– Черт! – в сердцах ударил кулаком по столу. – Сам же ведь по Сибири отдал распоряжения насчет прессы! Почему столицу из вида упустил?!

Поднял трубку телефонного аппарата, крутнул ручку индуктора и спросил ответившую телефонистку:

– Александра, это вы?

– Да, Иван Макарович, это я. К сожалению, установить связь с резиденцией императрицы никак не удается. На Московской станции происходит сброс связи. Возможно повреждена линия.

– Понятно, тогда попытайтесь соединиться с какой-нибудь известной столичной газетой. Желательно с редактором, но мой чин не озвучивайте, представьте доктором Чурковым, – попросил я, а потом поспешил добавить: – После разговора я вас вновь вызову и тогда уже уточню с кем захочу переговорить в первую очередь.

– А конкретно, с кем связь-то установить? – озадачилась телефонистка.

– Милая барышня, я же из Сибири и не знаю, какие сейчас в столице самые читаемые газеты, – поморщился я, пытаясь вспомнить, названия тех изданий, из которых в свое время новости узнавал.

Увы, на ум ничего не приходит. Это все лоточники виноваты, они выкрикивают громкие заголовки и продают именно их! Впрочем, это я такой невнимательный, уверен, другие люди в прессе разбираются хорошо. В Екатеринбурге и то с одним газетчиком знаком, правда, он там один из законодателей мод, если так можно выразиться.

– «Московские ведомости» подойдут? Газета очень влиятельная и популярная, – осторожно сказала телефонистка.

– Они случайно не на стороне мятежа? – поинтересовался я.

– Э-э-э, вроде нет, но точно не уверена, за политикой не особо слежу, – замявшись, ответила Александра.

– Соедините меня с редактором, – попросил я.

В кабинет вошел Анзор, с двумя стаканами чая и небольшой корзинкой с пирогами, от которых дух такой исходит, что у меня невольно слюнки потекли.

– Откуда? – сглотнув, указал я на корзинку.

– Господин поручик передал, – широко улыбнулся Анзор и видя, что я его не понимаю, пояснил: – Артиллерист успел домой заскочить и супружницу проведать. Служанка как раз к этому времени пирожки напекла, вот он их и экспроприировал! – по слогам выговорил мой советник последнее слово.

– Что с пленными, освободили? – встал я и взял сразу два пирожка.

– Да, без единого выстрела, там охраны считай и не было. Сразу побросали оружие, когда Юрий Васильевич и наши офицеры появились в сопровождении вооруженных солдат.

– Это радует, – откусил я вкуснейший пирожок с капустой.

Увы, перекусить не дал телефонный аппарат, Александра умудрилась меня соединить с редактором «Московских ведомостей».

– Говорите, у аппарата Грингмут Владимир Андреевич, – раздался в трубке усталый голос.

– Доброго дня, меня зовут Чурков Иван Макарович, доктор из далекой Сибири. Не приходилось о таком слышать, – осторожно сказал я.

– Простите великодушно – нет, не припомню, – удивленно ответил Владимир Андреевич.

– Печально, – деланно расстроился я. – Обо мне еще писала одна пронырливая журналистка. Как же ее звали? А! Вспомнил! Лисица-таежная, так она свои статейки подписывала.

– Хм, Лису-Марию Генриховну знаю, – ответил редактор, а потом воскликнул: – Простите, как вас зовут?!

– В газетах много чего напишут, – хмыкнул я, – вы, думаю, верное заключение сделали. Есть у меня до вас одна большая просьба. Насколько знаю, сейчас в столице очень много прессы, которая составляет вам конкуренцию и бесплатно раздается. Говорят, улицы чуть ли не усеяны листовками с определенными лозунгами.

– Ваше высо… – начал Грингмут, но я его осадил:

– Доктор я! Людей лечу всеми возможными способами! Прошу вас ответить: те события, которые вы наблюдаете, хотите прекратить?

– Да от меня-то что зависит?!

– Борьба идет по всем фронтам, – пояснил я. – Следует «Московским ведомостям» издать крупный тираж и составить конкуренцию пришлым, которых спонсирует непонятно кто. Понимаете?

– Да, догадываюсь, однако, на большой тираж рассчитывать не могу. Почти все типографии подконтрольны новым силам, а другие заломят столько, что мне не расплатиться.

– Скажите, Владимир Андреевич, а банки сейчас работают и переводы осуществляют? – уточнил я, не ожидавший, что проблема возникнет с финансовой стороны.

– Конечно, господа эсеры, да и имперские власти не осмелились закрыть финансовые учреждения, – ответил газетчик.

Получится ли у моего банкира изыскать средства и перевести их на счет газеты? Боюсь, это займет некоторое время, а его нет. Тем не менее, сумели мы с Грингмутом договориться. Появится конкурент у революционной прессы, в ближайшее время, порядка двенадцати часов запросил редактор на организацию данного вопроса. Я лично гарантировал, что деньги газете выплачу. После разговора с московским редактором попросил телефонистку соединить меня с банком в Екатеринбурге. Ждать пришлось меньше минуты, даже пирожок не съел, а их количество стремительно уменьшается, мой друг времени даром не теряет. Погрозил кулаком Анзору и попытался корзинкой завладеть, но мой советник отдать ту воспротивился.

– ИФван МакароФвич, сШперва дела реФшай! – заявил мне он, с плотно набитым ртом.

Велеев моему звонку обрадовался, стал докладывать о состоянии дел, в том числе и посетовал, что у Теркешина аппетиты растут словно на дрожжах. Мой конструктор требует пять тысяч золотом из казны, на какие-то непонятные двигатели.

– Иван Макарович! Мало того! Василий Андреевич изъявили-с желание организовать постройку завода и переманить пару инженеров-конструкторов толи из Москвы или Санкт-Петербурга! – стал «плакаться» Велеев.

– Две тысячи золотом необходимо перевести в столицу, редактору газеты «Московских ведомостей», – огорошил я банкира. – Как быстро это можно сделать?

– Ну, за пару часов, если всего две тысячи, – подумав ответил Алексей Петрович. – У нас открыто в Москве отделение банка, оно для заключения договоров о поставках и расчета за продукцию. Такие деньги в московской кассе есть.

Напряг я память, вспоминая о таком «представительстве». Такой разговор имелся у меня с Велеевым, много деталей поступает на наши заводы из центральной части империи, чтобы не возникало проволочек с оплатой. Мы организовали полулегальное представительство, которое заключает договора и может расплатиться наличными или, что более предпочтительнее, векселями. Вклады и переводы, само собой, принимать ни от кого нельзя, тогда это отделение быстро бы прикрыли к едреней фене. То, что оно вовсю работает, я, честно говоря, из вида выпустил, а вот тот же Анзор им пользовался, выплачивая деньги за сделанную работу своим людям, так он пояснил.

– Хреново они у тебя работали, раз проморгали мятеж, – буркнул я и пока мой советник собирался с мыслями, что возразить, отобрал-таки у него корзинку с остатками пирожков: – Тебе много нельзя – лопнешь! – усмехнувшись прокомментировал свои действия.