Так что я, немного послушав их разговор, быстро поняла, что так он ничего не добьется, кроме того, что женщина сейчас наврет ему с три мешка или вовсе выставит за дверь. Аттор это тоже прекрасно понимал, от чего нервничал и злился. И мое присутствие только все усложняло.

Он ведь наверняка не ожидал, что ситуация может стать такой. Его ущемленную гордость и дело нужно было спасать. Только — как это сделать одновременно? Я думала недолго. Решив, что с его гордостью я договорюсь потом отдельно, а дело важнее, каким бы оно ни было, я незаметно выскользнула в холл. Там распустила тугой узел волос и сняла плащ. Так меня фанатки Отбора, конечно, легко могли узнать. Но и на этом я собиралась сыграть, если придется, притворившись двойником самой себя.

— Извините, — начала я, повторно войдя в зал и привлекая к себе всеобщее внимание, — а могу я видеть эссу Анари? Я от Эль.

Понятия не имела, кто такая Эль. Но только в Велиоре у меня было больше десятка знакомых «Элей». Ведь так сокращалось несчетное количество популярных в провинциях имен. Та же эсса Орна почти наверняка родилась в каком-то таком же городишке.

— Это я, — оживилась натянуто улыбающаяся Аттору плотная женщина. — Эль что-то просила передать?

— О, нет! Она просто порекомендовала вас. А я доверяю ее рекомендациям.

— О! Это меняет дело! Проходите, пожалуйста. Вот сюда, — она оживленно засуетилась, тут же забывая про растерянного Аттора. Да я и сама сейчас видела мужчину только потому, что мой плащ висел на руке, а, значит, связывающие нас чары все еще действовали. Но как только я повесила плащ на вешалку, Лэс Реми стал просто неопределенным силуэтом.

Сев в предложенное кресло и выслушав замечания мастера о том, что волосы у меня хорошие, просто нужно немного подравнять кончики и сделать пару масок, я расслабленно улыбнулась, заметив, что она может делать все, что считает нужным, а деньги за процедуры сейчас принесет мой муж. В этот момент я порадовалась, что не могла рассмотреть выражения лица «мужа», как раз занявшего один из диванчиков сбоку — так, чтобы ему лучше было видно нас с парикмахершей. Но то, что он нервно дернул рукой, ослабляя ворот рубашки, оценила.

А дальше эсса Анари занялась моими волосами, а я — «допросом».

— Поведение этой Аби Суак ужасно, — притворно вздохнув, я кивнула на мираж, где опять показывали кадры с бала. — Траур, а она… Да такое!

— И не говорите! — поддержала мастер, нанося мне на волосы какую-то вкусно пахнущую массу. — Не то, что моя дочь! Такая хорошая девочка!

Дальше я просто изредка задавала наводящие вопросы и иногда возмущалась тем, какая же Аби Суак бессовестная. А так как, как мать, эсса Анари действительно любила дочь и переживала за нее, то вскоре я знала о Лиэс, кажется, все. Даже имя бывшего жениха, с которым девушка порвала ради участия в Отборе.

Через час, когда мои вьющиеся от природы волосы стали лежать на плечах блестящим ровным водопадом, Аттор молча отсчитал эссе нужную сумму денег, и мы ушли. Признаться, я боялась увидеть его реакцию, поэтому плащ надевала так, будто ждала, что зачарованная одежда меня покусает.

В глазах мужчины, темных от тусклого света холла, эржи плясали танго.

— Скажите мне, эсса: за что же вы так ненавидите эту Аби Суак?

— Ужасно себя ведет, — притворно вздохнула я, облегченно улыбаясь: он не обижался на меня. — Вас вот, лэстр, не слушает.

— Я заметил. Наказать бы ее за своеволие, — он плотоядно оскалился, и мне резко перестало хватать воздуха. — Но, увы: работать надо. Идемте, эсса. Следующая «жертва» здесь же — на четвертом этаже.

— А кто она? — отгоняя совсем не нужные мысли о многозначности его слов и взглядов, я постаралась перейти на деловой тон.

— Юрист по бракам и бракоразводным процессам. Как думаете, как лучше подобраться к ней?

— Ну… Для начала запишемся на консультацию.

Аттор хмыкнул.

— Мне, я так понимаю, эсса, снова быть вашим «мужем»?

— Да. Придется вам немного потерпеть, лэстр.

— Ничего. Я переживу.

***

Аттор

Был ли он зол на себя, когда понял, что ситуация выходит из-под контроля? Более чем! Разозлился ли он на Энабетт, когда она неожиданно вмешалась? Конечно.

Но еще ребенком он знал, что злиться на женщин, когда они вдруг творят что-то, выходящее за рамки логики — бесполезно и даже вредно. Потому что его мама, сиятельная маркиза Илина Лэ Реми, совмещая в своей жизни страсть к пению, статусным мужчинам и политическим интригам, постоянно что-то такое творила. А точнее — вытворяла. Но если все другие видели лишь внешнюю сторону ее поступков. То он, как тот, с кем она советовалась, как с равным, даже когда ему было всего пять лет, видел скрытые за игрой в глупышку ум, расчет и, порой, коварство.

Вот и сейчас — стоило только понять, что Энабетт ну никак не могла просто так захотеть подстричься, как злость тут же ушла. А вместо нее он испытал забытое чувство предвкушения спектакля. Уникального, рассчитанного только на одного зрителя. И, сидя в первом ряду, наслаждался действием. Конечно, не забывая, ради чего оно было затеяно.

С первой матерью невесты Энабетт справилась за час. На вторую ей пришлось потратить чуть больше времени. Но и спектакль здесь был сложнее. От Аттора тоже требовалось больше участия.

— Лэстр, — шепотом сказала она, когда они сняли плащи и замерли перед дверью с бронзовой табличкой «семейный адвокат», — представьте, что вы сейчас на балу и вам не нравится то, что вы видите. Ну, вот когда вы на графа вчера смотрели — вот прямо идеальное выражение лица было.

Аттор хмуро глянул на нее.

— Не совсем то, — прыснула она, — но тоже подходит. Вы, главное, лэстр, теперь на каждую мою фразу реагируйте так, будто перед вами нечто ужасно мерзкое. Хорошо?

— Попробую.

— Спасибо, и храни нас нимфа, — выдохнула она, вздернула подбородок и, моментально придав лицу то же выражение, с каким на Аттора обычно смотрела королева, постучала в дверь. А стоило им войти в просторное светло-голубое помещение, как Энабетт начала игру:

— Простите, эсса, что мы к вам без записи. Но Эль сказала, что вы — настоящий специалист и поможете мне развестись с этим чудовищем.

В подтверждение ее слов Аттор презрительно скривил губы, отметив про себя, что надо обязательно спросить, что же это за Эль-то такая. А адвокат просто расплылась в широчайшей улыбке.

И через некоторое время у них на руках были и ответы на вопросы о том, как лучше делить имущество и несовершеннолетнего ребенка в несуществующем браке, и опытное мнение о том, как лучше всего застраховать себя от неприятных последствий возможного развода невесте принца.

Последнее Энабетт получила после того, как со злостью пожаловалась на внешнее сходство с эссой Суак. И что все просто помешались на этом Отборе, но она не верит, что девушкам что-то перепадет. И что принцы наверняка застрахованы от любых ситуаций, чего не скажешь про бедных невест. Причем это звучало настолько искренне, что он поверил бы, если бы она при этом нервно не заламывала руки под столом.