с твердым намерением забыть на какое-то время про Чочур-Муран и выбросить из головы связанную с ней чертовщину.

Послесловие

Через полгода состоялся суд над Сазоновым. Тот продолжал отрицать свою вину и в последнем слове обвинил оперативников, следователя и судью в предвзятости и сговоре с целью посадить его за преступление, которое он не совершал. Но собранных доказательств оказалось достаточно, чтобы определить его в места лишения свободы на восемнадцать лет. Герасимов держался на суде молодцом, последовательно доказывая главенствующую роль Сазонова в убийстве Алексеева и Попова.

Самоубийство Федотова-Токая так и не было переквалифицировано в убийство. В прокуратуре материалы, которые предоставили сыщики, сочли недостаточными для возбуждения уголовного дела. Так что операм предстояло дальше работать по этому делу.

«Клеопатра» сгорела. Это была не бандитская разборка, как казалось на первый взгляд. Ресторан поджег сторож, которого в свое время обидел Сазонов.

Убийство Житкова не было раскрыто. Поговаривали, что ему отомстили за Малика те самые охранники, которые обчистили ломбард, но их следы затерялись в огромной России.

По факту избиения Гаврилова Сазонов получил три года, но этот срок поглотился теми восемнадцатью годами, которые ему дали за убийство.

Владлен за это время ни разу не вспоминал про гору Чочур-Муран и потихоньку стал забывать о ней. Но однажды она напомнила о себе сама.

После нескольких бессонных ночей в поисках бандитов, совершающих налеты на коммерческие киоски, Владлен вернулся домой смертельно усталым и голодным. Он набросился на ужин, оставленный женой на столе: съел без остатка холодный плов, из холодильника достал графин водки, налил полстакана, залпом выпил, закусил соленым огурцом, а затем непослушными от усталости ногами добрел до дивана и свалился спать.

Ночью ему снился сон: он опять очутился на Чочур-Муране. На этот раз поле у подножия горы было заполнено людьми, шел какой-то праздник. Причем люди разделились на группы, каждая огородила свой участок тугими веревками из конских волос – получился тюсюлгэ [3], и Димов понял, что празднуется Ысыах. Лица людей, живших сотни лет назад, Владлену показались светлее и одухотвореннее, чем у их современных потомков, отягощенных плодами цивилизации.

От тюсюлгэ к тюсюлгэ, произнеся благословенные речи собравшимся, поле обходил человек в воинских доспехах. Сопровождала его женщина в белом. Приглядевшись, Владлен узнал в ней ту, что являлась к нему во время болезни. На этот раз она не плыла по воздуху, а твердо ступала по земле.

Закончив с поздравлениями, пара направилась прямо к Владлену. Он уже не испытывал страха, будто видел своих старых знакомых. Приблизившись, пара остановилась, и женщина просто и обыденно, без всяких церемоний представила мужчин друг другу:

– Это тот человек, который, исполняя твою волю, преследовал убийцу. А перед тобой стоит Тыгын Дархан.

Услышав это, Владлен отступил на шаг и неумело поклонился, подражая японскому обычаю, когда-то увиденному по телевизору.

– Знако́м он мне, этот воин. Он когда-то охранял своего владыку на этой горе, – уголком рта улыбнулся Тыгын, разглядывая Димова с ног до головы. – Все мне известно, что здесь творится!

– Не воин я, а сыщик, – поправил его Владлен. – И охранял я не владыку, а президента нашего.

– Все едино, – нахмурился царь, – как ни назови, суть остается сутью!

– А это твоя седьмая жена? – задал Владлен неуместный в таких случаях вопрос, указывая на женщину и стремительно жалея, что не сдержался.

– Что ты хочешь сказать?! – грозно спросил его Тыгын, засверкав глазами и потянувшись к рукоятке пальмы [4].

– Ничего. Просто хотел предупредить, что твоего сына от седьмой жены убьют… Или уже убили? В таком случае, если убийца еще не найден, я готов дознаться…

Тут все закрутилось и завертелось в бешеном вихре, засасывающем в гигантскую воронку людей и животных, предметы обихода, целые урасы…

Владлен резко сел на диване, пытаясь отдышаться и стряхнуть с себя остатки странного сна. «Нет, ребята, с вами хорошо, но без вас лучше, – думал он о Тыгыне и его жене, жадно глотая холодную воду. – Так можно и свихнуться. Всё! Забыть о Чочур-Муране раз и навсегда!»

Недолго поворочавшись в постели, Владлен уснул, а когда проснулся, голова была чистая и светлая, настроение отменное, руки и ноги полны сил. По пути на кухню он случайно бросил взгляд на стену, где среди великих полководцев и завоевателей висел и небольшой портрет Тыгына, купленный недавно в букинистическом магазине. Тыгын Дархан улыбался ему краешком губ.

* * *

Придя на работу, Владлен только собрался выпить кофе, как в кабинет ворвался Ким.

– Семеныч, слышали новость?!

– Что, война началась? – пошутил он в ответ. – Судя по твоему лицу, событие не меньшей значимости!

– В колонии убили Сазана, зарезали насмерть!

– Как?! – ошеломленно спросил Димов. – Кто убил?!

– Один из заключенных. Администрация колонии заказала зэкам изготовить пальму в честь юбилея какой-то важной «шишки». Вот он эту пальму тайком вынес из мастерской и заколол ею Сазана.

Владлен встал и прошелся по кабинету, тихо проговаривая:

– Гора не прощает никого. Она неизбежно карает того, кто нарушит ее волю.

* * *

Минуло несколько лет. Владлен все реже и реже вспоминал про Чочур-Муран, ни разу не посещал гору, дабы не всполошить ее вновь, не навлечь нежданно-негаданно какую-либо неприятность. «Черт его знает, может, появление там видавшего виды сыщика, как магнит притягивающего к себе неожиданные напасти, снова запустит какие-то процессы, не объяснимые никем и ничем», – думал он, осознавая нелепость своих суждений, но продолжая верить в такую нелепость.

Однажды ранним утром, сидя в кабинете, Владлен изучал сводку происшествий за сутки и обратил внимание на дорожно-транспортное происшествие: «20 июня текущего года примерно в 23 часа 30 минут, двигаясь по Покровскому тракту на своей автомашине, не справившись с управлением, совершил опрокидывание транспортного средства гражданин Герасимов Игорь Анатольевич, 1975 года рождения. От полученных травм водитель скончался на месте».

«Двадцатого июня… Это же день убийства Алексеева и Попова! Теперь все мертвы: четверо потерпевших и пять преступников. Девять жизней – не слишком ли много для одной горы? Чочур-Муран, успокойся на годы, уйми свою немилость, ты утолила жажду мести сполна… А Герасимова ты все-таки не пощадила…» – думал он с грустью в сердце, глядя в окно на просыпающийся город.

Примечания

1

Ысыах (буквально – «изобилие») – якутский национальный праздник, связанный с культом солнечных богов и плодородием земли, отмечается в период летнего солнцестояния.

2

Ураса – тип старинного летнего жилища якутов, конусообразный шалаш из жердей, обтянутый берестой.

3