– Где вы встали при выходе в «зеленку»?

– В трех домах четвертого квартала, они более-менее сохранились после бомбардировок.

– Показать на карте сможешь?

– Смогу, – ответил пленный.

Соколенко разложил перед боевиком карту, тот сориентировался и сказал:

– В центре квадрата…

– В самом центре?

– Да.

– Как думаешь, отряд еще там?

– Не знаю. Но скорее всего там, днем передвигаться опасно. Ваши войска заняли почти весь центр, только Белый дом да главные административные здания взять никак не могут.

– Возьмут, не сомневайся. А не кажется ли тебе, Игнатов, что твой Али попросту свалил от Дома правительства? Бежал от греха подальше, понимая, что скоро оборона Дудаева рухнет?

– Зачем же тогда он послал нас штурмовать поликлинику?

– Для отвода глаз, чтобы потом его никто не мог обвинить в трусости. Он же воевал, нес потери, вернее его отряд. Но не там, где этого Али ждала верная смерть, а там, где он мог спрятаться или откуда имел возможность уйти, бросив таких, как ты, к чертовой матери?

– Нет, – уверенно ответил Игнатов. – Али не такой, он воин, бывший офицер. Капитан.

– Случайно, не начпрод какого-нибудь полка? – усмехнулся Лихолетов.

– Этого не знаю.! Что будет со мной?

– Ты давал ему какие-либо гарантии? – повернулся к взводному Соколенко.

– Я обещал сохранить ему жизнь. И все!

– Ну, вот видишь? Тебе была обещана жизнь. Ты жив – и будешь жить, по крайней мере до суда точно, – а дальше уж зависит от того, как твоя карта ляжет, – сказал Соколенко и приказал сержанту: – Уведи этого типа. Укрыть его в надежном месте, кормить наравне со всеми, сигареты выделить, охранение организовать. Впрочем, долго он у нас не задержится. Думаю, после доклада командир батальона лично захочет с ним пообщаться.

– Да на хрена он ему сдался? Ладно, был бы командир какой, а то так, чухан обычный, которому мозги всяким дерьмом забили.

– Что же ты тогда за этим чуханом под пули полез?

– Ну, я не знал, кто он и какую информацию мы от него получим.

– Информацию получили. Вопрос, соответствует ли она действительности…

Когда пленного увели, командир роты вызвал связиста и приказал:

– Связь с командиром батальона!

– Я – Аркан! тут же ответил Голубятников.

– Я – Страж! И Соколенко доложил комбату о ночном инциденте. О попытке скрытного подхода к поликлинике малочисленной, странной по поведению группы духов, об атаках, последовавших с рассветом, обстрелах, о захвате пленного и результатах его допроса.

Выслушав ротного, комбат возмутился:

– Что значат действия часового? Почему он подает какие-то идиотские команды, вместо того чтобы сразу же открыть огонь по боевикам? Почему за сектором наблюдал молодой солдат? Где был его старший напарник? В чем дело? А если бы к вам шли смертники, начиненные взрывчаткой? И прошли бы на объект, подорвав себя? Ты представляешь, что могло тогда произойти? Мы потеряли бы важный опорный пункт… а, черт с ним – главное, из-за необъяснимых действий одного солдата мог погибнуть весь личный состав подчиненного тебе подразделения! Кстати, вместе с тобой…

– Виноват, товарищ подполковник.

– Виноват! – повторил за ротным Голубятников. – Немедленно и лично проведи с каждым молодым – их у тебя единицы – солдатом дополнительный инструктаж по порядку действий в подобных ситуациях. Немедленно! Такие же инструктажи я прикажу провести во всех ротах батальона. С этим все понятно?

– Так точно, – ответил капитан Соколенко.

– Теперь по пленному. Из его показаний следует, что в квадрате… может быть сосредоточена банда численностью до 35 человек?

– Так точно!

– Хорошо. Что еще?

– Пленного доставить к вам?

– Пусть побудет у тебя. Дальше решим, что с ним делать. В любом случае днем ко мне тащить небезопасно. Проведи инструктаж и держи оборону. До связи!

Получив информацию о месте вероятного нахождения крупного отряда боевиков, комбат тут же вызвал корректировщика и показал на карту:

– Здесь, в этом квадрате, – отряд духов, где-то около 35 человек. Давай, прямо сейчас положите туда снарядов двенадцать.

– Понял!

Голубятников вызвал командира батареи, капитана Селина:

– Байкал, я – Аркан! Цель корректировщику указана. Расход снарядов – 12 штук. – И повернулся к корректировщику: – Все слышал?

– Так точно!

– Работай! Желательно узнать результаты обстрела.

Корректировщик ушел. Вскоре из парка ударили самоходные орудия «Ноны»; провели сначала пристрельный залп, затем основной. В 8.50 на КНП снова прибыл корректировщик и доложил:

– Удар по указанному квадрату нанесен. Подожжен один дом, видел двух человек в эпицентре разрывов, их разорвало на куски. Также замечен взрыв, характерный для подрыва машины, БТР или танка – взрыв нефтяной, сопровождаемый черным дымом. Что за технику мы подорвали, неизвестно, но подорвали.

– И то дело, – удовлетворенно проговорил комбат. – Свободен!

После доклада корректировщика Голубятников вызвал по телефону всех командиров рот и приказал провести дополнительные инструктажи бойцов при выходе на посты наблюдения, сообщив о действиях молодого солдата 7-й роты в поликлинике.

В 9.00 по плацдарму неожиданно открыли огонь минометы противника. Один бил по двору квартала, второй – по дороге от КНП к поликлинике и двору расположения бронегруппы и ВМО со штабом мотострелкового батальона. Во взводе материального обеспечения прямым попаданием мины был убит водитель автомобиля. Третий миномет вел огонь по самому зданию размещения КНП. Боевики применили 120-миллиметровые минометы. Обстрел можно было объяснить тем, что командование сепаратистов решило таким образом сбить десантников с позиций в поликлинике. Минометы били по плацдарму, чтобы отсечь поддержку из домов квартала, сковать батальон, чтобы десантники не смогли перебросить к поликлинике подкрепление, и в это время атаковать роту, захватившую здание напротив ДГБ. Во время обстрела боевики вновь предприняли попытку штурма поликлиники, но бойцы Соколенко отбили атаки сепаратистов и без огневой поддержки рот батальона. Командир 8-й роты в ходе боев сумел сохранить практически весь личный состав, что явно бесило руководство сепаратистов, чьи отряды и группы, неся большие потери, не могли завладеть утерянным ранее объектом. Как только по плацдарму ударили первые мины, к Голубятникову прибыл корректировщик и доложил, что огонь ведется с востока, с небольшим отклонением на север.

– Ты можешь примерно установить место, откуда бьют минометы? – спросил комбат.

– Судя по тому, что мины падают по наклонной, минометы ведут огонь примерно с площади Минутка, севернее направления работы разведчиков. Я могу попытаться уточнить место дислокации вражеских минометов, а «Ноны» накроют квадрат. Если не уничтожат расчеты, то точно шуганут.