— Я сделаю запрос по российским каналам. Тебя устроит такой вариант?

— Более чем. Но ты ничего не обещаешь.

Шин развел руками: «Разве и так не понятно?»

Испания

Начальник разведуправления ВМФ прибыл в отель в половине третьего и прямиком направился в кабинет Абрамова, расположенный на первом этаже первого корпуса, точно под офисом Лолиты Иашвили.

Это был второй визит шефа флотской разведки в «святая святых» агентурной группы. В конце мая он приезжал «любопытства ради», заодно отдохнул пару дней на испанском курорте.

Школьник относился к специалистам, «любящим флотскую профессию в себе». По карьерной лестнице служба сама несла его, и он остался в доброй памяти сослуживцев, будь то подлодка и два автономных похода на ней, штаб Тихоокеанского флота и разведуправление Главного штаба ВМФ. Теперь каждое дело Виктор Школьник сравнивал с новым походом.

— Пообедаете, Виктор Николаевич? — спросил Абрамов, обменявшись с адмиралом рукопожатиями.

— Ты как еврей спрашиваешь. Пообедаю, конечно. И вина выпью, и ночевать останусь. Жарко! — Адмирал снял пиджак, расстегнул две верхние пуговицы на рубашке, по-хозяйски устроился за столом капитана и автоматически провел рукой по поверхности, проверяя ее на пыль.

— Как долетели-доехали?

— Долетел хорошо, доехал плохо. Твой Веселовский пер по «дороге модернизма» как ненормальный. Я каждую минуту думал: сейчас на взлет пойдет, как Фантомас на своем белом «Рено». Сергей Соболь еще не умотал из отеля?

— Да нет, — ответил Абрамов. — Сейчас он в бассейне, наверное, или пиво пьет в ресторане.

— Неплохо устроился... Ты беседовал с ним?

— Несколько раз. — «По вашему же распоряжению», — мысленно дополнил Абрамов.

— Мы проверяли его по агентурным каналам, почти ничего не нарыли. Его родителям под семьдесят, живут в Израиле. Отец русский, мать еврейка. На пенсии, разумеется...

Адмирал осекся, увидев в приоткрывшейся двери Лолиту в стильном офисном платье.

— А, вот кто залетел к нам на камелек. — Школьник откинулся на спинку стула и нескромно прищурился. — Как смертный грех, черна, стройна, как балерина. В команду влюблена... Входи, чего стоишь в дверях.

— Я только поздороваться, Виктор Николаевич, — улыбнулась Лолка.

— Жаль, жаль. — К своему спичу, произнесенному нараспев, адмирал мог добавить: умна. Он контактировал с ней в одном деле, и ее агентурная работа оставила глубокие впечатления. — Удиви-ка меня обедом. Только учти — я уху ел из русалок. А таких, как ты, глотал живьем.

— Пусть принесут свиные окорочка и бутылку вина, — распорядился Абрамов, наслышанный о гастрономических пристрастиях шефа.

Оторвав фильтр от сигареты и пристроив ее в мундштуке, Школьник взял деловой тон.

— Я уже сообщал тебе о Вуди Стэнфорде. С 1993 года и по сей день он не прекращает контактов со шри-ланкийскими лидерами партий.

«Да... — Абрамов, сидя на диване, незаметно покачал головой. — Шефу не пришлось обуздать свое нетерпение. Куда он торопится?..»

Капитан для встречи с начальником выбрал полуофициальный стиль одежды: брюки, рубашка с коротким рукавом, испанские мокасины.

— Мы потянули эту ниточку и вот что выяснили, — продолжал Школьник. — В конце мая этого года Стэнфорд снова побывал в Шри-Ланке. Наши оперативники сумели установить пару контактов Стэнфорда с Гуджралом — помнишь, кто он?

— Да.

— В одном случае эти двое встречались в представительстве партии. Теперь по высокопланам. Судя по официальным рассылкам службы безопасности полетов мальдивского аэропорта, диспетчеры потеряли из виду высокоплан с бортовым номером 4296.

— Когда это случилось? — оживился капитан.

— 26 мая. — Адмирал открыл кейс и вынул рабочий блокнот. — Да, так и есть. Летный план этого борта был согласован с двумя аэропортами — мальдивским и шри-ланкийским. То есть мы выяснили имя летчика фактически из источников открытой информации. Это — Конрад Виланд, англичанин. Те же источники плюс уведомление авиастроительной компании «Хемфри» указывают на причину катастрофы обоих высокопланов. Все сходится. Этот якобы подводник исчез ровно в день первой встречи Стэнфорда и Гуджрала. На следующий день они снова встретились.

— Это ничего не доказывает.

— Но доказать нужно.

— Что именно, товарищ адмирал? — спросил Абрамов, предчувствуя ответ: «Это тебе и предстоит узнать».

— Пока что мы видим затылок преступных связей Стэнфорда и Гуджрала. Он густо оброс опийным маком и коноплей. Надо бы развернуть его лицом к свету прежде всего своими активными действиями, нестандартными ситуациями. Мы выйдем на него по его же ответным шагам. Выявим людей, завязанных в наркотрафике. Дело не в наших странах, дело в наших разведках, улавливаешь разницу?

Абрамов уловил окончание ультиматума, который всплыл в голове против воли: «...в противном случае мы обнародуем откровения секретного агента, который по заданию руководства убивал мирных граждан арабского происхождения».

— Мало доказательств...

— Но много поводов для международного скандала, — перебил адмирал.

— У нас лишь один инструмент по имени Сергей Соболь.

— А как насчет инструмента по имени Вуди Стэнфорд? — Адмирал вторично запустил руку в кейс и вынул конверт. Из него он достал фотографию и передал ее Абрамову со словами:

— Вуди Джеймс Стэнфорд.

Со снимка на капитана смотрел респектабельного вида человек. Лет тридцати пяти. Глаза темные, взгляд острый. Фото сделано в неформальной обстановке. Скорее всего, ножницы рецензента от разведки отсекли его собеседника.

— Нам необходимо зафиксировать его преступную деятельность и нанести превентивный удар. Речь идет о ликвидации лидеров наркодельцов. Часть опия с Мальдив попадает в Россию. Часть российских туристов — а они составляют до тридцати процентов всех отдыхающих на архипелаге — травится на мальдивских курортах. Угроза национальной безопасности не может быть слабой или сильной. Британская разведка почувствовала это на себе, когда снизила уровень террористической угрозы с «высокого» до «значительного». Террористы ответили серией взрывов в городском транспорте.

— Вы получили приказ?

— Я получил рекомендации, — ушел от прямого ответа Школьник, постукивая блокнотом по крышке стола. — И напутствие: агентурно-боевая группа вроде твоей — самый гибкий инструмент.

— А гнущимся хреном нас не обозвали?

— И еще одно, — Школьник погрозил пальцем, — в этот раз от вас не ждут слова «провал».