглядываясь через плечо, я обнаруживаю, что на самом деле именно миссис Джонс удерживает меня на месте. У нее выжидающее выражение лица, пока я пытаюсь успокоить свое дыхание и гнев, все еще бурлящий в моих венах.

— Вы держите себя в руках, мистер Картер? — спрашивает она, приподняв брови. Ее голос звучит не так уж печально или сердито из-за сложившейся ситуации, скорее, она просто разочарована во мне, и я просто киваю.

Теперь я немного лучше контролирую свой гнев, так что не собираюсь срываться с катушек.

Она медленно отпускает меня, я встряхиваю руками и тут вижу кровь на своей белой футболке. Я бросаю взгляд в сторону Чеда. У него из носа капает кровь, на лице заметны синяки и припухлости, но я не ощущаю никаких сожалений.

Так, как обучали меня в Физерстоуне.

Вспоминая, из-за чего началась вся эта ссора, я обращаю свое внимание на Бетани, но, пробежавшись по ней глазами, останавливаюсь.

Глядя на нее, и я имею в виду, что действительно смотрю на нее, я вижу страх в ее глазах, и смущение от того, как развивалась ситуация, написано на ее лице. Ей не нравится внимание, которое я почти не замечаю, и это только усугубляет ситуацию.

Но что поражает меня больше всего, так это то, что это моя гребаная ярость вызвала неуверенность в ее глазах.

Это помогло мне улучшить ситуацию. От этого мне стало лучше.

Но Бетани, я заставил ее почувствовать себя намного хуже.

— Мистер Картер, выйдите из моего класса и идите в кабинет директора, сейчас же, — приказывает миссис Джонс, протягивая мне рюкзак, и когда я отрываю взгляд от Бетани, перекидываю ремень через плечо и направляюсь к двери.

Черт.

Я получил то, что хотел. Я нашел способ попасть в офис, но не таким образом, не за счет Бетани.

Не тогда, когда я оставил ее так страдать.

Мне нужно заставить ее простить меня, но как мне это сделать, когда я даже не знаю, как простить себя?

Тринадцать

БЕТАНИ

Если явное смущение не сведет меня в могилу раньше времени, возможно, мне придется поискать тихие способы покончить с собой после этого. Пол волшебным образом не разверзся и не поглотил меня целиком, как я надеялась, вместо этого, когда Райан ушел, оставив меня с разинутым ртом в классе, полном сплетничающих студентов.

Откуда взялась эта его сторона?

Я просто… Я знала, что он может быть тихим и резким, но никогда не ожидала, что он будет жестоким. Это моя вина, что я думала, что на самом деле знаю его. Я вообще ничего о нем не знаю. Ярость, ярко горевшая в его голубых глазах, была нереальной, но я чувствовала себя… в безопасности?