Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— С ним что-то не так, — сказал Робин в среду утром коллега Литтлджона Барклай, когда они оба сидели в машине Барклая, наблюдая за входом в многоэтажку в Бекслихите.
— Лучше он, чем Моррис или Нэтли, — Робин преданно повторила реплику Страйка.
— Нашла с кем сравнивать, — сказал Барклай.
— Он хорошо справляется со своей работой, — заметила Робин.
— Он просто, черт побери, пялится, — сказал Барклай. — Не моргает. Как гребаная ящерица.
— Я почти уверена, что ящерицы моргают, — поспорила Робин. — Подожди, это один из них?
— Нет, — Барклай наклонился вперед, чтобы разглядеть сквозь ветровое стекло мужчину, который только что вышел из здания. — Этот толще, чем наш.
В многоквартирном доме, за которым они наблюдали, жили два брата лет сорока, которые, к несчастью для текущего расследования агентства, были очень похожи друг на друга. Один из них — по результатам нескольких дней наблюдения еще не было установлено, кто именно — преследовал актрису по имени Таша Майо. Полиция отнеслась к этому делу недостаточно серьезно для клиентки, которая начинала, по ее собственным словам, «сходить с ума». Серия тривиальных, поначалу просто надоедливых, инцидентов в последнее время приобрела зловещий характер: в почтовый ящик женщины бросили мертвую птицу, а затем заклеили замочную скважину на ее входной двери.
— Я знаю, что полиция перегружена работой, — объясняла Таша, пока Робин записывала подробности дела в офисе. — Я понимаю это и знаю, что напрямую мне никто не угрожал, но я сказала в полиции, кто, по моему мнению, это делает, я описала его внешность, сказала, где он живет и все такое, потому что он сам поведал мне почти всю историю своей жизни с подробностями. Он всегда околачивается у входа на сцену, и я подписала для него около пятнадцати постеров и клочков бумаги. Все стало совсем плохо, когда я сказала ему, что у меня нет времени на еще одно селфи. И он продолжает появляться в тех местах, куда я хожу. Я просто хочу, чтобы это прекратилось. Прошлой ночью кто-то взломал мою машину. С меня хватит. Мне нужно, чтобы вы поймали его с поличным.
Это было не первое дело о преследовании, которым занималось агентство, но ни в одном из них еще не фигурировали мертвые птицы, и Робин, которая сочувствовала клиентке, надеялась поймать преступника как можно быстрее.
— Мидж тащится от нее, — сказал Барклай, наблюдая за окном подозреваемого.
— От кого? От Таши Майо?
— Да. Ты видела фильм, в котором она снималась, о тех двух лесбиянках, живших в викторианскую эпоху?
— Нет. Хороший?
— Отвратительный до жути, — сказал Барклай. — Полтора часа поэзии и садоводства. Жене очень понравилось. Мне нет, потому что, очевидно, я бесчувственный придурок.
Робин рассмеялась.
— Мидж могла бы подкатить к ней, — продолжал Барклай. — Таша Майо бисексуалка.
— Правда?
— По словам жены. Это ее любимая тема в «Мастермайнде»28: сексуальная жизнь звезд. Она ходячая гребаная энциклопедия по таким вопросам.
Несколько минут они сидели молча, потом Барклай, все еще глядя на четвертый этаж, спросил:
— Почему они не работают, как все обычные люди?
— Понятия не имею, — ответила Робин.
— Было бы удобно, если бы мы смогли уличить их в мошенничестве с социальными льготами. Суд приговорил бы его к общественным работам. Тогда у него не было бы времени за ней таскаться.
— Общественные работы рано или поздно закончатся, — сказала Робин, потягивая кофе. — Проблема в том, что я не знаю, как можно остановить чью-то одержимость.
— Врезать ему? — предложил Барклай и, немного подумав, добавил: — Как ты думаешь, Литтлджон что-нибудь скажет, если я его ударю?
— Может быть, сначала попробуешь найти тему, которая будет интересна и тебе, и ему? — предложила Робин.
— Это крайне странно, — продолжал Барклай, — никогда не разговаривать. Просто сидеть молча.
— Вот один из них, — Робин поставила свой кофе обратно в подстаканник.
Из здания только что вышел мужчина, держа руки в карманах. У него был необычайно высокий лоб, как и у брата, из-за чего Барклай прозвал эту пару братьями Франкенштейнами, что было быстро сокращено до Фрэнка Первого и Фрэнка Второго. Неряшливо одетый в старую ветровку, джинсы и кроссовки, он направлялся, как догадалась Робин, к вокзалу.
— Ладно, я иду за ним, — она потянула к себе рюкзак, который обычно брала с собой на слежку, — а ты можешь остаться здесь и присмотреть за другим.
— Да, хорошо, — сказал Барклай. — Удачи.
Робин, надевшая шапку бини29, чтобы скрыть свою необычную новую стрижку, последовала за Фрэнком Первым пешком до станции Бекслихит и после недолгого ожидания поезда села в тот же вагон, чтобы следить, сидя неподалеку.
Через пару минут у Робин зазвонил мобильный, и она увидела номер Страйка.
— Доброе утро. Где ты?
— С одним из Фрэнков, — тихо сказала она. — Мы направляемся в Лондон.
— А, ясно. Ну, я просто хотел тебе сказать, что убедил того журналиста, о котором упоминал, поговорить со мной. Фергюс Робертсон, встречаюсь с ним позже в «Вестминстер Армз». Ты уже читала его статью?
— Да, — ответила Робин, — и я читала его статью-продолжение о том, что церковь сделала с ним после публикации первой. Они не любят критику, не так ли?
— Не то слово — сказал Страйк. — Что касается других новостей, то я только что видел Уилла Эденсора. Сегодня он снова собирает деньги в Сохо.
— О, ничего себе, правда?
— Да. Я не подходил к нему, просто на всякий случай, но выглядит он весьма херово. В нем роста больше метра восьмидесяти, а весит он, похоже, меньше тебя.
— Он выглядел счастливым? Все служители храма улыбались не переставая.
— Нет, определенно не был счастлив. Я еще попросил Пат взглянуть на наш график. Ты можешь съездить в Ковентри в конце следующей недели? Ты не против? У меня есть номер Шейлы Кеннетт — пожилой женщины, которая много лет жила на ферме Чапмена. Если я скину тебе смс-ку, можешь ей позвонить? Посмотрим, согласится ли она поговорить с нами?
— Да, конечно, — сказала Робин.
Едва она убрала телефон в карман, как он зазвонил снова: Илса.
— Привет, — сказала Робин, — как дела?
— Во что, черт возьми, он играет? — эмоционально спросила Илса.
— Во что кто играет?
— Корм!
— Я не пони...
— Он переспал с чертовой Бижу Уоткинс! Ну, я говорю «спал» — но, очевидно, это было сделано стоя, прислонившись к стене ее спальни.
Робин поняла, что сидит открыв рот, и закрыла его.
— Он... не упоминал об этом при мне.
— Нет, я готова поспорить, что он, черт возьми, не упоминал об этом,
