Окраске подвергалось все, начиная с головы и заканчивая халатами.

«Это они пока не видели, что получится, вот и волнуются», – думал уважаемый мастер.

Тому, что был поменьше, мастер пришил к халату два конских хвоста, как и советовал граф Бухтер. Они очень шли к его желто-зеленому цвету. А на спине устроил из перьев что-то напоминающее крылья. Работа должна была символизировать крылатого коня. По мнению Пруста, получилось неплохо. Мнение модели он, к сожалению, услышать не мог. А тому, что был потолще, тоже весьма живописно разукрашенному не менее чем в пять разных цветов, мастер прикрепил к халату полтора десятка разнообразных рогов. Человек ощетинился и стал похож на дикобраза. Работа должна была символизировать несокрушимое могущество данного персонажа.

– Ну, хватит, пожалуй, – сказал мастер, осмотрев свое творение со стороны, – обойдемся этим минимумом. По крайней мере, это не слишком экстравагантно.

Что было в понятии Пруста экстравагантно слишком, я даже не берусь себе представить. Еще раз осмотрев композицию, он высказал окончательное мнение:

– Да, это хорошо! – И с чувством исполненного долга покинул помещение.

Мастер Пруст отправился искать графа, чтобы доложить ему о проделанной работе, и был немало удивлен – граф никак не желал находиться. Никто не мог сказать, куда он подевался.

Сенешаль герцога Йелского удивлялся. Нет, не так. Удивлен он был только сначала, после – возмущен, еще позже – испуган и сильно огорчен, в результате он пришел к тому, что стал смеяться, или скорее немного нервно похохатывать. Сюрреалистичность произошедших с ним событий не укладывалась ни в одни рамки. Сначала он во всем винил графа, затем свое любопытство. Нет, графа все-таки больше. А он еще считал его другом! Он не намерен терпеть такие издевательства и обязательно обо всем расскажет герцогу. Это же надо устроить такую западню! О том, что попал он в эту странную комнату потому, что сбежал от графа, сенешаль благополучно забыл. Людям вообще свойственно преуменьшать свои ошибки и преувеличивать ошибки других. Так и сенешаль. Он искренне недоумевал, как могли посмеяться над ним, лицом вполне официальным. Мало того, что его раскрасили всеми возможными цветами и наклеили кучу рогов, так граф еще ко всему прочему решил составить ему компанию. Наверное, чтобы посмеяться, наблюдая за происходящим в непосредственной близости. Он даже позволил прицепить к себе конский хвост. На что только не идут люди, чтобы понаблюдать за неудачей ближнего.

Мысль о том, что что-то в замке графа делается без его на то согласия, просто не пришла бедному сенешалю в голову. А граф был огорчен не меньше сенешаля. Вначале он был просто ошарашен: замечательная ловушка, которую он так изобретательно готовил, сработала. И что? В нее попался он сам, а этот злополучный Рамель опять ускользнул. Просто ужас какой-то! И это еще полбеды! Но бестолковый гений абстракции не узнал его. Его самого – графа Бухтера, который пригласил его в замок и даже хотел купить несколько его скульптур! Как он мог его не узнать? Правда, граф был в халате и с завязанным ртом. Правда, в комнате было полутемно. Но все равно, как он мог его не узнать? Покрасил, зараза, с ног до головы покрасил. Еще и два конских хвоста пришил. За его собственные, графа, деньги. И ладно бы на этом все закончилось, но план продолжал осуществляться так, как задумал Бухтер, с одним небольшим уточнением. В качестве моделей выступали он сам и… Интересно, а кто же второй, тот, что рядом с ним? Неужели сенешаль? Так вот он куда пропал! Понесла ж его нелегкая в комнату с пленниками! Теперь придется объяснять ему, что так получилось случайно. Поверит ли? Граф с ужасом подумал о том, что его ждет дальше. В таком виде пленники должны были встретить у ворот герцога Йелского. За пятнадцать минут до приезда герцога стражники обязаны выставить двух находящихся в этой комнате людей за ворота. Вот только предполагалось, что людьми этими будут барон Рамель и его друг. А в результате за ворота выставят самого графа! За ворота своего же собственного замка! Может, сегодня о его распоряжении забудут? Не тут-то было, его стражники – сама пунктуальность.

Задвижка загромыхала, дверь заскрипела. Воплощением страшной реальности на пороге появились стражники. Они посмотрели сочувствующими взглядами на находящихся в комнате людей и протяжно вздохнули.

– Ну как, пора уже?

– Пора. Эй вы, выходите.

– Слушай, а тебе не кажется, что они не такие, как обычно?

– Ха, само собой, костюмы довольно оригинальные.

– Да нет, те, что были здесь раньше, вроде как ростом повыше, да и вообще другой комплекции. Стройнее, что ли.

– Ну да, что-то эти двое на вчерашних не похожи. А нам какая разница? Может, так и было задумано. Нам сказано проводить того, кого здесь найдем, за ворота, а остальное не наше дело.

– Сами пойдете или вас нести? – Это уже относилось к любителям карнавала.

Граф Бухтер замычал и затряс головой, но стражники, вздохнув, подхватили его и поставили на ноги. Граф попытался лягнуть ближайшего из них, отчего упал и больно ушибся. Слезы посыпались у него из глаз то ли от боли, то ли от обиды.

– Гляди, как убивается, бедняга, – сказал один из стражников. – Может, не потащим его к воротам?

Бухтер активно закивал головой.

– Нельзя, – отозвался второй стражник. – У графа все строго. Сказал – тащить, значит, надо тащить.

– Да, граф строг, – согласился первый. – Эй вы, вставайте по-хорошему. Если мы вас понесем, то по дороге можем уронить.

Любители маскарада предпочли пойти сами. Сенешаль – потому что был рад поскорее убраться отсюда. На волю, скорее на волю. А граф – потому что знал своих стражников, понесут ведь. Они такие – обязательные.

Граф еще раз попытался объяснить стражникам ситуацию. С завязанным ртом получалось не очень. А развязывать его не собирались, не было у стражников такого поручения. Они такие – что не поручено, то уж делать не будут точно. Несколько раз граф порывался повернуть назад, но могучие фигуры стражников неизменно вырастали на его пути, не оставляя выбора в направлении движения. Вся процессия двигалась к воротам.

Сенешаль решительно не представлял, что происходит. Их вели к выходу в таком странном маскарадном виде. Зачем? Почему? К воротам? Тем лучше. Куда угодно – лишь бы убраться из этого замка. Сенешаль готов был идти пешком до самого Тьежа. Лучше бы, конечно, без такой сомнительной компании, как идущий рядом граф.

Впрочем, компания их распалась довольно быстро – сразу за воротами. Как только они вышли из замка, сенешаль припустил крупной рысью по дороге и минут через пять скрылся за поворотом. Он, наверное, еще долго бежал бы, если бы вскоре не повстречал направляющийся в замок кортеж герцога Йелского.

Граф же в своем экстравагантном виде стоял у ворот и пытался обратиться с воззванием к людям, оставшимся в замке. Получалось довольно неуклюже – до приезда герцога ворота ему никто не открыл. Граф хотел было с горя бежать в лес, но по здравому размышлению оставил эту идею. Во-первых, дорога была одна, и разминуться с герцогом довольно трудно. А тот, наверное, уже встретил своего сенешаля. К тому же не встретить герцога у ворот невежливо. Оставалось лишь стучать в ворота в надежде на то, что вышедшие стражники, прежде чем дать по шее, сначала развяжут. Увы, времени на это оставалось все меньше. Кортеж герцога приближался.