– Вы говорите, словно поддерживаете идеи Союза Благородных.

Глаза ее забегали. Может ли это быть правдой? Она сама и ее друзья-заговорщики исподволь распространяли влияние в Ландсрааде, иногда успешно, иногда нет. Но тлейлаксу вообще оставались вне сферы их внимания.

– Слова – это слова, и каждый человек может иметь идеи. – Голос Арафы звучал буднично, говорил он осторожно, отчетливо осознавая опасность темы. – Это вовсе не подтверждает и не подразумевает нашей приверженности делу мятежников.

Ум Малины зацепился за новые возможности. Бинэ Тлейлаксу, эти изгои… Она никогда не представляла себе ничего подобного. Теперь, начав обдумывать идею, Малина поняла, что эти люди могли бы стать удачными кандидатами в противники императорской власти. Шестеренки закрутились в мозгу ур-директора. Тлейлаксу славились склонностью к долгосрочному планированию, которое они предпочитали немедленному вознаграждению или скоропалительным дерзким действиям. Да, об этом стоило серьезно подумать…

Арафа стал проявлять нетерпение.

– Зачем вы прибыли к нам, ур-директор?

Малина одарила мастера самой очаровательной улыбкой, на какую была способна, хотя отчетливо сознавала, что не произведет ни малейшего впечатления на тлейлаксу.

– У нас давние, прочные и установившиеся деловые отношения, и поэтому я прошу о любезности, тем более что для вас это не составит особого труда.

– Любезности имеют скрытую цену, – заметил Арафа.

– Несколько лет назад вы создали для меня двух остистых псов. Они отличаются прекрасным генетическим дизайном, устрашающим видом и своеобразными, я бы сказала, личностными, качествами. Я и не желаю лучших спутников. Благодаря удачной последовательности генов, определяющих привязанность, они более преданы мне, чем любой, самый доверенный сотрудник КАНИКТ. – Углы рта Малины печально опустились. – Они преданнее, чем некоторые члены моей семьи.

Арафа приосанился от гордости.

– Да, эти остистые псы – весьма удачный эксперимент.

– Я бы хотела заказать еще два экземпляра, точно таких же, как Хар и Кар.

Лицо мастера омрачилось.

– Что-то случилось с вашими питомцами? Это были эксклюзивные образцы.

– Нет, мои собачки пребывают в добром здравии и сейчас на борту моего частного корабля направляются домой. – Малина скрестила руки на груди. – В связи с деловыми контактами и обязательствами мне нужна еще одна такая же пара собак… в качестве подарка.

Арафа задумался.

– Это смертоносный подарок. Эти животные опасны даже в самых благоприятных обстоятельствах.

Малина свела брови.

– Это подарок Харконнену, а он привык обращаться с опасными вещами.

За спиной Арафы, в коридоре, другие тлейлаксу принялись шептаться. После долгой паузы мастер кивнул.

– Хорошо, у нас есть генетические карты и нужные чаны для того, чтобы вывести таких собак в одной из лабораторий. Мы создадим их для вас.

Улыбаясь, Малина встала, горя желанием поскорее убраться отсюда и вернуться на свой корабль, где ее ждали любимые собаки.

– Превосходно.

Она чуть было не подошла к Арафе, чтобы пожать ему руку, но вовремя остановилась, вспомнив, что тлейлаксу противно прикосновение к чужой плоти, тем более к женской.

Арафа внимательно, словно анатомируя, рассматривал Малину.

– Мы не поддерживаем таких же долговременных отношений с вашим сыном Якссоном, но он предоставляет нам определенные возможности. Он просит нас делать для него трудные вещи, но хорошо за них платит.

Малина изо всех сил постаралась скрыть охватившую ее тревогу. Еще один сюрприз! Эти люди ведут дела с ее беглецом-сыном? Якссон прилетал сюда? Он сейчас здесь? Она не видела его с тех пор, как он готовил теракт на Оторио, а затем бежал. Какие махинации прокручивает он с этими людьми?

– Когда вы видели моего сына? Где он?

Мастер Арафа сложил ладони и поклонился, разыгрывая почтительность.

– Он наш заказчик, ур-дир, и наши правила конфиденциальности распространяются на него так же, как и на вас. Я упомянул о нем, потому что мы очень высоко ценим вас и вы – его мать. Однако я не могу открыть детали наших деловых отношений.

– Я его мать. – От неожиданного откровения у Малины пересохло в горле. – Я могу использовать все влияние КАНИКТ, и вы сами расскажете мне все, что я хочу знать.

– Ваше вмешательство и нажим ни к чему не приведут, – возразил Арафа. – Вам лучше не знать, чем он занят. Если захочет, он сам все вам расскажет. Переговоры окончены. Мы оповестим, когда будут готовы остистые собаки.

Мастер низко поклонился и вышел из карантинного изолятора.

* * *

ВШколе Матерей было две оранжереи: одна в большом здании в садах на западной стороне древнего комплекса, а другая в крытой галерее возле кухонь. В ранней юности Джессику назначали на работу в маленькой теплице, и теперь она улыбнулась, увидев ее после долгого перерыва.

– Я помню это здание, – сказала она Ксоре, когда они вместе вошли в теплую влажность оранжереи. – Приятные воспоминания.

Однако голос стал грустным, когда Джессика подумала о простых временах, когда ее жизнь, жизнь послушницы, казалась ясной и беззаботной.

– В течение трех лет Преподобная Мать Мохайем отправляла меня сюда ухаживать за травами, собирать их и другую зелень. Часто помогала я и главной поварихе – как ее звали? – ах да, сестра Энид. – Зеленые глаза Джессики сверкнули. – Она была немного странная, но очень добрая. Успевала везде! Иногда мне казалось, что это именно она управляет орденом Бинэ Гессерит! – Джессика коротко рассмеялась. – Она еще здесь?

Ксора не сдержала улыбку.

– Теперь всю работу делают ее помощницы, а она только наблюдает за ними, но по-прежнему сует нос во все дела Школы. Кажется, она выращивает здесь какие-то лекарственные травы.

– Она мне всегда нравилась.

Джессика вдохнула пьянящий запах всех ароматических растений оранжереи, вспоминая рецепты, содержавшие розмарин, лаванду, чабрец, джарму.

– Энид нравится всем. Все сестры, покидающие Школу Матерей, с любовью вспоминают еду, которую она готовила. Лично я вспоминала… – Ксора являлась единственной женщиной в Школе Матерей, которая не смотрела на Джессику с подозрением, но настроение у новой подруги было невеселым. – Я так долго сижу здесь, и мне уже хочется получить хоть какое-нибудь назначение… Я смогу проявить себя, я знаю.

Джессика снова припомнила резонанс, вызванный скандалом с Ксорой и ее незаконнорожденным ребенком… Прошло больше семнадцати лет.

– У Сестер хорошая память, и они не умеют прощать.