– Какого хрена тебя сюда занесло?

– Нас всех одним хреном – были служба, звездочки, выслуга, да враз ничего не стало.

– А чего так?

– Генералу одному из арбатского военного округа про службу нашу объяснил. Доходчиво. Ну и получил на что нарывался – по самые погоны. А дальше как у всех: ни кола, ни двора, ни работы. На руках «волчий билет», дочки-близняшки и женабиблиотекарша с минималкой, на которую два раза в магазин сходить. Вот и пришлось…

Не жалуется, просто рассказывает, потому что такое сплошь и рядом, никого такими историями не удивишь и не разжалобишь.

– Ну что, работаем?

Не про работу вопрос, про жизнь…

– А если нет?

– Если нет… – кивнул понятливо. – Тогда просьба. Я письмо домой напишу и деньги… скажу куда заховал. Перешлешь? Деньги… хрен с ними. Ты ведь, скорее всего, прикарманишь, но письмо передай. Обещаешь?

– Передам.

Глядит, хочет верить, хотя… не верит.

– Пиши!

– Мне долго левой рукой.

Ну да, правая у него в куски.

– Я подожду.

Пишет, морщится, испарина на лице: кончился «наркоз», боль пришла. Но пишет, старается. В последнем письме в нем всё – и прости, и прощай.

– На, забирай. Адрес в конце.

– Хорошо, перешлю. И деньги тоже. Мне чужого не нужно.

– Спасибо, коли не шутишь. И даже если шутишь – спасибо. Тогда еще просьба.

– Какая?

– Можно я сам? Как самурай. Всегда хотел понять этих… япошек, которые себя по живому режут. Может, в этом какой-то кайф есть? Теперь вот узнаю. Не бойся, не пырну – куда мне против тебя без рук, без ног. Ну что?

А может и так. Если так, то любая экспертиза подтвердит, что он сам себя.

– Валяй.

Вытащить, раскрыть, протянуть нож. Простой перочинный, но с длинным, заточенным лезвием. И отойти, отступить за спину, на случай неожиданного броска.

– Ты процедуру этого дела, случаем, не знаешь?

– Нет.

– Ладно. Придется на импровизе.

Рванул из штанов, закатал вверх рубаху, заголяя живот. Замер. Непростая ему смерть досталась, в полном сознании и понимании. Ну да, сам выбрал.

– Еще хочу спросить… напоследок. Ты чей в этой дерьмовой истории: их или наш?

Что ему ответить? Может, даже полуправду, потому как вряд ли он ее кому-нибудь расскажет.

– Свой я. По одну сторону «нитки» мы.

– Тогда ладно. Тогда не так обидно.

Зажмурился. Замер. Сжал нож так, что побелела, задрожала рука и, преодолевая последний смертельный ужас, ткнул себя лезвием в живот изо всех сил, чтобы в последний момент не передумать, не отвести, не сдержать удар. Что-то хрустнуло, чмокнуло и на землю тонкими струйками брызнула кровь.

«Самурай» вздрогнул, замычал, заскрипел зубами, выкатил глаза и напрягаясь, повел лезвием вбок, распуская живот, как тряпку. Откинулся, прошептал затихая:

– Суки они… япошки… Нае… меня! Ни хрена… в этом… нет!

И умер…

На этом всё и кончилось. Всё! Потому что и этот след, эта последняя надежда оборвалась, как гнилая нитка. И весь этот заказ, и харакири, и смерть Михаила Сергеевича и «официантов», у которых тоже, наверняка, были дети, вся эта стрельба и беготня были напрасны! Его опять обставили по всем статьям! Он опять лапал в темной комнате тень убежавшей оттуда кошки.

Нет, эту игру ему, по ходу, не выиграть, здесь можно только проиграть. В очередной, безнадежный раз. Почему? Потому что противник сильнее. Изощреннее. Дальновиднее. И… все козыри у него на руках, а карты – крапленые.

– Игра закончена, господа, прошу освободить место…

* * *

Начнем с начала. С самого. Что мы имеем? И чего не имеем?

Имеем информацию о преступной группе, которая промышляет убийствами, принимая на них заказы, как на… товар. Да, именно так. Звонит клиент, ему, согласно прейскуранту, предлагают услугу, он выбирает, оговариваются сроки и сумма заказа. Дурдом… Но дурдом с реальными трупами, в чем пришлось убедиться лично. Да и черт бы с ними, мало ли по свету бродит киллеров, готовых завалить за зеленые бумажки кого угодно, где угодно. Дело это не новое и востребованное. Но чтобы вот так – по законам рынка и маркетинга… Впрочем, и это не повод, но они сунулись на его территорию, в его регион, и не исключено, что еще сунутся, потому как заказчик до сих пор не известен, теракт не состоялся, и если им выставили рекламацию… Дико звучит, но от них можно ожидать чего угодно, в том числе работы по гарантии, то есть повторной попытки отработать деньги клиента. Ведь когда по законам рынка, то гарантийное обслуживание должно быть включено? Например, если стиральную машинку купить, а она не работает? И тогда…

Бред? Конечно! Но только у них кругом бред, и всегда результативный! И если даже исключить гарантийное обслуживание, то нельзя исключить новые заказы, раз кто-то из региона протоптал к ним тропинку. Сможет он заказы предотвратить? Не факт! Пока его имеют с сухим счетом. Как им хочется и в самых разных позах, что очень болезненно… для самолюбия! Любой из проведенных им комбинаций раньше хватило бы, чтобы закрыть это дело раз и навсегда. А здесь… Почему у него не получается вывести их на чистую воду?

Ответ прост и очевиден: потому что никакие веками отработанные следственные методы и приемы здесь не работают и все хваленые дедуктивные методы не в помощь! Любое преступление мотают через свидетелей, вещдоки, экспертизы и прочую доказательную базу, потому что стерильных преступлений не бывает: кто-то кого-то видел, что-то узнал или услышал, что-то преступник обронил на месте преступления и пошло-поехало. Там-то поехало, а здесь с места не стронулось! Хотя бы потому, что большинство преступлений проходят при следствии как несчастные случаи, если клиент заказывает «тихую утилизацию». И следствие даже не начинается, и все винят в преступлении не убийц, а злой рок, который неподсуден! Интересно знать, сколько они людишек такой тихой сапой на тот свет спровадили?

Но даже если «утилизация» громкая или даже демонстративная, то и тогда никаких зацепок нет. То есть гильзы, отпечатки, сами орудия преступления, свидетели и даже киллеры имеются, а выхода на заказчиков и исполнителей нет. Даже если представить идеальный расклад: убийца захвачен на месте преступления с оружием в руках и готов давать признательные показания – это ни к чему не приведет. Решительно! Потому что дальше киллер начинает нести какую-то ересь про то, что ни с кем не встречался, деталей преступления не обсуждал, заказчика не знает и даже жертву увидел впервые, хотя каждую морщинку и каждый волосок на его физиономии описать может лучше его родной мамочки! А как такое может быть? И ему не верят и орут в уши и колотят дубинками по почкам, чтобы не фантазировал, а кололся до конца.