Это болезненная тема — в течение нескольких лет она не работала, я содержала и её, и братьев, пока не узнала, что от безделья мать начала пить не просыхая. Когда я ей впервые сказала, что больше не буду посылать денег — что она мне устроила! Закатывала истерики, грозилась покончить с собой, прикидывалась сошедшей с ума, врала, что у неё обнаружили рак… Я почти год с ней не общалась, пока она наконец-то не смерилась с тем, что больше не будет пить за мой счёт. Она снова устроилась на работу — продавцом в продуктовом магазине, но очень жаловалась на то, что устаёт, еле на ногах ходит… Я жалела её и продолжала посылать деньги — теперь только по праздникам, а потом мне братья позвонили и попросили, чтобы я больше совсем не посылала матери денег, потому что, получив их, она тут же бросает работу и уходит в запой. С тех пор, денег я ей больше не посылаю, хотя и чувствую себя немного виноватой, когда она начинает их просить или когда рассказывает о своей тяжёлой жизни. Поэтому и сейчас, ответив отказом на очередную просьбу, оправдываюсь:

— Ты пойми — я одинокая, безработная женщина, у меня ни мужа, ни профессии, ни перспектив. В Японию я больше не поеду — это я твёрдо решила…

— Ну, вот поэтому я и говорю — выходи замуж за Немца!

— А сама бы за него вышла? Стала бы спать с таким уродом? — спрашиваю я, не скрывая раздражения. — Чего молчишь? Конечно, себе ты такого счастья не хочешь, а дочь на панель толкать — это, пожалуйста!

— Юленька, доченька, не заводись — никто тебя на панель не толкает, просто мне обидно, что все кикиморы уже давным-давно замуж повыскакивали, а ты у меня такая красивая и совсем одна…

— Ладно, мать, не трави душу — надоело уже всё время об одном и том же говорить, только настроение мне портишь. Всё — пока, — и дождавшись, когда она ответит “пока”, вешаю трубку.

Какое-то время, продолжаю лежать в постели, но спать мне уже не хочется…

После той, не удачной поездки в Германию, у меня пропало желание знакомиться с иностранцами… Но я всё же согласилась побывать ещё на трёх свиданиях, которые организовало агентство.

Первое было похоже на собеседование при приёме на работу — оно состоялось в самом агентстве. Сорока четырёх летний американец (кстати, не пузатый, а наоборот, очень стройный, хорошо сохранившийся мужчина) сидел за письменным столом напротив меня и задавал мне вопросы, типа: курю ли я? Умею ли готовить? Хочу ли родить ребёнка? Он был не так уж плох — даже симпатичный, пожалуй, но сразу чувствовалось — жуткий педант и зануда.

Второе свидание у меня было с французом, который выдавал себя за сорока восьми летнего, но, встретившись с ним возле гостиницы “Россия”, я поняла, что он преуменьшил свой возраст лет на двадцать! Мне пришлось с ним пообедать и поужинать, а в промежутке между посещением ресторанов, гулять по Москве, показывая достопримечательности. Я стеснялась идти с ним по улице, поэтому старалась сохранить между нами дистанцию, а он, как назло, всё время старался держать меня под руку и даже обнимать за плечи.

“Ты не хочешь помолиться за то, чтобы у нас всё получилось?” — спросил он меня в храме Христа Спасителя.

”Ты что — не нормальный?” — чуть не спросила его я.

В отличие от американца, он не старался узнать обо мне побольше — я сразу поняла, что этот хитрожопый француз приехал в Москву только для того, чтобы приятно провести здесь время.

Ближе к вечеру я начала торопиться домой: по телевизору должны были показывать “Олигарха” с Владимиром Машковым в главной роли — я не могла это пропустить!

— Как, разве ты не пойдёшь со мной ко мне в номер? — спросил старикашка.

Он думал, что я стану с ним спать! Нет, у него точно не все дома…

— Легкодоступность русских женщин сильно преувеличивают, — ответила я ему.

В этот момент мы шли по направлению к Тверской, где я собиралась сесть в такси — на улице было прохладно и я замёрзла, поэтому решила пройти к Тверской через ГУМ. Старикашка чуть в штаны не наложил — так испугался, что я веду его в магазин, чтобы на подарки раскрутить! “Старая, мерзкая сволочь, — подумала я тогда, — Хочешь и рыбку съесть, и в воду не лезть?”

На третье свидание приехал, сорока летний турок на “Мерседесе” — самый толстый и уродливый из тех мужчин, с которыми мне довелось познакомиться благодаря брачным агентствам. Но и самый щедрый — сразу же повёз меня в ресторан, наговорил кучу комплиментов, подарил букет бордовых роз и несколько песен, а когда мы прощались, дал мне денег на такси и ещё сто долларов на карманные расходы. Он свободно говорил по-русски, так как уже давно жил в Москве — у него здесь своя туристическая фирма. На следующий же день он позвонил мне и предложил поехать с ним в Анталью, я ответила, что это слишком неожиданно…

“Ты вообще хочешь со мной встречаться или нет?” — спросил турок с угрозой в голосе, мол — не вздумай ломаться, давай пока берут.

Мне было очень тяжело ответить “нет”, я вдруг с удивлением поняла, что совсем не знаю “технику отказа пылким поклонникам”, ведь в Японии мне приходилось держать мужика на крючке до последнего — пока ему самому уже не надоест…

“Почему ты не сказала мне этого сразу?” — спросил турок.

“Ага, чтобы ты в ответ как-нибудь не адекватно отреагировал…” — подумала я, а в слух сказала, что ”говорить такие вещи в лицо, гораздо труднее”.

Он стал допытываться, чем он мне не угодил. “Мне ещё никогда никто не отказывал!” — заявил возмущённо.

Тоже мне — Рики Мартин нашёлся! Низкий лоб как у неандертальца, маленькие, близко посаженные глазки, короткий нос, толстые щёки, тонкие губы, второй подбородок… И вот таким сейчас не отказывают? Куда катится этот мир?!

“Наверное, не стоило давать тебе денег… Это тебя отпугнуло?”

Ха! Вот уж чем меня точно не отпугнуть!

“Просто ты как мужчина не в моём вкусе” — я постаралась сказать это, как можно мягче.

“Но ты же ещё не знаешь меня как мужчину!”

Ну и логика! Как взрослый человек может не понимать? Чтобы познать кого-то (в библейском смысле), нужно для начала этого кого-то захотеть!

Через неделю он позвонил мне снова — стал настаивать на встрече. Я сразу поняла, что он задумал что-то не доброе и естественно, отказалась. Он стал угрожать, что вычислит по телефону мой адрес, придёт ко мне вместе с участковым милиционером и мне таки придётся открыть ему дверь!

“Ты лучше сразу бригаду омоновцев с собой приводи, потому что участковым меня не напугаешь!” — ответила я, разозлившись, в первую очередь именно потому, что испугалась.

Тогда турок потребовал, чтобы я вернула ему сто долларов через агентство. “Зачем я вообще с тобой связался? — спросил он сам себя, — В агентстве мне показывали фотографии стольких женщин, которые были в сто раз красивее тебя!”

“Ну не преувеличивай, — подумала я, — может и красивее, но не в сто раз…” И пообещала вернуть деньги.