Партия скептиков к настоящему времени сильно поредела, но по-прежнему подвергает сомнению происхождение “останков из екатеринбургского могильника”. Сложность тут состоит еще и в том, что русская православная церковь за рубежом в 1981 г. канонизировала Николая Александровича и его семью как мучеников, а РПЦ МП в 2000-м – как страстотерпцев. Святых же, по православной традиции, не хоронят в земле, и служат во время погребения не панихиду, а молебен (разница большая: молятся не о спасении их душ, а пред ними, о нашем спасении). Соответственно, непонятно, как поступать с екатеринбургскими останками. Вдруг ученые в чем-то ошиблись со своей ДНК, и позже выяснится, что это не Романовы, что обретенные мощи святых – останки каких-то других людей? Это какой же будет стыд и соблазн…

Есть и другая причина: расследование убийства царской семьи, предпринятое в 1970–1990-е гг., было не первым.

В 1918–1919 гг. проводилось так называемое белогвардейское следствие, сначала при Комитете членов учредительного собрания, затем при Колчаке. Распоряжением Колчака общее руководство было возложено на генерал-лейтенанта М. К. Дитерихса, а под его началом работал следователь по особо важным делам Н. А. Соколов. Именно его версия впоследствии стала знаменита в кругах русской эмиграции. Соколов успел сделать многое, но ему попросту не хватало времени. Когда войска Колчака покидали Екатеринбург, следствие было еще далеко от завершения. На тот момент были расследованы обстоятельства казни, установлен маршрут, по которому перевозили трупы. Стало понятно, что действия по сокрытию и уничтожению трупов предпринимались с 17 по 19 июля 1918 г., преимущественно по ночам, в районе Ганинского рудника.

Теперь можно утверждать, что трупы сначала затопили в заполненной водой шахте рудника, но в ней еще лежал лед – глубина оказалась недостаточной. Следующей ночью тела попытались перевезти к другим шахтам, однако машина по дороге застряла. Тогда было принято решение захоронить тела, облитые серной кислотой.

Соколов не успел найти захоронения, хотя “мостик из шпал” отметил и описал в следственных материалах. Главным объектом его интереса был участок рядом с рудником. Туда направлялся грузовик с трупами, туда везли бочки с бензином и серную кислоту, в этот район был запрещен проход и проезд под страхом смертной казни, оттуда, по показаниям крестьян, доносились выстрелы и разрывы гранат (которыми пытались пробить лед в шахте). И самое главное – там были обнаружены кострища, а в них фрагменты одежды, обуви, драгоценности, отчлененный палец, обожженные кости людей или животных. (Дальнейшая судьба этих костей не менее загадочна. Передавали, что они находятся в брюссельском Храме Иова Многострадального, возведенного в память царской семьи и всех “в смуте убиенных”, но причт храма это отрицает, и в официальных источниках такой информации нет.)

“Белогвардейское” следствие пришло к выводу, что тела были изрублены на куски и сожжены на кострах с применением бензина и кислоты. Однако современная следственная группа стояла на том, что полностью уничтожить таким способом 11 тел нереально. Да и тогда казалось странным, что на обследованной площадке не обнаружены человеческие зубы, которые горят хуже всего. Дитерихс предположил, что головы жертв были отделены от тел, заспиртованы и отправлены в Кремль как доказательство, что приказ выполнен. Никаких конкретных доказательств, кроме отсутствия зубов, под эту версию не нашлось.

Соколову удалось переправить материалы следственного дела во Францию. Что интересно, сначала эмиграция приняла его рассказы в штыки. Вдовствующая императрица упорно стояла на своем: все это подлая фальсификация, мои дети и внуки живы, и я молюсь за них. Того же мнения держался и великий князь Николай Николаевич. Н. А. Соколов умер в 1924 г. во Франции, так и не дождавшись признания. Лишь в конце 1920-х гг. отношение к нему переменилось. В нем стали видеть пострадавшего за правду, и теперь уже все материалы его дела считались истиной в последней инстанции. Более того, когда русская православная церковь за рубежом составляла жития царственных мучеников, писались они “по Соколову”.

За прошедшие десятилетия “версия Соколова – Дитерихса” стала любимым преданием русской зарубежной культуры, и заставить ее сторонников переменить мнение было чрезвычайно трудно. Возьмем фантастический пример: пусть некий историк раздобыл неопровержимые доказательства, что последняя дуэль Пушкина состоялась не у Черной речки. Очевидно, что общественность отвергнет эту версию, даже не взглянув на доказательства. Точно так же отвергает русская зарубежная аристократия (или, по крайней мере, некая влиятельная ее часть) версию “екатеринбургского могильника”.

Частью мифа стали и отрубленные головы, заспиртованные по приказу Кремля. Те, кто пытается примирить старую и современную версии, придумывают замысловатые объяснения: головы были отрублены и позднее возвращены в могилу, или же только черепа там принадлежат царской семье, а прочие останки – совсем другим людям, или, наоборот, найдены тела Романовых, а неизвестно чьи черепа добавлены агентами КГБ… Ни одна из этих версий не выдерживает критики хотя бы потому, что шейные позвонки сохранились неповрежденными.

Можно было понять и ныне живущих родственников царской семьи, и церковных иерархов – цена ошибки высока. И когда были найдены останки последних двух тел, ДНК-идентификацию решили провести повторно, на новом уровне, благо за десятилетие методы получения и анализа ДНК заметно усовершенствовались.

К работе привлекли ведущего специалиста в этой области, Е. И. Рогаева (Институт общей генетики им. Н. И. Вавилова РАН, Медицинская школа университета Массачусетса). Генетической экспертизой екатеринбургских останков занимались параллельно в Идентификационной лаборатории ДНК вооруженных сил США, в Инсбрукском медицинском университете (Австрия)[79], а также в Свердловском областном бюро судмедэкспертиз.

– Я сказал Евгению Ивановичу: важно, чтобы экспертиза была на уровне, характерном для международной юридической практики. Результаты должны быть как минимум настолько достоверны, чтобы на их основании в цивилизованной стране человека могли осудить за уголовное преступление, – рассказывал прокурор-криминалист Генпрокураторы В. Н. Соловьев.

Итак, образцы из второго захоронения с соблюдением всех формальностей передали исследовательской группе, которую возглавлял Евгений Рогаев. Здесь важен был опыт этой группы в работе с древней ДНК – извлеченной из образцов, которые пролежали в земле многие годы.

Это не всегда криминалистика – иногда это археология и палеонтология. Сейчас уже становятся привычными термин “палеогенетика” и сокращение aDNA – ancient DNA, то есть древняя. Все наслышаны о геномах неандертальцев и денисовцев, регулярно появляются результаты все новых исторических изысканий с участием генетиков, в которых изучают не ДНК современных потомков давно умерших людей, а ДНК, извлеченную непосредственно из ископаемых образцов. Читают геномы древних жителей Британских островов и Скандинавского полуострова, древних славян и доколумбовых индейцев. Палеонтологи активно работают с митохондриальными ДНК древних и современных животных – сравнивая их, строят филогенетические древа, определяют, кто от кого произошел.