под одеждой, ярко-оранжевый на открытых участках тела – руках и лицах. Всякий раз при очередном вдохе возле носов распускались белые завитки, быстро становясь желтыми, затем темно-оранжевыми, затем пурпурными. Уши и пальцы выглядели как капли бордового цвета. Камень в пещере был темно-фиолетовый, почти черный, холоднее окружающего воздуха. Когда эльфы двигались, следом тянулся короткий размытый шлейф остаточного тепла, который быстро таял. Сапоги оставляли тусклые пятна синего тепла на холодной земле.        

Эффект был потрясающе красивым и настолько завораживающим, что Соррелл в какой-то момент обнаружил, что бубнит под нос мелодию и обдумывает, как ее можно переложить на стихи.

Затем в голове раздался низкий голос Пендарана, приказывающего спускаться в расщелину. Оружие наизготовку, давал он указания. Внизу пещера больше этой. Возможно, предстоит схватка. При приземлении сразу же рассредоточиться.    

Опомнившись, Соррелл потянулся за своей булавой. Он увидел, как Кора встала на пустой воздух над расщелиной и медленно скрылась из виду. За ней последовал Пендаран. Потом настала очередь Соррелла.

– Десенталлан, – прошептал он вслух и шагнул вперед.  

Плавно спускаясь по узкой расщелине и прижимая булаву к груди, он спрашивал себя: было ли воинам из древних песен так же страшно, как ему сейчас?

Но время песен давно осталось позади.

Они долго шли по Подземью – должно быть, на поверхности уже давно перевалило за полночь, – прежде чем Пендаран, наконец, решил объявить привал. Переход был тяжелым и вовсе не таким, как ожидал Соррелл. Он представлял себе коридоры Подземья наподобие лесных троп: более твердых и извилистых, но все же позволяющих передвигаться шагом и в полный рост. Но все оказалось совсем по-другому. Они карабкались по неровным каменным склонам, протискивались через проходы настолько узкие, что Соррелл боялся дышать в полную силу, чтобы не застрять, левитировали с помощью волшебных сапог вверх и вниз по соединяющимся расщелинам и продирались через каверны с такими низкими потолками, что всю дорогу приходилось ползти на животе, уткнувшись носом в подошвы сапог ползущего впереди. Они держали высокий темп, остановившись лишь раз: Адаир пробормотал молитву, давшую им хлеб с орехами и наполнившую водой кожаные чашки – еда, которую они поглощали молча и в спешке. И несмотря на все это, они даже не чувствовали, что приближаются к своей добыче; дроу опережали их намного.

К тому времени, как Пендаран понял, что нет смысла выматывать себя окончательно, Соррелл, грязный и потный, уже еле стоял на ногах. Он не стал возражать, когда Пендаран разрешил Коре и ему отдохнуть первыми.

Время пролетело незаметно, Сорреллу показалось, что он только начал погружаться в Покой, когда Пендаран уже теребил его за плечо.

Твоя очередь сторожить, сказал командир. Он указал на нижний коридор. Смени Найрена. До него пятьдесят шагов, он стоит у входа в огромную пещеру, которую мы прошли.    

Соррелл кивнул, выпрямил ноги и встал. Несмотря на усталость, он был рад дежурству. Был рад тому, что его тоже включили. Нагнувшись, он пошел назад, по коридору с низким потолком. Волшебные сапоги не издавали ни звука, даже когда он ступал по твердому камню.

Подойдя к тому месту, где должен был стоять лунный эльф, Соррелл никого не обнаружил.

Найрен? 

Он стал вглядываться в пещеру. Она была такой же широкой, каким высоким бывает дерево, примерно в три человеческих роста. На полу проступали темно-красные пятна – то были светящиеся грибы, которые росли отдельными группами посреди камней. Их яркий цвет, выделяющийся на темном фоне холодного пола, был настоящим.

«Малиновые плеваки», так назвал их Пендаран. Потревоженные, они выпускают облака смертоносных спор, подобных тем, что содержались в маленьких коробочках.

Темные эльфы проследовали этим путем, но не по полу. Мерцающие голубые лишайники, цепляющиеся за потолок пещеры, были ободраны в тех местах, где их, судя по всему, задели дроу. Лишайники заметила Кора, хотя поначалу ей показалось подозрительным, что темные эльфы были так неосторожны. Если бы не она, Соррелл ни за что бы не обратил на них внимания. Он стал внимательно изучать потолок: не умудрился ли Найрен каким-нибудь образом спрятаться там?  

Найрен? позвал он снова. Где ты?    

Рука дотронулась до его плеча. Соррелл быстро обернулся и увидел, что рука появилась из твердого камня. Затем из стены вышел Найрен; его кожа, согреваясь, сменяла цвет с темно-синего на красный, пока камень выпускал его из своих объятий. Отряхнувшись, он указал на трещину в стене у входа в пещеру.

Тебе нужно хорошенько спрятаться, сказал он. Если только ты не владеешь магией.      

Последняя фраза была произнесена с явным вызовом. Соррелл владел магией. Этой магией был его голос. Своим пением он мог пленить даже самую буйную публику, умиротворить драчливых пьяниц, прежде чем те успеют пустить в ход свои кулаки, заставить слушателей смеяться до слез и убаюкать самого беспокойного ребенка. Последнее он проделывал столько раз, столько ночей, еще в то время, когда Ремми был маленьким…

Ледяной комок снова встал в горле. Соррелл заморгал, чтобы избавиться от внезапного жжения в глазах, и покачал головой. Незначительная магия барда, ответил он. Ничего полезного.  

Найрен недовольно хмыкнул. Смотри в оба, предупредил он. Не думай, что если мы уже прошли здесь, то пещера безопасна.  

Голос Коры: Он на посту?

Соррелл втиснулся в трещину в скале.

Найрен: Да, я сейчас приду.

Лунный эльф тихо удалился. Соррелл заворожено смотрел, как синие отпечатки сапог медленно исчезают на полу туннеля, затем вспомнил о своих обязанностях. Повернув голову, он стал зорко следить за пустой пещерой.

Послышался короткий мысленный обмен словами, когда Кора доложила, что сменила Адаира, и когда полуэльф присоединился к Найрену и Пендарану на месте привала. Затем наступила тишина, когда те, что не сторожили, погрузились в состояние Покоя.

Время шло.

Сорреллу стало интересно, наступил ли рассвет в мире наверху. Когда они двигались, он мог легко отвлечься, потому что приходилось постоянно изучать окружающую местность в поисках расщелин, туннелей и тех участков, на которые можно поставить ноги. Было легче сосредоточиться на цели: догнать и уничтожить дроу, проделавших брешь в оборонительных укреплениях Кормантора.

Теперь же, когда он просто стоял, он стал слишком хорошо представлять себе, на какую глубину спустился, и какая каменная толща сейчас над его головой. Рассматривая холодные, темно-фиолетовые стены, он размышлял о том, сможет ли когда-нибудь снова увидеть дневной свет.

Одиноко?

Голос Коры. Прозвучал так,