Такой вот интересный разговор состоялся у графа за пять дней до приезда герцога Йелского и за четыре дня до приезда герцогского сенешаля. Появление сенешаля стало для графа Бухтера сигналом к тому, что пора приводить свой план в исполнение.

Для начала граф позвал мастера Пруста, сообщил ему о том, что планируемое украшение состоится завтра утром, и объяснил подробно, где будут находиться два человека, желающие быть украшенными. И пожелал Прусту успехов в работе.

Второе распоряжение было отдано начальнику стражи и гласило следующее: пленников, то есть меня с бароном, надлежало связать, а двери оставить закрытыми лишь на легкий засов. Стражу у комнаты и в коридоре, к ней ведущем, не выставлять. А на следующий день к обеду взять тех, кто окажется в комнате, и, не удивляясь их внешнему виду, выставить за ворота. Такое вот необычное распоряжение отдал Бухтер начальнику своей стражи, поручив исполнить все в точности и без лишних вопросов. После этого он с чувством исполненного долга отправился на торжественный ужин, на который пригласил сенешаля герцога Йелского.

Сенешаль – далеко не герцог. Но граф намерен был расположить его к себе, как следует угостить и вообще принять как можно любезнее. Вина на столе стояли самые лучшие; закуски были поданы многочисленные; застольный разговор был приятным и необременительным, располагающим к его продолжению. По знаку графа слуга не забывал наполнять кубки, как и положено при приеме важного гостя.

Гость, надо заметить, был совсем не против такого подхода и опрокидывал предложенные ему кубки с завидной регулярностью, не забывая при этом восхищаться гостеприимством графа. В общем, вечер удался. И мог бы продолжиться в том же духе и далее, но в самый разгар банкета гость вспомнил о причине своего визита и пожелал осмотреть территорию на предмет ее готовности к приему герцога. Работа есть работа. Разогнав навязчивых слуг, граф лично отправился знакомить любезного гостя со своим замком. Вечер продолжался интересно.

Осмотрев первый этаж, граф с гостем ненадолго, всего на полчаса, вернулись в столовую, чтобы подкрепить свой дух путем уничтожения запасов графского вина, и отправились на второй этаж. Это заняло у них немало времени, замок был велик, а обследовали они его со всей тщательностью и неторопливостью, присущей людям, изрядно засидевшимся за столом.

– У вас в замке отличные картины, граф, – рассуждал сенешаль.

– Да, картины действительно хороши. Я вот еще думаю приобрести парочку картин, – отзывался польщенный Бухтер.

– А вот в комнатах сыровато. И пыль.

– Пыль?

– Пыль, пыль.

– Вот шельмецы. Не уследил. Могу вас заверить, к приезду герцога все будет в порядке. Проветрят, протопят, я за этим лично прослежу.

Так они и передвигались, постепенно приближаясь к левому крылу, где располагалась комната, в которой находились пленники. Какие? Конечно же, мы с бароном. Вести туда сенешаля было, мягко говоря, нежелательно.

– Прошу, проходите, любезный гость. Нет-нет, туда мы не пойдем. Там ремонт, и вообще ничего интересного. Сворачивайте направо. – И граф увлек гостя в правый коридор.

– Посмотрите, вот еще одна картина. Она висит здесь уже пятьдесят лет. Еще со времен моего прадеда, – увлеченно рассказывал Бухтер.

Граф оглянулся. Сенешаля, которому он все это рассказывал, на месте не было.

– Ау, дорогой гость, где вы?

Тишина. Гость и не думал отзываться. В этот самый момент он с сознанием исполняемого долга направлялся в левое крыло здания с твердым намерением познакомиться с расположением находящихся там помещений. Причем нетвердое стояние на ногах нимало не убавляло твердости этого намерения. Скорее наоборот, оно придавало уважаемому сенешалю дополнительную целеустремленность в деле ознакомления с местностью.

Гость заглянул в одну комнату, затем в другую, затем откинул запирающую крайнюю комнату щеколду и попытался зайти. Комната была заперта изнутри. Тем не менее из-за двери раздавались чьи-то голоса. Два человека о чем-то спорили. Сенешаль постучал. Спорившие замолчали, посовещались о чем-то вполголоса и спросили:

– Кто там?

– Извините, что отвлекаю, но мне совершенно необходимо осмотреть вашу комнату.

– Вы в этом абсолютно уверены?

– Без сомнений. Таков мой долг.

– Ну что ж, тогда входите. – И дверь распахнулась.

Велико ли влияние случая на нашу жизнь? Бывает по-разному. Разнообразные случаи происходят с нами постоянно, такова уж у случаев обязанность – происходить. Но что-то зависит и от нас. Мы можем случаем воспользоваться или не обратить на него внимания. Кто знает, тот ли это случай, который нужен? И все же нам с бароном выбирать не приходилось. Мы ждали удобного случая, и он не замедлил появиться. Вот только был он таким странным, что мы не сразу его распознали. Но ждать далее представлялось не лучшим вариантом, герцог приезжал на следующий день.

Только мы поужинали, как совсем незапланированно явились стражники. Немного смущаясь, они переминались с ноги на ногу. С чего бы это им так волноваться? Ага.

– Извините, ваша милость. Мы бы сами никогда, но что поделать – служба.

Странно, что-то раньше за ними такого не наблюдалось. То-то мы удивились, когда ребята притащили нам на ужин бутылку дешевого вина. Наполовину пустая бутыль до сих пор стояла на столе. Да, у нас появился стол – правда, он был накрепко привинчен к полу, так что использовать его вместо оружия не представлялось возможным. Но и без этого стол – вещь полезная. На него-то во время ужина стражники и водрузили упомянутую бутыль. Видимо, пытались загладить свою вину. Интересно, за что? Что за пакость такую нам приготовил Бухтер?

– Что случилось, любезные? В чем вы провинились? Неужели затащили на сеновал местную кухарку и пришли к нам, чтобы покаяться в этом прискорбном деянии?

На лицах стражников появились улыбки. Кухаркой в поместье была дама лет пятидесяти и весом добрых двести килограммов. Куда-нибудь оттащить ее они могли разве что втроем. И то только под страхом смертной казни.

– Нет, дайте угадаю. Должно быть, вы укатили из графского погреба бочку вина. И чтобы загладить вину, решили бутылочку занести нам.

Улыбки на лицах стражников расцвели еще шире. Причем имели они явно мечтательное происхождение.

– Ах, ваша милость, какая досада, что не вы наш граф, с вами так весело. И песни вы хорошие знаете. Нет, ничего этого мы не делали. Мы вообще ничего не сделали пока. А дело, которое нам поручили, совсем не радует.

– И что же это за дело?

– Мы должны связать вас и оставить в таком виде до завтра. А дверь не закрывать на замок.

И стражники замолчали, ожидая нашей бурной реакции.

– Да это издевательство над благородными людьми, – вспылил Рамель.