Судя по всему, может. Но наградой за мои приглушенные вопли стало только увеличившееся число ответных шуток.

После десятимильной (по моим ощущениям) экскурсии меня, охваченного агонией, сгрузили на стол для осмотра. К счастью, пара инъекций прямо в мышцы около поясницы вскоре облегчили мою боль.

Я попросил, чтобы кто-нибудь перезвонил Лизе, и затем терпеливо ждал, пока она не приедет со службы забрать меня. Слава богу, она приехала на минивэне, так что я смог лечь вытянувшись. Каждую выбоину на дороге я ощутил на себе.

По всему, Лизу также охватило желание посмеяться над моей неприятностью. Когда я пытался встать на ноги после нашего прибытия домой, она не смогла удержаться и не пошутить насчет того, что флотский инструктор по физподготовке помогает инструктору по физподготовке морпехов.

— Ха-ха, дорогая, — скорчил я ей гримасу. — Однако, к слову, я все еще не ходил в туалет, так что мне может понадобиться твоя помощь.

Мысль об этом живо стерла улыбку с Лизиного лица и она помогла мне доковылять до дома.

— Нехорошо, старший сержант, — прозаично сказал флотский хирург, глядя на цифровые фотографии, сделанные во время МРТ-сканирования моей спины. — Совсем нехорошо.

Он изрек потрясающе очевидную вещь. Прошло две недели с той поры, как я повалился, открыв шкафчик картотеки, и я до сих пор ковылял согнувшись. Я больше был похож на Горлума из «Властелина колец», нежели на старшего инструктора по физподготовке элитных коммандос морской пехоты ее величества. Ясное дело, это было нехорошо.

— Боюсь, бегать вам уже не придется, — продолжал хирург, изучив снимки более тщательно.

— Сэр, что значит «не придется больше бегать»? — спросил я.

Я бегал каждый день примерно с пятнадцати лет от роду. Мне нравилось бегать. А еще я, черт подери, королевский морской пехотинец. Уж коли мы начали бегать, то мы бегаем вечно.

— Ну, если по-простому, у вас запущенное дегенеративное заболевание нижней части спины. Три нижних диска сильно сжаты. Улучшений здесь не предвидится, только ухудшения, — сказал он.

Мне нравятся прямые разговоры. Никаких там мягких намеков. Прямо к сути дела. Да и сам я внешне выглядел молодцом.

Подарив мне взгляд, исполненный легкой симпатии, хирург закрыл снимки, на смену которым на экране компьютера возник скринсэйвер с изображением боевого ножа коммандос.

— Сколько вам еще осталось? — спросил он, садясь обратно в кресло и глядя на меня.

— В смысле, в морской пехоте? — спросил я просто затем, чтобы уточнить, не имел ли он ввиду чего-нибудь посерьезнее.

Он кивнул.

— Еще два с половиной года, — ответил я.

И вновь его ответ был безыскусен и прям.

— Нет, не нужно, — озвучил он то, о чем я подумал. — Его это забавляло.

— Старший сержант Фартинг, — продолжал он, — я рекомендую вам пройти медицинскую комиссию как можно скорее.

Я попал в весь этот переплет потому, что наклонился открыть картотеку. Из-за болезни провел две последние недели дома, лежа пузом кверху, и не потому, что мне так хотелось, а потому, что попытки встать или сесть физически превращались в подвиг выносливости, отнимавший у меня последние граммы энергии. Мне понадобилось все мое самообладание, чтобы не орать, когда моя спина поворачивалась хоть на полмиллиметра. По утрам Лиза помогала мне разобраться со спуском вниз по лестнице, после чего оставляла меня лежать на полу в гостиной с пультом от телевизора в руке в окружении Наузада, Тали, Бимера и Физз, которые все решили помочь мне, просто улегшись рядом.

Слава богу, у Лизы была возможность выгулять их всех перед отъездом на работу. Но весь остаток дня они также ограничивались пребыванием в гостиной вместе со мной, пока я не наскребал достаточно сил, чтобы не встать на четвереньки, а затем, при помощи дивана, не привести себя в некое сгорбленное подобие стоячей позы. Сильные обезболивающие, похоже, в моем случае не работали.

Наузада и Тали вынужденный отдых, похоже, не заботил, но Физз и Бимер явно скучали по утраченным ежедневным прогулкам.

Проблемы со спиной у меня были давно. Впервые я серьезно повредил ее во время сессии тренировок по прыжкам, когда проходил курс для повышения квалификации инструкторов физподготовки несколько лет назад. Мне тогда было тридцать, но, по некоторым причинам, я вообразил себя двадцатилетним. Преисполненный духом самоуверенности, я попытался выполнить ужасающий тройной прыжок через козла, любимое испытание для тренеров, заканчивающийся, как правило, скорченным инструктором, лежащим у дальнего конца третьего козла, лицом вниз на тонком страховочном мате зеленого цвета. Конечно же, так произошло и со мной. Я до сих пор помню — и чувствую — то падение.

Впрочем, до сих пор никаких ухудшений состояния спины у меня не было. Я следил за этим, поддерживая себя в хорошей форме посредством упражнений и тренировок осанки, но именно Афганистан, скорее всего, поставил на этом точку. Шестимесячная беготня с тяжелым рюкзаком за плечами не пошла мне на пользу. Общий вес минометных снарядов, радиоаккумуляторов, амуниции и воды составлял где-то около тридцати килограмм, и это не считая тяжелого бронежилета и боевого шлема — обязательных аксессуаров для рекламных армейских фото.

Необходимость пройти медкомиссию меня реально озаботила. На ней мне надлежало предстать перед коллегией высокопоставленных военных врачей и хирургов. Если они решат, что я не подлежу ремонту, все сочувствия и сантименты разом закончатся. Я вылечу из армии вместе с медицинским пособием в тот же самый день. Не будет никаких возвращений, никаких реабилитаций. Прибыв утром на базу как морпех, в полдень я покину ее уже как штатский.

— Чеееерт! — вот и все, что я смог сказать в ответ улыбающемуся хирургу.

Он сказал мне, что долгое сидение за столом, скорее всего, ухудшило состояние моей спины. И я знал, что командование не захочет принимать на себя ответственность за это ухудшение теперь, когда оно о нем узнало.

В морской пехоте было не так много других работ, на которые я мог бы с легкостью устроиться, учитывая мой служебный стаж и специализацию инструктора по физподготовке.

Я приковылял в приемную и стоял, опершись на стену, так как сидеть на здешних жестких стульях было плохой идеей. Лиза должна была забрать меня отсюда через пятнадцать минут. Чтобы привезти меня в медпункт за результатами теста, она воспользовалась одной из своих увольнительных.

В приемной я поглядывал на томящихся в нервном ожидании лопоухих новобранцев в плохо пригнанной униформе, мешковато висящей на их худощавых (по большей степени) подростковых фигурах. Большинство из них выглядели совсем салагами из-за предельно короткой армейской стрижки.

Они собрались здесь, чтобы получить результаты стоматологической и врачебной проверки. Официально они считались новобранцами в течение первых двух дней своей потенциальной двадцатидвухлетней карьеры.