Тяжело приподнялся, ухватился за протянутую из окна руку. Мы с Рубином слаженно приподняли руки, забрасывая пожилого доктора на подоконник.

— Теперь ты, — я мотнул головой, Рубин кивнул и ужом забрался внутрь. А звук моторов становился все ближе. Бл*ха, их что ли больше стало? Сюда едут, или все-таки мимо? В темноте хрен определишь!

Я нырнул в пыльную темноту деревенского дома культуры.

Три пыльных письменных стола, висящая на одной петле дверь, овальное зеркало на стене. Кабинет какой-то… Рассохшийся паркетный пол скрипел на всевозможные лады. Еще при каждом шаге хрустела стеклянная крошка.

Так, если будем шарашиться всей толпой, нас непременно услышат.

— Значит так, орлы, — прошептал я так, чтобы все слышали. — Живенько сели на пол, за столами что ли этими скройтесь, чтобы если в окно заглянут, никого не увидели. А я пройдусь, поищу тут…

— Да что ты ищешь-то, дядя Саша. — спросил Рубин. — Может, я знаю?

— Подземный ход, — сказал я. — Слышал что-нибудь про такой?

— Не, — помотал головой парень.

— Тогда вы знаете, что делать, — сказал я. — Не шевелиться, не разговаривать. Из окна не высовываться.

Я вышел в коридор, ступая максимально бесшумно. Раз ход подземный, то начинаться он должен в подвале. А где в таком доме нужно искать подвал?

Коридор вывел меня к холлу-фойе. Широкая лестница на второй этаж. Вход в зал кинотеатра. Висящая на соплях афиша, изображение не разобрать. Судя по конструкции, с другой стороны лестницы должен быть второй коридор. И если с этой стороны в основном какие-то кабинеты, и коридор упирается в узкое окно, то с другой должны быть всякие хозяйственные помещения. И подпол, может быть, как раз там. Я просочился через фойе, обошел расколотый на множество частей внушительный гипсовый бюст Ленина. С того постамента, должно быть, сбросили…

Ага, коридор…

Лестница вниз нашлась быстро — в конце коридора. Есть парадная лестница, по которой принимают гостей и важных посетителей, а есть черная. Таскать продукты, мебель, и все такое. Дверь в подвал не заперта. Собственно, ни одной запертой двери нет, тут явно шел бой, обшаривали каждый квадратный сантиметр. Хорошо хоть трупы убрали…

В подвале стояла ватная тишина. Ни один звук снаружи сюда не пробивался. Темень — хоть глаз выколи. Я сунул руку в карман и достал фонарик. Поменял батарейки в нем заблаговременно, оказалось, что у Златы они есть. Светить им наверху было бы очень плохой идеей, даже такая тусклая лампочка в заброшенной деревне привлечет внимание. Но отсюда наружу ни один луч света не вырвется.

Ну давай, дядя Саша, включай логику. Где в этом захламленном всякой ерундой помещении с низким потолком может быть вход в подземелье? Вредную мыслишку о том, что входа никакого нет, я гнал от себя ссаными тряпками. Шнырь и его подручные рисовали эту карту явно не по памяти. Раз у них этот вход обозначен, значит они сюда дошли и все проверили. И если не совсем клинические идиоты, то должны были как-то замаскировать его обратно…

Ага…

Вот эти стулья явно недавно перетаскивали, чтобы свалить кучей. И шкаф двигали, видны полузатертые борозды на полу. А ну-ка… Нет, ни фига, один не справлюсь. Я мужик сильный, конечно, но этот трухлявый дореволюционный шкаф весит целую тонну, наверное. Надо вернуться за остальными. Лев Борисович вряд ли мне поможет, но Яшка и Рубин парни крепкие.

Я выключил фонарик и прокрался назад тем же путем, что и пришел.

Остановился в дверях, прислушался.

— Уехали фрицы, — прошептал откуда-то из-за угла Рубин. — На площади стояли, что-то шпрехали. Но обходить тут ничего не стали, за Кузьмой Михалычем погнались, наверное.

— Тогда давайте за мной, орлы, пока они не вернулись!

Уже не особенно скрываясь, мы перебрались в подвал. Шкаф закрывал вход в крохотную комнату, где на первый взгляд не было ничего. Просто пустая комнатенка три на три метра. Деревянный дощатый пол, стены из голого кирпича, два оборванных провода. И все!

— А здесь точно есть подземелье? — меланхоличным тоном спросил доктор.

Как я понял, он всегда так разговаривает, а не только когда в тоскливой депрессии находится. Как собачка Друпи. За любимую футбольную команду он тоже наверняка болеет с теми же интонациями.

— Должен быть, — упрямо сказал я. — Не может его тут не быть! А ну-ка выйдите все наружу!

Я искал люк, а надо было смотреть на весь пол сразу. Широкая щель, это и не щель вовсе. А если просунуть туда пальцы обеих ладоней и приподнять, то…

Дощатый щит со скрипом поднялся. Пахнуло стылой сыростью. Рубин нетерпеливо сунул фонарик в образовавшийся проем. Вот оно!

Основательные каменные ступени вели вниз. Крутая лестница упиралась в вымощенный гранитными плитами пол. Нашли!

— Ого! Там целый дворец подземный! — радостно воскликнул Рубин. — А другой конец подземелья где?

— Много где, — сказал я. — Там целый лабиринт. Главное, не заблудиться теперь. Давайте вниз по очереди.

Глава 14

Крышка люка захлопнулась. «Как крышка гроба…» — подумал я и усмехнулся этой мысли. Был у меня в прошлой жизни приятель с клаустрофобией, у которого пунктик был на том, что вот он заснет летаргическим сном, его похоронят, и проснется он в закрытом гробу. И будет медленно-медленно умирать от удушья, теперь уже по настоящему. Каждый раз, когда напивался, делился с нами все более душераздирающими подробностями. И требовал поклясться, что мы не забудем положить ему в гроб мобилу. А еще лучше — оборудуем могилу так, чтобы он мог подергать за веревочку, а наверху завыла сирена. Колокольчик, мол, несерьезно. Ну и вдруг мобильная связь на глубине два с половиной метра не работает. Бл*ха, один раз уволок ведь нас проверять! И мы ведь поперлись ночью пьяные на кладбище, чтобы проверить, работает ли со дна ямы для гроба мобильная связь. «Так ясно, что из открытой работает! А ежели зарыть, то земля может сигнал заглушить! Давайте-ка вот что…» Но к счастью пришел сторож и нас прогнал. Так что эксперименты с закапыванием нашего клаустрофоба пришлось отложить до лучших времен. Которые теперь уже никогда не настанут, н-да…

Я вздохнул и посветил фонариком вперед. Его тусклый луч темноту подземелья, кажется, не только не рассеивал, но делал еще гуще.

— Значит так, орлы, — сказал я, припомнив карту. — Пойдем цепочкой по правой стене. Осторожненько, держимся друг за друга. Фонарь будем включать изредка, чтобы случайно не свернуть куда. Всем ясно?

Вопросов не возникло. Я внимательно посмотрел на подраненного Яшку. Тот был бледен, но держался молодцом.

— Тогда вперед, Рубин, ты замыкающим, — я шагнул к стене, за собой поставил Льва