Когда Филип закончил петь, Сьюзен, строго-настрого запретив Эмери и Сократу уходить со двора, пошла в дом. Она решила, что немного поможет Филипу с ужином, например, нарежет овощи для салата. Закончив с салатом, Сьюзен выглянула в окно. Заходящее солнце было похоже на огромный апельсин. Эмери и Сократ сидели рядышком на траве и зачарованно наблюдали за этим чудом. Прихватив свечи и стопку чайных блюдец, Сьюзен присоединилась к ним.

Когда Филип, посвежевший и одетый во все чистое, ероша мокрые волосы, вышел во двор, он не сумел сдержать восхищенного возгласа — тут и там были расставлены зажженные свечи в блюдцах, а Сьюзен, Эмери и Сократ сидели, тесно прижавшись друг к другу, и любовались закатом. От этой картины у Филипа защипало глаза и защемило сердце. Ему захотелось, чтобы этот миг длился вечно: его сын, женщина, которую он любит, и преданный Сократ — все вместе, и можно подойти и сесть рядом с ними.

— Ну что, ребята, будем ужинать? — подходя к ним, спросил Филип.

Предложение было встречено с энтузиазмом — все жутко проголодались. Филип развел огонь в жаровне и отправился в кухню за мясом и картофелем. Сократ, разумеется, увязался за ним и умильно смотрел на хозяина, пока тот натирал куски мяса солью и специями.

— Ладно, парень, — смилостивился Филип, откладывая в сторону самый большой кусок. — Вот, видишь, это — твой, но получишь его позже. Будешь есть вместе со всеми, понял?

По удовлетворенному выражению, появившемуся на собачьей морде, было видно, что понял. Уверившись, что и про него не забудут, пес с достоинством вышел из кухни на улицу.

А потом они жарили мясо, у всех троих от голода бурчало в животах, и это их очень смешило. Только Сократу было не до смеха — он ревниво следил, чтобы его кусок мяса ненароком не поджарили вместе с другими, и то и дело обнюхивал свою миску, также вынесенную Филипом во двор, словно ожидал, что в ней откуда ни возьмись материализуется ужин. Наконец мясо и картофель были готовы, разложены вместе с салатом по тарелкам, и все принялись за еду.

Солнце уже село, и свечи, расставленные Сьюзен во дворе, мягко и ненавязчиво отодвигали темноту. Насытившийся Эмери принялся тереть кулачком глаза и зевать во весь рот. Сьюзен и Филип вместе выкупали его, надели на него чистую футболку и уложили спать в спальне Филипа, которую тот наскоро прибрал и постелил чистое постельное белье. Сократ примостился на своей подстилке рядом с кроватью и тоже быстро уснул.

Вернувшись во двор, Сьюзен и Филип выпили немного вина и принялись рассказывать друг другу разные забавные истории из жизни. Сьюзен так смеялась над школьными проделками Филипа, что у нее заболели мышцы лица. Наконец решили идти в дом.

— Давай я вымою посуду, — предложила Сьюзен.

— Нет, что ты! Ты разве не догадываешься, что такой неопрятный тип, как я, никогда не моет посуду сразу после еды? Я не мою посуду до тех пор, пока не заканчивается чистая.

— Я так и думала, мистер Мастерсон, — в тон ему ответила Сьюзен, поджав губы и словно пародируя саму себя.

— Черт с ней, с посудой! — веселым шепотом воскликнул Филип.

— Черт с ней, с посудой! — подхватила Сьюзен.

— Может, потанцуем? — спросил Филип.

— Что ты! — испугалась Сьюзен. — Я не умею.

— Ерунда, тут нечего уметь — просто топчись себе на месте под музыку, — решительно сказал Филип, беря Сьюзен под руку.

Прихватив пару свечей, они переместились в гостиную. Филип порылся на полке, где держал грампластинки и записи.

— Вот, — сказал он, нажимая кнопку магнитофона, — то, что надо.

Полилась прекрасная медленная мелодия.

— Не думала, что ты слушаешь подобную музыку, — удивилась Сьюзен.

Филип подошел к ней, раскрыв объятия. Сьюзен положила руки ему на плечи, и они тихо закружились по комнате.

— Умоляю, — Филип шутливо прижал руку к груди, — не рассказывай об этом Винсу. Винс — это мой друг.

— Да, я помню. Не волнуйся, я сохраню твою тайну.

— Надеюсь.

Они замолчали, вслушиваясь в нежную мелодию и в слова песни — простые слова о любви. Сьюзен прикрыла глаза, наслаждаясь музыкой и близостью Филипа. Он осторожно прижал ее к себе и нежно поцеловал в макушку. Где-то на краю сознания Сьюзен промелькнула мысль о том, что она помолвлена с Бартом и не имеет права так поступать с ним, но Сьюзен тут же забыла об этом.

Когда музыка закончилась, Филип и Сьюзен какое-то время продолжали стоять, тесно прижавшись друг к другу. И Филип, неожиданно для самого себя рассказал Сьюзен о своей матери и о том, как она бросила их с отцом. Так же внезапно и без объяснений, как спустя много лет это сделала Миранда.

Сьюзен внимательно слушала его, понимая, что она, быть может, первый человек, которому Филип об этом рассказывает, — и была благодарна Филипу за откровенность. Потом она рассказала ему о Миранде — о том, как с ней было трудно и как теперь она скучает по ней.

А потом Филип вновь поцеловал Сьюзен. Это был осторожный, нежный поцелуй робкого подростка на первом свидании. Филип подвел ее к дивану, и они сели. Сьюзен потянулась было к нему, однако Филип мягко, но решительно приложил палец к ее разгоряченным губам.

— Не стоит, Сьюзен. Не сегодня. Это же первое свидание. Просто позволь мне быть сегодня рядом с тобой.

И они легли спать на диван, не снимая одежды. Филип убаюкивал Сьюзен, тихонько качая ее в своих объятиях и то и дело нежно целуя ее в макушку. Сьюзен уснула, абсолютно счастливая.

Когда утром Сьюзен проснулась, она обнаружила, что Филипа рядом нет. И в этот миг Сьюзен почувствовала себя такой одинокой, как никогда в жизни. Она уже было подумала, что вчерашний вечер ей просто приснился, когда она услышала приглушенный смех, исходивший явно из кухни. Сьюзен поднялась, кое-как пригладила волосы и отправилась на звук.

Филип и Эмери сидели за кухонным столом и уничтожали огромную яичницу. Они ели прямо со сковороды. Сократ тоже что-то жевал, уткнувшись мордой в свою миску на полу.

— Доброе утро! — поздоровалась Сьюзен.

Эмери поднял на нее перепачканную желтком мордочку и что-то промычал с набитым ртом — должно быть, приветствие. Филип выглядел смущенным.

— Извини, что я не разложил яичницу по тарелкам — со сковороды вкуснее, — виновато произнес он.

— Правда вкуснее? — весело поинтересовалась Сьюзен и, вооружившись вилкой, присоединилась к ним.

Когда с яичницей было покончено, Сьюзен, попивая кофе, заботливо приготовленный Филипом, вдруг хлопнула себя по лбу.

— Я же не вынула вчера нашу с Эмери одежду из стиральной машины! Ее надо немедленно вынуть и высушить.

— Растяпа, — ласково попенял ей Филип.

— Растяпа, — эхом повторил за ним Эмери.