Очередь на регистрацию удивительно уменьшилась, и я направилась к ней. Девушка за стойкой проверила документы, удивилась отсутствию багажа и указала, куда следует пройти дальше. Наверное, стоит сообщить родным, куда я улетаю, чтобы не переживали. Родители не отвечали, брат вообще не в зоне доступа. Отправила маме сообщение, что со мной все в порядке, и я отбываю отпуск. Мое здоровье оставляло желать лучшего, боль в ребрах уже не искрила из глаз, но все равно ощущалась, поэтому я со скоростью старенькой черепашки передвигалась к зоне посадки.

Просто не верится, что я способна на такие сумасшедшие поступки. Без вещей, так спонтанно улететь. Одной. Ну как раз к этому я уже привыкла и не вижу в этом ничего особенного. Само ничего не меняется, это случится только, если я приложу к этому усилия, но где только найти на них силы. Вот это вопрос.

Пребывая в своих мыслях отказалась от моря, потому как это не воодушевляло, как раньше и будет непростительно много свободного времени для разрывающих душу мыслей и воспоминаний. Размышляла об идее поехать в ашрам, как та самая героиня Джулии Робертс, одного из моих любимых фильмов, где только едят, молятся и любят. С последним тяжело конечно, но с чего-то стоит начать. Ашрам в переводе с санскрита, место без боли, мне казалось, должна наступить ясность в голове, отчего жизнь начнет играть новыми красками. Осталось решить, куда ехать, потому что в Индии ашрамов, как колхозов в Советском Союзе. Ашрам это не просто место сбора людей по интересам, туда едут к учителю, гуру, он или она лицо этого заведения, его философия и концепция, сердце и душа. Порывшись на форумах, те, кто в теме очень советовали ехать к Амме в Амритапури, кто она и почему именно к ней, я понятия не имела, говорили, что это настоящий ашрам, а не туристический аттракцион. Решение было принято Амма, так Амма.

Дорога мне предстояла длинная, сейчас перелет до Арабских Эмират, потом Дели, затем на поезде до Каянкулам. Это часов десять в полете и двое суток на поезде, но это не конечная остановка, предстоит еще на автобусе потрястись немного до знаменитого моста. Дорога прошла как в тумане.

Приехала. Когда я брала билет на поезд, мне не хватало пары рупий. Кассир махнул рукой и отдал билет так. В поезде мне объяснили, как доехать до ашрама Аммы. Там громко предлагал чай индус, разносящий его. Я побоялась его пить. Он кричал «Чая, чая!». Я подумала, что он говорит это специально для меня, чтобы я купила, так как я иностранка. На деле у них называется «Чай» чай с молоком и специями. Короче смотрела я на все происходящее с выпученными глазами.

Ашрам Аммы видно издалека, семнадцатиэтажные постройки, выкрашенные в розовый цвет, кажутся чем-то инопланетным на фоне одноэтажных типовых сооружений. Причаливаем за мостом. Стою перед выбором: пробежаться по мосту или продолжить плавание, на этот раз на местной лодочке. Как ни странно, выбираю первый вариант и плавно, я бы даже сказала, медитативно приближаюсь к месту назначения.

— Добро пожаловать в Амритапури, — поприветствовал меня в ашраме очень высокий блондин в очках с тонкой оправой и белом платье в пол. — Можете называть меня Гаутам, что означает просвещенный. Пойдемте со мной, я провожу.

— Здравствуйте. Рада встрече, спасибо, — у меня язык к небу прирос от местного колорита в очередной раз.

На самом же деле Гаутам оказался уроженцем Америки, в самом расцвете сил, немного за тридцать. В ашраме он живет уже десять лет и занимается связями с общественностью. Бесплатно и добровольно. Во всех поездках по Индии и по миру он сопровождает Амму. Сейчас она на месте, и к ней, кажется, съехался весь свет. Поэтому первое, что мне бросилось в глаза жуткое столпотворение народа в ашраме, хуже, чем в час пик в метро. Совсем не так я представляла себе место, где медитируют и размышляют о смысле бытия.

— Извините за нескромный вопрос, а почему Вы здесь живете? Что так зацепило душу и привлекло сердце, что не отпускает? Потому что в ашраме же нет зарплат, товарно-денежных отношений и прочих радостей цивилизации.

— Здесь другой ритм жизни, да и расходов почти нет. У меня есть два платья, еда бесплатная, жилье тоже. Никакие налоги платить не надо. А что еще нужно? — Без тени иронии отвечает Гаутам. — Но все-таки пару месяцев в году я бываю дома, в Калифорнии, и подрабатываю учителем. Заменяющим, когда кто-то заболел или прогулял. Заработанных там денег хватает на мелкие расходы. В придачу почти всем, кто здесь живет, помогают родители и родственники. Комнату метров в десять я делю еще с двумя постояльцами, оба из Индии.

— А как Вы решили, что именно такая жизнь подходит Вам?

— Порой, одно принятое решение, меняет абсолютно все. Одна встреча переворачивает жизнь к верх тормашками, а здесь я нашел покой и пока не готов что-либо менять, — загадочно ответил мой собеседник.

Проводив меня до комнаты, мой провожатый удалился. Меня поселили одну, что стоило мне около ста рублей в сутки, хотя здесь приветствуется совместное проживание с кем-то одного с тобой пола, в целях экономии места. Особенно, когда Амма в ашраме и приезжают тысячи человек. В моей комнате торжество минимализма. Железный шкаф, стол, стул и матрас, брошенный на деревянный каркас, на окнах решетка. Горячей воды нет. Зато туалет не на улице. Ну не пять звезд, о которых я мечтала сидя попой на стуле, а душой на море, короче пойдет. Я не привередливая.

Тут везде люди ходят, болтают, едят, молятся и особо никуда не торопятся. Дресскод строгий, почти пуританский никаких голых частей тела. В почете белый цвет, сама Амма всегда ходит в белом. У мужчин костюмы аля Стивен Сигал, легкие брюки и распашонки на пуговицах или балахоны, как у Гаутама.

Ашрам похож на поселок городского типа с общежитиями, кухнями, столовыми, складом продуктов, огромным залом для собраний и, конечно, храмом, с которого тридцать лет назад все начиналось. Он стоит на месте дома родителей Аммы. Своим примером она передает высшую истину о смирении, доброте и бескорыстном служении людям. «Живите в городах, работайте, рожайте детей, главное, не забывайте делать добрые дела и помогать бедным», — вот единственное, о чем просит Амма.

Может это секта? Как любого нормального человека, меня мучил этот вопрос. Почему все эти люди вдруг стали ходить в белом, с блаженными лицами, жить на деньги родителей и трудиться на благо человечества? Уж очень искусственными мне казались их счастливые лица, вместо умиления они вызывали раздражение. Чего не могу сказать об индийцах, которые едут в ашрам с семьями, детьми и остаются на выходные или на всю жизнь. Они органичны в этом мире, у них это в крови. Ведь для индусов наличие гуру и поход в ашрам это обычное дело, которое лежит в основе их веры, эта традиция существует тысячелетиями. В Индии даже неприлично не иметь гуру. Но, поговорив с Аммой и увидев плоды ее благотворительной работы, я поняла, что сектанты такого делать не будут. В ашраме не промывают мозг, не принуждают, не проповедуют аскетизм, все очень мирно и по обоюдному согласию.

Первое общение с Аммой тронуло меня не то что до слез, а почти до истерики, кажется, открылась не то что глава в моей книге жизни, а целая книга новой жизни. Хотя эта женщина мне ничего особенного и не сказала, просто было что-то такое в ее объятиях и улыбке, что тронуло меня за душу. По пятницам в ашраме проходит сатсанг, когда собираются тысячи людей и задают Амме вопросы, в основном о Боге, о смысле сущего, о любви ко всему живому, а после она поет, вскидывая руки к небу. После трехчасовой беседы к ней начинают подходить люди из зала и обниматься. Мне повезло. Сквозь толпу я иду к ней, она смотрит на меня, улыбается и я начинаю плакать. Ни с того ни с сего. Я сажусь перед ней на колени, она по-матерински прижимает меня к груди, гладит по голове. Я, не понимая, что со мной, говорю: