Воспользовавшись паузой, я тоже прошмыгнула в коридор, а оттуда в свою спальню.

— Сань?! А ты куда?

— Я же сказала. Нам не по пути, Расул! — отвечаю уже из-за закрытой двери. — Не по пути… — добавляю тише и приказываю себе держаться увереннее, стойко отвечать отказом на все его поползновения.

***

Следующее утро — хмурое, дождливое. На улице слякотно, ветер пронизывающий до самых костей.

— Это были последние теплые деньки в нашем регионе.

— И вы мне их обгадили, — ворчит Расул.

Мать и дочь сидят тихо в гостиной, на самом краешке дивана. Скромные и пристыженные. Глядя на потемневшее лицо Рамины так и не скажешь, что это скороспелка малолетняя вчера голой в постель Расула прокралась…

Гадко мне как-то от всего этого. Гадко и грустно… Вроде они все не чужие люди, родственники дальние, но пакостят и подставляют друг другу подножки на каждом шагу.

Чем больше я пересекаюсь с людьми, тем глубже убеждаюсь во мнении, что семья — это обман, любовь — иллюзия, а верность — просто сказка для маленьких девочек…

— Садись завтракать, — зовет меня Расул.

— Я не голодна.

— Нужно поесть! — упрямится и ведет меня за локоть. — Сядь.

Он наваливает на мою тарелку гигантскую порцию омлета, от которого идет во все стороны пар.

— Обсудим дела. Наши, — делает акцент.

Ого!

— У нас… есть дела? Ты про слежку? Или…

— Я про все. Сначала поживешь на моей городской квартире, пока я эти мутки разгребаю. Недолго. Дней пять. За это время мои люди посмотрят, реально тебя куда-то вписали менты или просто на понт взяли. В любом случае, выход будет.

Я едва дышу, с удивлением разглядывая Расула. Что это с ним такое?

— Ешь не меня глазами, а этот чертов омлет… — сжимает кулаки.

Глава 36

Александра

— Я тебя не ем! — возражаю, переключившись на еду. — Это твои фантазии.

— Завтракай, я пойду готовить машину.

Расул покидает стол, напряжение мгновенно спадает, но тут же взвинчивается, когда я чувствую: он подошел ко сзади. Он всего лишь касается носом моей макушки, могучая грудь прижимается к спине на мгновение, и меня окутывает пряным жаром его тела.

— Мои фантазии… — вдыхает. — Ты и представить себе не можешь, как я хочу и могу…

Меня словно окунают в кипяток. Я едва дышу, покраснев. Вспоминаю наш секс, его резкие движения, толчки несдержанные, зверские, ааа…

— Завтракай, — хмыкает на ушко, куснув его. — Завтракай, пока я по-быстрому не задумал проверить, как там твоя пися поживает. Зажила для следующего забега?

— Не зажила. Кровит! — выдаю очевидную ложь. — Тряпочку подкладывать приходится. Рад?

— Значит, в больницу заглянем.

Его словно сметает из кухни.

— Я пошутила! Не надо мне в больницу. Стой! — приходится бежать за ним. — Стой! Я пошутила. Нормально у меня все.

— Ах, нормально. Кровяки нет?

— Фу, мерзкий. Можешь нормально общаться?! Вот из-за такого… из-за такого я и не хочу иметь с тобой ничего. У меня все нормально, я бы даже сказала, супер. Но не для тебя!

— В больнице проверят, — упрямится.

— Я не хочу.

— А я тебя спрашивать не собираюсь. Пойдешь, залезешь на кресло.

— Нет!

— Сам затащу. Если надо, свяжу.

— Только силой и можешь. Тьфу. Еще трахни меня на том кресле… — предлагаю ехидно.

Темные глаза Расула разжигаются похотью.

— В такое я еще не играл… кхм… Упущение, наверное.

— Сам с собой играй или… С Раминой!

Расул кривится.

— Не напоминай. Короче, что ты цепляешься,а? Кому сказал, сидеть и завтракать. Вот и завтракай! — рявкает. — В больницу поедешь, я так решил.

Я решаю послать его, но мой рот накрывает его жесткая ладонь.

— Не только писю посмотреть, дурная. Таблетки тебе выпишут. Чтобы не залетела. Я в тебя кончил. Выпьешь! Поняла? Кивни.

Я закивала быстро-быстро, сняв его ладонь.

— Вообще-то я и сама хотела зайти в аптеку. Но буду не против, если ты раскошелишься. Все-таки, ты совал, а не я просила.

— Я бы поспорил… — ухмыляется. — Ты еще как просила. Сама в мою постель прыгнула.

Обалдеть! Он меня силой вынудил, так теперь обвиняет, что я сама к нему прыгнула?

— Ты говорила мне «да» и умоляла…

Мне даже сказать нечего, впрочем, отойдя на метр, я все-таки говорю:

— Надеюсь, врач самые лучшие и мощные таблетки выпишет. Ломать себе жизнь нежеланной беременностью… еще иот тебя… я не собираюсь. Некоторых детей лучше не рожать вообще, чем ломать им жизнь!

— Я тоже так считаю! — бросает с ухмылкой. — Мне вообще выблядки не нужны. Ни от одной.

У меня в глазах темнеет от злости.

— Выблядки тебе не нужны. Выблядок от слова блядь. Ты меня блядью считаешь, что ли?

— Я такого не говорил, но…

Однако меня уже несет.

— Если уж на то пошло, настоящая блядь в стенах этого дома к тебе голой в постель прыгнула, а ты… ты меня силой взял. Ублюдок! Я зашьюсь! Тьфу… Зашьюсь после тебя!

Расул стоит, мрачный, но закипающий, как грозовая туча.

— Вон пошла! — орет. — Все нервы мне сделала! Пошла! — орет и с силой заталкивает в дом, за шкирку забрасывает.

— Открой! — бросаюсь на дверь, бью кулаками. — Открой немедленно! Я и секунды в этом доме вонючем с тобой и твоими шалавами не проведу! Открой!

Дверь распахивается и я падаю неожиданно, стукнувшись коленями о порог.

Расул захватывает мои волосы в кулак, собрав на затылке.

— Супер. Так и стой. Нарываешься!

Не собирается же он…

Я упираюсь ладонями в его каменные бедра, проклиная его всеми ругательствами. Внезапно он садится, опустившись на корточки, и вжимает мое лицо в плечо, продолжая удерживать за волосы, поглаживает их у самых корней.

— Не выводи, — просит почти ласково. — Скоро мирно разбежимся и забудем, как звали.

Ага, забудешь такого…

Резкие смены и перепады настроения Расула сбивают с толку, путают… Я обмякаю на несколько секунд, потом вспоминаю, про завтрак.

— Я не люблю омлет.

Глубокий вздох.

— Ты специально сейчас?

— Нет, я правда не люблю.

— Тогда сделай себе сама, — отстраняет меня от себя и уходит, как будто обиделся.

Можно подумать, он