Айрин вскрикнула. Рон схватился за кинжал. Гном выронил корону, но тут же поймал ее, да так и замер, припав на одно колено.

Прозвучавшие слова были произнесены золотым драконом…

* * *

— Кто ты?

Рон, как и подобает командиру, пришел в себя первым. То, что они считали статуей дракона, открыло глаза, заискрившиеся в свете факелов не хуже, чем великолепно ограненные бриллианты. Пасть с огромными клыками осталась закрытой — как и многим другим существам, дракону не нужно было раскрывать рот, чтобы поддерживать разговор.

— Когда-то меня звали… Гранит… Но теперь моего племени нет… Если хотите, можете называть меня просто драконом. Я не обижусь.

Слова давались дракону с некоторым трудом. Рону показалось, что чудовище порядком подзабыло человеческую речь и сейчас старается вспомнить давно забытый язык,

— О Торн… восьмой дракон… Мне кажется, я схожу с ума… — прошептала Айрин, делая жест, призванный отгонять галлюцинации. Ничего не изменилось — дракон оставался там же, где и был. И, следовательно, был самым что ни на есть настоящим.

Сотни прочитанных рукописей твердили одно: в этот мир пришли семь драконов. И среди них не было золотого — доподлинно известно имя каждого из драконов времени, как и то, когда и почему он умер. «Он рассказывает сказки о восьмом драконе» — так говорят о человеке, плетущем небылицы. И вот перед ними сейчас лежит тот самый восьмой дракон, золотой Гранит, и даже имя его неизвестно миру.

— Прошу прощения, леди… Я не восьмой дракон. Я — первый. Я дракон времени, единственный уцелевший.

— Но почему… почему мы не знали о тебе?

— Это долгая история… Если хотите, я поведаю вам ее. Давно мне не приходилось говорить с живыми. Приятное разнообразие после стольких лет.

Дракон уставился немигающим взглядом на золотой поднос, лежащий на крышке огромного сундука. Казалось, воздух сгустился над блестящей поверхностью, взметнулись крохотные вихри, и внезапно на подносе возникло непроглядное туманное облачко. Когда же оно рассеялось, все увидели, что на подносе лежит еда: мясо, исходящее ароматным дымком, фрукты, сочащиеся сладким соком, свежий хлеб, распространяющий по пещере чудесный аромат… Был здесь и кувшин, наполненный явно чем-то столь же отменным.

— Подкрепите свои силы, разговор будет долгим.

— Как… как вы смогли это сделать? — В Айрин заговорил профессиональный интерес. — Вот так запросто создать пищу!

— Это лишь иллюзия, леди. Но она сможет поддерживать ваши силы достаточно долго, пока вы не доберетесь до настоящей еды. Неделю или около того вполне можно питаться этим без вреда для вашего здоровья.

Похоже, прекрасно управившись с запахом и внешним видом, дракон совершенно не имел представления о вкусе и составе блюд. Еда была, и в то же время ее не было. Во фруктах отсутствовали косточки, мясо и хлеб на вкус были одинаковы и не слишком аппетитны. В кувшине была обычная вода, правда, чистая и холодная. И все же вскорости голод был утолен — когда человек голоден, он обычно не слишком разборчив…

И когда все более или менее насытились, дракон начал свой рассказ.

Я проснулся среди ночи и несколько секунд лежал, пытаясь понять, что же именно пробудило меня. Вокруг было тихо, стоящая в углу Лэш была абсолютно неподвижна, только зрачки двигались время от времени, осматривая комнату и выискивая опасность, которая могла бы мне грозить. Она не дышала, поэтому единственный звук, нарушавший тишину, был звук моего дыхания да отдающийся в ушах учащенный стук сердца. Ничего такого, что могло бы вот так сразу выдернуть меня из дремы. Ничего…

И все-таки я не мог проснуться просто так… то есть мог, конечно, но не в этом случае. Все мое существо трепетало в предчувствии чего-то опасного, даже нет, не опасного — просто чего-то очень плохого.

Я знал, что один в доме — Лэш, разумеется, не в счет, поскольку к живым не относилась. Учитель уехал два дня назад, как обычно не снизойдя до объяснения причин отъезда. Это меня не удивило, даже несколько обрадовало — хотя он, как и полагается наставнику, оставил мне задание прочитать сколько-то там рукописей и вызубрить какие-то заклинания, я и не думал браться за пыльные свитки, в конце концов, отсутствовать он будет еще достаточно долго, успею пыли наглотаться.

Я уже немало умел, даже Учитель отдавал этому должное в минуты хорошего настроения, поэтому я напряг свою волю, беззвучно произнес одними движениями губ нужную формулу и мысленно прошелся по комнатам. Нигде я не заметил чьего-нибудь присутствия, хотя это в общем-то ни о чем не говорило — любой мало-мальски грамотный маг способен легко скрыть себя от простейших заклятий поиска. Но по крайней мере обычных людей ни в доме, ни поблизости от него не было.

Но беспокойство осталось, и я понял, что встать все-таки придется. Учитель всегда говорил, что своим предчувствиям следует верить безоговорочно — и в один прекрасный момент они спасут твою жизнь. Я поднялся без малейшего шороха — умение двигаться совершенно бесшумно досталось мне от крови вампира вместе с другими полезными или бесполезными способностями. Так же бесшумно я натянул штаны и, заранее скрестив пальцы для вызова заклинания фаербола, двинулся к двери, жестом приказав Лэш идти первой.

Зомби шагнула вперед, и ее шаги, казалось, громом прозвучали в тишине — уж бесшумность-то никогда не входила в арсенал стража.

Дверь медленно распахнулась, Лэш замерла на пороге, готовясь отразить атаку, но в коридоре меня не ждали враги. Не было их и в тех комнатах, в которые заглядывала она по моему приказу, но во мне крепла уверенность, что в доме я не один.

Страж ступила в библиотеку и внезапно замерла, загородив собой дверной проем. Пришлось слегка подтолкнуть ее, чтобы освободила проход и позволила мне войти. Пальцы напряглись, готовясь выбросить огненный шар — оружие, может, и не самое эффективное, а в закрытом помещении еще и опасное, зато, безусловно, самое быстрое из арсенала магических атак.

И тут же мои руки расслабились… В глубоком кресле спиной к двери сидел человек, и я сразу узнал его, даже в потемках, даже сзади, — это был Учитель. Он оставался неподвижен и, казалось, ждал меня со своим обычным спокойствием.

Указав Лэш на ее привычное место в углу, я осторожно обошел кресло. Учитель, похоже, дремал, его руки были сплетены на груди, а глаза закрыты — но мои шаги, какими бы тихими они ни были, он услышал. Глаза медленно раскрылись и уставились на меня странным, исполненным какой-то внутренней боли взглядом.

— Садись, Ученик…

Я опустился в кресло напротив Учителя и стал ждать, когда он опять заговорит. Торопить его или лезть с вопросами было бессмысленно.

Томительная тишина продолжалась несколько минут. Я было сделал попытку зажечь свечи, но легкое движение головы магистра заставило меня вновь замереть. Я ждал…